Шарлотта Линк - Хозяйка розария
Эндрю в таких случаях обычно удивленно вскидывал брови.
— Должен признаться, что такие слова заставляют меня задуматься, — говорил он. — Ты похожа сейчас на молоденькую девушку, которая грезит о великой любви. Наверное, я перестал тебя удовлетворять.
Дебора смеялась и обнимала Эндрю, показывая Беатрис, что они просто шутят. Но Беатрис знала, что мать иногда всю ночь напролет просиживала в саду и, не отрываясь, смотрела на светлую полоску на западе. Мать удивила ее этим три или четыре раза, когда Беатрис тоже не спалось. Все тело Деборы было напряжено, в глазах проступало отчуждающее, пугающее отчаяние. Беатрис не осмелилась спросить мать, в чем дело, на цыпочках поднялась в свою комнату и зарылась в одеяло. Уверенность ее в том, что она живет в святом мире, сильно поколебалась; Беатрис не могла объяснить поведение Деборы, но почувствовала, что на самом деле ее мать не так счастлива и спокойна, как кажется. Однако за прошедшие годы Беатрис убедилась, что беспокойство матери начиналось в мае, достигало кульминации в июне, а в июле неизменно проходило. Все дело было в белых ночах. Как только ночи становились темнее, к Деборе возвращалась ее жизнерадостность и веселый смех.
Июнь наступил, и теперь мысли о матери стали неотвязными. Может быть, она и в Англии выходит по ночам на улицу, садится в траву и дрожит от предчувствия неведомого ей события, наступления которого она ждет так, как не ждала ничего в жизни? Или мысли и тревога за дочь так сильны, что отодвинули все остальное на второй план?
Беатрис была уверена, что когда-нибудь снова увидит своих родителей. Любая другая мысль была бы для нее невыносимой, но иногда девочка боялась, что в промежутке что-то произойдет, и это что-то изменит все настолько, что станет невозможно начать жизнь с того момента, в который она так внезапно прервалась. Они никогда не обретут прежнего покоя. Они будут жить с запечатленными в памяти картинами, со страхом, который будет преследовать их в сновидениях. Да и сколько времени еще пройдет до того, как немцы завоюют весь мир или сдадутся своим противникам?
«Может быть, все это продлится так долго, что я стану взрослой, — со страхом думала Беатрис, — и мама и папа при встрече просто не узнают меня. Я стану другой, и при встрече мы просто не будем знать, о чем говорить». Она была расстроена, когда дошла до дома. Жара тоже не улучшала настроение. Раньше на нее не действовали ни солнце, ни ветер, ни дождь, но с некоторых пор у Беатрис появились головокружения, особенно, когда было слишком жарко или слишком холодно, и тогда она чувствовала себя усталой и изможденной.
— Ты просто очень быстро растешь, — сказала ей Хелин. — С прошлого года ты выросла на целых десять сантиметров.
Беатрис тащилась по дорожке к крыльцу. Ей страшно хотелось есть и пить. Вдруг она увидела Жюльена и Пьера, которые под присмотром охранника укладывали друг на друга каменные глыбы, притащенные ими с берега моря. Лица французов заливал пот, одежда липла к телу. У Жюльена был такой вид, словно он вот-вот упадет, что только силой воли он еще держится на ногах. Солдат уютно устроился в тени бука и лениво покуривал, время от времени отхлебывая воду из фляжки. В правой руке он держал пистолет.
Беатрис со всех ног бросилась в дом. Хелин стояла в кухне и резала помидоры на салат.
— Как хорошо, что ты пришла! — воскликнула Хелин. — Салат почти готов. Тебе обязательно надо поесть, ты такая бледненькая!
Беатрис поставила в угол школьную сумку.
— Надо дать поесть Жюльену и Пьеру. И попить тоже. Они оба почти без сил.
Хелин подняла на Беатрис несчастные глаза.
— Я не могу. Ты же слышала, что сказал Эрих.
— Но они же так тяжело работают! На улице страшная жара. Хелин, мы должны им что-нибудь дать!
— Мы не можем рисковать. Солдат все расскажет Эриху. В этом нет никакого смысла, Беатрис. Мне очень жалко их обоих, но мы ничего не сможем изменить.
Они молча принялись есть салат. Полчаса спустя они увидели, как оба француза идут в сад. За ними шел охранник. Очевидно, у них был перерыв, так как оба, тяжело дыша, без сил повалились в траву, вытирая с лиц пот. Солдат закурил следующую сигарету. Сделав пару шагов взад и вперед, он внимательно посмотрел на измотанных людей, решил, что едва ли они смогут встать, и торопливо исчез в кустах.
Едва он скрылся из вида, как приподнялся Жюльен. Он шатаясь встал на ноги и неуверенно шагнул. Мокрое от пота лицо было бледным, как у мертвеца. Он побрел к приоткрытой двери кухни.
— Пожалуйста, — хриплым, надтреснутым голосом произнес он, — воды. Всего один глоток.
Беатрис тотчас подставила стакан под водопроводный кран, но Хелин схватила ее за руку.
— Нет! Ты представляешь, как он разозлится!
Беатрис отдернула руку.
— Мне все равно! Он же сейчас потеряет сознание!
Губы Жюльена потрескались, он тяжело дышал. Глаза лихорадочно блестели.
— Прошу вас, — повторил он, — всего один глоток. Мне и Пьеру.
Пьер тоже встал и дотащился до кухни.
— Пожалуйста, немного воды, — повторил он просьбу товарища.
Беатрис не успела наполнить стакан, как из сада вынырнул солдат и тотчас снял пистолет с предохранителя.
— Что здесь происходит? — заорал он.
Беатрис вышла на порог со стаканом воды.
— Им нужна вода. Они же иссохли от жажды.
— Так скоро не иссохнешь, — сказал солдат. — Вылейте воду, барышня! У меня приказ господина майора!
— Вы не можете так поступать, — умоляюще воскликнула Беатрис, — они же так тяжело работают, а на дворе так жарко!
Но солдат был неумолим.
— Это вы можете обсудить с господином майором. У меня приказ, и мне ни на черта не нужны неприятности!
Беатрис взглянула на Хелин.
— Хелин…
Та беспомощно подняла руки.
— Я не могу ничего сделать. Мне очень жаль, но я не могу ничего сказать.
— Я только выполняю приказ, — стоял на своем солдат и направил оружие на обоих пленных. — Прочь, пошевеливайтесь. Пора приниматься за работу.
Беатрис почувствовала сильное головокружение.
«Ну что это такое, — подумала она, — почему мне все время так плохо?»
— Вы не люди, — закричала она. — Как вы можете это делать? Как вы сами можете выносить то, что вы делаете?
— Пожалуйся господину майору, — ответил солдат, но голос его звучал теперь как будто издалека, сквозь ватную стену, внезапно возникшую между ним и Беатрис. Она поймала взгляд Жюльена, взгляд, исполненный печали и ненависти и немой благодарности Беатрис за ее мужество, с каким она бросила вызов приказу Эриха. Этот взгляд пробудил в ней какое-то незнакомое чувство, которое она не смогла бы выразить или объяснить словами. Но она не успела разобраться в нем. Ватная стена надвинулась на нее, заползла в глаза и уши, окутала все тело, и наконец весь мир вокруг погрузился в черный непроглядный мрак.
