Вирджиния Эндрюс - Руби
Он втащил меня в домик для переодевания и гром ко хлопнул дверью, явно рассчитывая привлечь внимание Жизели и Мартина. В маленькой комнате стояла кушетка, но мы оба не двигались с места. Бо закрыл дверь, и мы очутились в полной темноте.
– Она сразу сообразит, что к чему, – шепотом сказал Бо. – Мы с ней здесь уже бывали. Она знает, чем можно здесь заниматься.
– Мне все это не нравится, – пробормотала я. – Жизель меня возненавидит.
– Можно подумать, до сих пор она тебя обожала, – усмехнулся он.
Разговаривать в полной темноте было странно и неожиданно легко. Не видя лица собеседника и зная, что он не видит меня, я чувствовала себя свободной и раскрепощенной. Наверное, Бо испытывал сходное чувство.
– Зря я на тебя разозлилась, – сказала я. – Ты тут ни при чем. Я сама во всем виновата. Не надо было уступать Жизели.
– Она хотела поставить тебя в глупое положение. Это ее любимое развлечение. Но хватит об этом. Теперь тебе не надо никого изображать. Я мало знаю тебя, Руби, но уже понял – ты замечательная девчонка. В жизни тебе пришлось нелегко, но это не испортило твой характер. Надеюсь, Жизель тоже не сможет его испортить.
Мгновение спустя я ощутила, как рука его коснулась моей щеки. Прикосновение было мягким и осторожным, но все же оно заставило меня вздрогнуть.
– Знаешь, ты целуешься лучше, чем она, – долетел до меня шепот Бо.
Сердце мое колотилось как бешеное. Рука его погладила мое плечо, я чувствовала на лице его дыхание. Губы его приближались и приближались, пока не встретились с моими. Бо приглушенно застонал, когда наши языки соприкоснулись. В следующее мгновение кто-то забарабанил в дверь. Мы отскочили друг от друга как ошпаренные.
– Бо Эндрюс, выходи отсюда немедленно, слышишь! – орала за дверью Жизель. – Немедленно!
Бо расхохотался.
– Кто это? – спросил он, не открывая двери.
– Ты прекрасно знаешь, кто это! – рявкнула Жизель. – Выходи!
Бо открыл дверь. На пороге стояли разъяренная Жизель и сконфуженный Мартин. Жизель слегка покачивалась, сложив руки на груди.
– Чем вы здесь занимались? – грозно сверкая глазами, вопросила она.
– Руби, мы с твоей сестрой всего лишь… – начал Бо.
– Ты прекрасно знаешь, что я не Руби, а она – не я, – перебила Жизель. – Не притворяйся дураком, Бо Эндрюс.
– Что? – выдохнул он, пытаясь изобразить изумление. Бросил на меня взгляд и покачал головой. – Ну вы даете! Обвели нас вокруг пальца! Как не стыдно!
– Прекрати! – бросила Жизель. – Это была всего лишь маленькая шутка. А ты! – Она насквозь прожгла меня полыхающим злобой взглядом. – По-моему, ты слишком увлеклась своей ролью! А еще ломалась, твердила, что нас сразу же раскусят!
– Слушайте, что происходит? – подал наконец голос Мартин. – Я совсем запутался. Кто из вас кто?
Мы одновременно повернулись к нему. Бо и Жизель заржали как лошади. Я, опьяненная скорее поцелуями Бо, чем ромом, последовала их примеру.
После того как наш розыгрыш был раскрыт, мы снова уселись за стол. На этот раз Мартин сидел рядом со мной. Жизель подливала в колу ром, и стаканы опорожнялись, едва она успевала их наполнить. После нескольких глотков голова у меня пошла кругом. Через какое-то время Жизель потащила Бо к домику для переодевания и, с торжествующим видом оглянувшись на меня, захлопнула дверь.
Я сидела в шезлонге, вспоминая ласковые прикосновения и поцелуи Бо. Внутри я ощущала какую-то приятную теплоту и не могла понять, был то эффект рома или же поцелуев.
Мартин неожиданно приблизился ко мне, заключил в объятия и припал губами к моим губам. Я резко оттолкнула его.
– Что-то не так? – с недоумением спросил он. – Я думал, мы оба хотим приятно провести время.
– Мартин, наверное, ты слышал, что с девушками из бухты можно не церемониться, – процедила я. – Одно скажу: я не такая. Прости, если разочаровала тебя.
Мартина, судя по всему, изрядно развезло от выпитого. Пробормотав какие-то невнятные извинения, он рухнул в свой шезлонг и уснул. Внезапно из домика для переодевания появились Бо и Жизель. Согнувшись чуть не пополам, Жизель держалась за живот. Почти тут же ее вырвало. Мартин проснулся и растерянно уставился на нее. Жизель не знала, куда деться от смущения.
– Вам обоим лучше уйти, – обратилась я к Бо. – Я о ней позабочусь.
– Такое с ней не в первый раз, – сообщил он и шепнул мне на ухо: – Этой ночью мне будет сниться твой поцелуй.
Лишившись от удивления дара речи, я смотрела вслед молодым людям. Стоны Жизели вывели меня из оцепенения.
– О, кажется, я сейчас умру!
– Не умрешь! – успокоила я свою сестрицу. – Но помучиться тебе придется. Я же тебе рассказывала, как мучился в таких случаях мой дедушка.
Жизель снова застонала и извергла остатки ужина.
– Я испортила новую блузку, – всхлипнула она. – Ох, как мне плохо. Голова раскалывается.
– Тебе лучше лечь, Жизель.
– Мне не дойти до дому. Ноги не слушаются.
– Я тебе помогу! – сказала я, обнимая ее за талию. – Идем!
– Только бы мама нас не увидела, – бормотала Жизель. – Подожди! Надо спрятать бутылку из-под рома.
Все эти хитрости были мне противны, но выбора не оставалось. Пришлось повиноваться, положить бутылку в корзину и взять ее с собой. Стараясь не поднимать шума, мы с Жизелью проскользнули в холл.
В доме стояла тишина. Мы двинулись вверх по лестнице. Жизель хныкала, повиснув у меня на руке. Когда мы поднялись на второй этаж, я услышала еще какой-то звук, похожий на приглушенный плач.
– Кто это? – шепотом спросила я.
– Ты о чем?
– Похоже, кто-то плачет.
– Не обращай внимания, – бросила она. – Отведи меня в комнату. Быстрее!
Оказавшись у себя, Жизель немедленно рухнула на кровать.
– Тебе надо раздеться и принять душ! – сказала я, но она даже не пошевелилась.
– Оставь меня в покое, – пролепетала она. – Об одном прошу – оставь меня в покое. А бутылку спрячь в своем шкафу.
Секунду спустя она заснула мертвецким сном. Делать было нечего. Я тоже чувствовала себя далеко не лучшим образом. Не надо было слушаться Жизель и пить эту отвратительную смесь, корила я себя.
Оставив Жизель спать одетой, даже не сняв с нее туфли, я направилась в свою комнату. Выйдя на площадку, я снова услышала всхлипывания, прислушалась и поняла, что они долетают из комнаты справа. Я на цыпочках подошла к дверям и припала к ним ухом. Да, несомненно, в комнате кто-то плакал. И скорее всего, это был взрослый мужчина.
Звук шагов на лестнице заставил меня отскочить от дверей и метнуться в свою комнату. Прежде всего я спрятала в шкафу корзинку, потом вернулась к двери и, чуть приоткрыв ее, выглянула в щелочку. Площадку пересекла Дафна, в голубом шелковом халате; она ступала так тихо, что казалось, плывет по воздуху. Помедлив у дверей, из-за которых доносились всхлипывания, она покачала головой и прошествовала дальше, в свою спальню.
Не зная, как поступить, я несколько раз прошлась по комнате взад-вперед. Может, все-таки постучать в ту дверь и узнать, кто плачет в столь поздний час? Вдруг это отец? Мысль эта заставила меня выскочить на площадку и приблизиться к загадочной двери. Всхлипывания стихли. Сколько я ни прислушивалась, из комнаты не доносилось ни звука. Но я все же решилась постучать. Ответа не последовало.
– Есть там кто-нибудь?
Опять никакого ответа. Я снова постучала. Тишина. Я уже собиралась вернуться к себе, как вдруг чья-то рука легла мне на плечо. Обернувшись, я увидела отца.
– Руби, что случилось? – спросил он с улыбкой.
– Я… мне показалось, в этой комнате кто-то плачет… и я решила постучать… – пробормотала я.
Отец покачал головой:
– Тебе показалось, моя дорогая. В этой комнате давно никто не живет. А где Жизель?
– Спит, – быстро ответила я. – Но мне не показалось. Я точно слышала – здесь кто-то плакал!
– Игра воображения. Здесь некому плакать. Стран но, что Жизель улеглась спать так рано. Может, это твое благотворное воздействие, милая? Я тоже иду спать. Не забудь, завтра в два придет учитель рисования. Я тоже буду дома, чтобы поговорить с ним.
Я кивнула.
– Спокойной ночи, детка.
Он поцеловал меня в лоб и направился к дверям своей спальни. Я не двигалась с места. Неужели у меня действительно разыгралось воображение? Неужели ром сыграл со мной такую шутку?
– Папа! – окликнула я.
Отец обернулся:
– Да, дорогая?
– Ты сказал, в этой комнате давно никто не живет. А кто жил в ней раньше?
Он бросил взгляд на дверь, потом посмотрел на меня, и я увидела, что темные глаза его полны слез.
– Мой брат. Жан.
Испустив глубокий вздох, он исчез за дверями спальни. По спине у меня пробежал холодок, касаясь кожи тонкими паучьими лапками. Изнуренная событиями и потрясениями минувшего дня, я вернулась в свою комнату и принялась готовиться ко сну. И в мыслях, и в чувствах моих царил полный сумбур. С наслаждением растянувшись на кровати, я закрыла глаза. Голова у меня кружилась, казалось, кровать слегка покачивается, как лодка на волнах. Самые разные картины возникали у меня перед глазами, сменяя друг друга. Я видела улицы Нового Орлеана, по которым гуляла с отцом, горы юбок и блузок, купленных мне Дафной, восхитительную новую студию, лицо Жизели, замышляющей свой дурацкий розыгрыш. Но чаще всего мне представлялся поцелуй Бо, и я чувствовала, как по моему телу вновь и вновь проходит электрический разряд. Вспоминая, что не смогла устоять и ответила на поцелуй, я невольно содрогалась. Его губы оказались такими нежными, язык – таким требовательным, что сопротивляться было невозможно. Но ведь я прекрасно знала, что Бо ухаживает за моей сестрой. Похоже, дурная кровь Лэндри, текущая в моих жилах, сделала свое дело.
