Мюррей Бейл - Ностальгия
Подоспел гостиничный туроператор. Щеголеватый такой.
— Все в порядке, парни, — объявил он, глядя на часы. — Ну, в путь-дорогу. Удачи!
Удачи? Это он о чем?
Туроператор, улыбнувшись, смачно хлопнул Джеральда по спине. Американцы, они такие: особо не церемонятся.
Лендроверы — модели с длинной колесной базой — были укомплектованы металлическими лопатами, запасными баночками с соком, подвижными фарами и воротами. Первую машину вел широкогрудый американец с жиденькой серебристой бороденкой и со шрамом на лбу, благоухающий перегаром. Этот разговаривать не разговаривал: только ругался или бурчал что-то на индейском жаргоне — вот ведь грязный ублюдок! Работник лесной охраны, так называемый рейнджер. Второй водитель, его напарник, из машины так и не вышел; лишь впоследствии, когда согруппники сравнивали записи, выяснилось, что он — точная копия первого. Оба были в одинаковых мятых куртках-«сафари», оба экипированы охотничьими ножами в ножнах, патронной обоймой и флягой с водой. В этом смысле они весьма походили на сходным образом экипированные лендроверы.
Отработанное движение руки из окна — вперед, по дуге. Рейнджер выжал подвывающий полный привод, и колонна стронулась с места.
Заповедник находился в самой неожиданной части Нью-Йорка — в центре, на неровной местности, среди заброшенных скамеек, среди кустов, и скалистых образований, и неглубоких оврагов.
На вопросы рейнджер упорно не отвечал.
Так что Филип Норт пояснил Саше:
— Мне рассказывали, будто там водятся лисы, американские зайцы, скунсы и совы. И разумеется, белки.
При этих словах рейнджер зашелся хриплым хохотом и бросил через плечо:
— Слыхал, Чаро? Во дают!
— Точно, бвана.
Чернокожий паренек в шортах цвета хаки, босой, скорчился в задней части машины; чтобы ответить, ему пришлось слегка распрямиться.
Бормоча что-то себе под нос, рейнджер вновь расхохотался — или, скорее, зашипел сквозь зубы. В точности так же тарахтел и двигатель лендровера.
Притиснутая к Норту, Саша вопросительно глянула на него. Тот пожал плечами. Дескать, лучше оставить водителя в покое.
Машины въехали в парк, фары выключили; Вайолет, сидевшей в глубине салона, велели затушить сигарету. Рейнджер осторожно вел машину вперед. Многие деревья уже облетели. Тропа петляла туда-сюда; темные ветви норовили царапнуть по корпусу — и тут же отдергивались. Черные кусты вспучивались, точно валуны; однако ж слева и справа угадывались самые обыкновенные стежки и каменные скамейки. Очень скоро бензиновый гул и гудки угасли, огни окрестных небоскребов почти все канули в темноту. Лендровер свернул в густой подлесок; все внезапно окунулись в листву.
Неожиданно водитель выключил двигатель.
Итак, все тихо. Стоило кому-нибудь шелохнуться — и листва приходила в движение.
Все быстро выбрались из машины и прошли за проводником шагов этак тридцать; все, кроме Кэддока, спотыкались и оступались, а почти неразличимая во тьме черная фигура замыкала шествие, таща под мышками две плетеные корзины, точно два чемодана.
Рейнджер вскарабкался на здоровенный черный дуб — удивительно проворно для человека его габаритов и возраста. Его куртка-«сафари» разошлась на сгибе, явив взгляду «Кольт-45» в кобуре из дубленой кожи. Вайолет с Джеральдом принялись было хихикать и перешептываться, но сверху, из глубины колыхающихся, никнущих ветвей, донесся резкий окрик. Гвен, первая в цепочке, нащупала деревянную лестницу. Дуг принялся подталкивать жену снизу. Хе-хе. Душа компании Гэрри боднул Сашу головой; она велела ему прекратить; прочие, вместо того чтобы смеяться, украдкой озирались по сторонам.
Панельный домик на дереве был так искусно замаскирован, так вписывался в листву, что туристы сами не заметили, как оказались внутри. В лунном свете просматривалась обитая тканью скамья вдоль трех стен; все машинально расселись плечом к плечу.
Наконец наверх взобрался и носильщик с корзинами. Игриво ткнув его в живот, рейнджер затворил дверь.
— Можете разговаривать нормально, только шепотом, — гнусаво протянул он.
В полумраке слышалось его тяжелое дыхание. Рейнджер расположился у прорези, что открывалась на манер окна позади туристов. Вот откуда сквозняком тянет!
Глядя наружу, в темноту, рейнджер пошарил рукой и отыскал специальный выключатель.
— Надо отдать янки должное, — прошептал Гэрри, первым нарушив молчание.
Прямо внизу самого заурядного вида уличный фонарь вспыхнул и неожиданно четко высветил типичное для парка пересечение троп. Картину дополняли скамейка и скособоченная урна; трава вокруг отливала бледно-зеленым. Гонимый ветром газетный лист застрял в основании фонаря. Внутри домика, за специально сконструированными жалюзи, тот же самый свет озарял лица, а стены тонули в тени.
Все заинтересованно оглядывались по сторонам. Гвен Кэддок и Атлас заулыбались: бог весть почему.
— Не нравится мне все это, — прошептала Саша.
— Нас оттуда не видно, — выдохнул рейнджер. Обвел взглядом всю группу, задержавшись на Вайолет, затем на Луизе, и вернулся к окну.
Владельцы фотоаппаратов и биноклей взяли их «на изготовку» — и приготовились ждать.
В учтивой профессиональной беседе с Филипом Нортом речь зашла о преимуществах винтовок крупного калибра (.357). Здесь рейнджер проявил недюжинные познания. Упомянуты были и слон, и африканский муравьед. Односложные впечатления от Африки.
— Мои герои! — зевнула Вайолет. — Как это скучно.
— Тише, женщина.
Рейнджер глянул на часы и отхлебнул из поясной фляги. Вскорости после того носильщик открыл плетеные корзины. До чего славно было закусить бутербродами с ветчиной и дымящимся черным кофе (все включено).
— Вы на рыжих кенгуру когда-нибудь охотились? — Гэрри подался вперед. Вспомнил, типа. Ха-ха. Один его приятель, Билл Смоллкомб, в прошлом году…
— Бвана!
Рейнджер поднял руку, призывая к молчанию.
— Это и есть наша приманка? — осведомился Гэрри, тихо присвистнув.
— Ожидался старикашка на костылях. — Рейнджер глянул на часы. — Так и знал, что он припозднится.
Все поглядели вниз, на женщину в шубке. Молоденькая; расхаживает туда-сюда, точно ждет кого-то. В темноте смутно белело бледное личико.
— Не следовало ей сюда приходить, — продолжал рейнджер на полном серьезе. — Добром не кончится.
— А приманка-то неплоха, — натянуто рассмеялся Гэрри.
— Неподалеку отсюда в сумерках замечена целая шайка. Человек пять; все мужики. Придется ей их отпугнуть, или худо ей придется. Уж шла бы себе дальше.
Рейнджер снова отхлебнул из фляжки и придирчиво оглядел подлесок позади женщины и по обе стороны от нее. Свет фонаря повисал в воздухе желтым, размытым по краям куполом; сотни мотыльков кружили в центре; женщина расхаживала взад и вперед.
— Она все испортит.
— Все, пиши пропало, — проговорил Чаро, поднимаясь на ноги.
— Нет. Подождите.
Все молчали. Бывалые путешественники умеют делать скидки. В тусклом свете Кен Хофманн украдкой поглаживал по шее Вайолет Хоппер. Луиза пожимала руку Борелли.
— Капитализм, свободное предпринимательство по природе своей тяготеют к насилию, — объяснял Борелли Джеральду. — Они зиждутся на власти, скорости и наглядности, зависят от этих трех факторов. Всеми силами поощряются визуальные различия и эгоизм…
— Ну, кто-то же должен победить, — отозвался Кэддок.
— Неудивительно, что изгои автоматически становятся хищниками…
— Выживает сильнейший, таков закон джунглей? — встрял Кэддок с очередной банальностью.
— Это вы не в политику ударились, я надеюсь? — прошептала Луиза.
— Нет, не то чтобы. Это я просто размышляю.
Филип Норт тронул рейнджера за плечо.
— Не следует ли предостеречь ее, ну, окликнуть или что-нибудь в этом роде?
— Нет, это их спугнет.
Памятуя, что это — их последняя ночь в Америке, Каткарты воспользовались возможностью надписать кипу открыток.
— Бвана, — прошептал носильщик.
Женщина остановилась. Обернулась.
— Нет! — крикнула Саша.
— Заткнись! — прошипел рейнджер.
Из полумрака выступили пуэрториканцы, с ног до головы в коже, — вышли этак вальяжно, непринужденно, темные и безмолвные, как тени вокруг. Среди них затесался и один белый. Женщина затравленно заозиралась. Вцепилась в воротник шубы.
— Ишь здоровущие, — выдохнул рейнджер.
Норт потряс рейнджера за плечо. Тот словно не почувствовал: подавшись вперед, он жадно наблюдал за происходящим.
Женщина бросилась бежать. Налетела на одного из громил, упала. Шайка обступила ее тесным кольцом. Опрокинувшись на спину, женщина принялась лягаться; потеряла туфлю. Сперва у нее вырвали сумочку. Она захлебнулась рыданиями.
— Кто-нибудь, да остановите же их! — крикнула Саша. — Что за животные!
