Вдребезги - Глазго Кэтлин

– И где же живет рок-звезда? Можно с ним познакомиться?

Мы на углу Двенадцатой стрит; я расплывчато указала на его дом в конце улицы.

– Его сейчас нет дома.

Во всяком случае, я не думала, что он дома. Хотя, может, он уже вернулся и отсыпается.

– Мы увидимся позже?

– Может быть, – ответила я уклончиво. Я не знаю, почему мне неуютно при мысли, что Блю познакомится с Райли, но это так. Я слегка махнула рукой Гектору и Леонарду, стоявшим на крыльце. Гектор выпрямил спину при виде Блю. И приподнял брови, взглянув на меня.

Блю сказала:

– Я просто немного нервничаю, понимаешь? Мне нужно что-нибудь выпить.

И я показала ей на винный магазин по соседству, хотя мысль о выпивающей Блю наполнила меня ужасом и досадой. Я надеялась, что она не принимает. Хотя бы не так, как я.

– Господа, – ласково произнесла Блю и направилась в сторону винного магазина.

Леонард набивал курительную трубку, и его руки тряслись, частицы табака разлетались на его джинсы. Гектор помог ему.

– Никаких неприятностей, Чарли. Помнишь? Я не против твоей подруги, но я не хочу никаких неприятностей, – проговорил Леонард скрипучим голосом.

«Ох, Леонард, – подумала я. – Вокруг меня горы неприятностей».

Блю листала мой альбом и рисунки.

– Охренеть, Чарли.

Она водила пальцами по лицам.

– Это восхитительно. Я не знала, что ты так хорошо умеешь рисовать. Елки-палки. Ничего себе, какая чумовая стена.

Она бросила взгляд на туалет.

– Там нет двери.

– Я зарабатываю на жизнь мытьем посуды, Блю. Этого не хватает на двери. В конце коридора есть запирающийся туалет, но туда ходят мужчины. Не забудь взять туалетную бумагу, если тебя одолевает скромность.

Блю закурила сигарету и, порывшись в бумажном пакете из винного магазина, достала из него бутылку. Она щелкнула крышкой, нашла стаканы в раковине, налила в каждый водки на три пальца и протянула мне один.

И подняла стакан.

– Ты со мной? Паршивое место, Чарли. Здесь все такие же, как те парни на крыльце?

Я взяла стакан совершенно спокойно и выпила его до дна, даже не заботясь о том, что мне через полчаса нужно на работу. Теперь это так просто.

– Я вроде как надеялась, – сказала я тихим голосом, – что ты, возможно, бросила пить и все такое.

Блю надула губы.

– У меня не заняло много времени на то, чтобы снова начать, после того как меня выписали, понимаешь. Я имею в виду выпивку. Не остальное…

Она пожала плечами, но не посмотрела мне в глаза.

– Ты вела себя… хорошо? – Мой голос звучал осторожно. Теперь Блю стояла на коленях, медленно листая другой альбом с рисунками. Ее рубашка задралась на спине. Кожа там смуглая и нежная.

Блю поморщилась сквозь шлейф дыма.

– Я совершала настоящие дурные поступки, только когда употребляла наркотики, понимаешь. Я полностью теряла контроль над собой. Я на самом деле трусливая зайка, если, конечно, я не под кайфом или еще что. – Она посмотрела на меня искоса. – А ты? Ты снова режешь себя?

Ее взгляд скользнул по моим рукавам.

– Нет, – ответила я. – Ничего подобного. Просто…

Что бы она сказала про мои походы за наркотиками? Я опустила взгляд на свои колени.

Блю склонила голову набок.

– Все в порядке, Чарли?

«Я в дерьме или вроде того и не могу из него выбраться».

Но эти слова я засунула в себя. Я с трудом глотнула – в горле образовался комок.

Она смотрела на меня на протяжении длинной пульсирующей секунды.

– Как насчет рок-звезды? Он хорошо с тобой обращается? Некоторые парни, особенно музыканты, обладают настоящим мастерством все портить в отношениях с женщинами.

Я занялась делами: помыла свой стакан и нашла чистую рубашку для работы.

– Все хорошо. В порядке. Ты же знаешь.

– Он немного старше, да?

– Да. Ему двадцать семь.

Я повернулась к ней спиной, чтобы поменять рубашку. При этом чувствовала на себе взгляд Блю.

– Чарли, ты когда-нибудь до него встречалась с парнем?

Я быстро натянула рубашку через голову, отчего мои слова заглушились.

– Едва ли. Нет.

Блю что-то пробубнила себе под нос, но я не смогла различить.

– Что ты сейчас сказала? – Я повернулась обратно к ней.

– Ничего, – быстро отозвалась она, поднимаясь и опуская сигарету в раковину. – Не волнуйся. – Потом живо добавила: – Что же, покажи мне, где телевизор и компьютер, и, думаю, я буду хорошо вести себя до твоего возвращения.

Я выдавила из себя улыбку, хотя мне было интересно, что же она пробормотала.

– Ох, Блю, – вздохнула я. – У меня для тебя плохие новости.

Ночью девушки в «Грит» обсуждали что-то под названием «Ночь всех усопших» и сжигание какой-то урны. Это большое шествие по Четвертой авеню в честь умерших: люди надевают маскарадные костюмы, рисуют скелеты на лицах и делают много других странных вещей.

– Это самая лучшая ночь. Мы будем забиты до отказа в любом случае, и каждый, кто зайдет к нам, почувствует возбуждение от того, что жив, и будет готов пополнить запасы энергии. И костюмы! Совершенно блистательные.

В кафе пусто; им нечем заняться. В какой-то момент позвонила Джули и спросила, много ли у нас посетителей; и когда Темпл положила трубку, Рэнди многозначительно кивнула, собрала свои вещи и пошла домой. Таннера убрали из дневной смены и поставили всего раз в неделю в ночную. Витрина для кондитерских изделий стояла пустая и запыленная уже больше двух недель: Бьянка устала от того, что ей никогда не платят.

Темпл теребила машину для эспрессо.

– В прошлом году я сделала крылья с рождественскими огоньками, и какой-то придурок упал на меня и оторвал их. А мой друг свалился на танцовщицу на углях, с ума сойти!

Она дернула фильтр, и он внезапно вылетел и разбрызгал осадок от эспрессо по всей ее измятой голубой рубашке, той, которая мне тайно нравилась из-за крошечных колокольчиков на кайме. Темпл выругалась. Я наклонилась с тряпкой, чтобы вытереть темный кофейный осадок с ее рубашки.

Линус появилась из-за гриля, вытирая руки полотенцем.

– День поминовения, Чарли. Dia de los Muertos? Проклятая живая цепочка в двадцать тысяч человек движется по центру города, взывая к усопшим. И все это дерьмо в воздухе, вы думаете, это что-нибудь поменяет, правда? Всеобщая энергия и всякое такое. Но мир все равно невыносим, не так ли, Темпл? [11]

– Не придирайся, – ответила Темпл. – Мои родители все время брали меня с собой на вечеринки с танцами. Позитивная энергия – очень мощная сила.

– У тебя есть что-нибудь подобное дома, Чарли? – спросила Линус, вглядываясь в опустевшее кафе. Линус всегда ссылалась на Миннесоту как на «дом», когда говорила со мной. «Вы едите тортильи дома? Ты, должно быть, скучаешь по снегу, который дома. Ты в ближайшее время собираешься домой, Чарли?»

Я подняла голову и бросила взгляд на них.

– Мы не интересуемся смертью. Однажды ты исчезаешь, и все. Нам не нравится все, что мешает подледному лову рыбы.

Я произнесла это быстро, потому что не хотела сейчас думать о моем отце.

Они пристально посмотрели на меня.

– Шутка, – пробормотала я.

Темпл выпустила пар из пароварки.

– Это настоящий опыт, Чарли. Может быть, тебе понравится. Это гигантская театрализованная вечеринка, воспевающая человеческую душу.

Я смахнула остатки осадка с блузки Темпл, задев один из маленьких колокольчиков, который дзинькнул. Человеческая душа. Мой отец. Где его душа? Он меня видит? А Эллис, та ее часть, что исчезла? Осталось ли что-то от нее где-нибудь? Мысли об этом пугали меня.

Я считала, что Темпл ошибается. Я думала, что вовсе не полюблю этот вид театрализованных вечеринок.

Блю появилась в «Тру Грит» перед закрытием, переодетая в шорты, кроссовки и толстовку с капюшоном. Ее глаза затуманены. Мне интересно, сколько она выпила водки. Я яростно мыла пол в основном зале, спрашивая себя, о чем она может разговаривать с Линус и Темпл. Руки у Блю закрыты, но видят ли они шрамы на ее лодыжках? Мой лоб покрылся потом. Один раз в тренажерном зале какая-то девушка ворвалась в туалетную кабинку, застав меня там в одном бюстгальтере с рубашкой в руках. Я переодевалась в кабинке, подальше от других девушек, и всегда носила рубашки с длинным рукавом под красно-белой спортивной майкой. Она засмеялась, а потом закрыла рот руками. После этого все сторонились меня, когда я приходила в раздевалку и стягивала с себя спортивную одежду. Пока я собирала свои вещи, чтобы пойти в туалетную кабинку, они издавали резкое шипение. Темпл мило болтала с Блю. Какой была Темпл в старших классах? Выскочкой или тихоней? А Линус, макала ли она голову какой-нибудь девчонки в туалет или макали ее, а она старалась удержать голову под углом в 90 градусов? У людей так много секретов. Они никогда в точности не представляют собой тех, кем кажутся.