Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 3 2013)
Перед отъездом в Париж на Поварской в ИМЛИ среди прочего купил (какое старорежимно-хорошее развернутое у этой книги название): «Князь Владимир Федорович Одоевский. Переписка с великой княгиней Марией Павловной, великой герцогиней Саксен-Веймер-Эйзенак». ИМЛИ РАН, Москва, 2006. Тираж-то 800 экземпляров, а вот и по сегодня в продаже. (Позорные времена.) Предисловие — считай, самостоятельный труд — Кати Дмитриевой-Майминой, давней моей приятельницы, дочери псковского пушкиниста Маймина. Превосходный, скрупулезный, вдумчивый труд! И ее же примечания — такого же уровня. Если б не всегда раздражающий меня штамп «Вместо заключения» (место заключения) — можно б было считать Катину работу просто безукоризненной. Впрочем, это придирка. В книге замечательное приложение: полемическое возражение князя на дежурное французское (европейское!) русофобское щелкоперство: «Речь в защиту abonne russe» (1857), актуально, видимо, на все времена. Одоевский рассказывает, среди прочего, как Полевой — «историк, филолог, журналист, который 35 лет назад основал первый ежемесячный журнал в России („Телеграф”), имевший огромный успех — пропустил в разделе „Смесь” своего журнала ошибку» во французском слове. «Этот проступок ему никогда не простили. Он преследовал г. Полевого до конца его дней, исполненных трудов и пользы для общества… И наоборот, приведите мне хотя бы одно русское имя, которое бы на Западе не было искажено тысячью и одним способом». И т. п.
В Вал-Торансе новодельная церковь с башней, она же еще и культурный клуб. Во вторник — к удивлению моему — на мессе было полно народу; алтарь — цветная фотография на картоне; перед причастием все пожимали друг другу руки. А на другой день — «где стол был яств, там гроб стоит», где был алтарь — там рояль, и славная грудастая, но подтянутая мулатка хорошо пела, ударник… саксофонист… И еще больше народу.
Как метко пишет Анненский (книжечка Еврипида в его переводах тоже была при мне): у Еврипида «сложный драматический узел вместо того, чтобы осторожно распутываться, разрубается машинным появлением бога , который наскоро примиряет требования мифа с осложнениями драмы».
Или:
«Что может быть поэтичнее явления Артемиды над ложем умирающего Ипполита? Герой узнает свою подругу по нежному дуновению ее бессмертных одежд» и т. п. Ну, положим, эпитет «бессмертные» по отношению к «одеждам», как минимум, странноват. Но сразу захотелось найти это место у Анненского — Еврипида. Вот:
Волшебное благоуханье! В муках
Ты льешься в грудь… и будто легче мне.
И все. Где тут «нежное дуновение ее бессмертных одежд»? Или Анненский в переводе это не прописал, или от себя добавил в своей статье «Античная трагедия» (Театр Еврипида, СПб., 1908).
Шестнадцатилетний Вася — современный юноша, все же еще читающий. В последние полгода я подсовывал ему «Подвиг», «Защиту Лужина», но только «Мастера и Маргариту» он почему-то прочитал залпом: «Гениально!» Совсем для меня неожиданно. Оказывается, «Мастер и Маргарита» в XXI веке произведение для юношества , несмотря на то, что многие реалии советской довоенной Москвы современному тинейджеру, разумеется, не понятны. И вряд ли Булгаков предполагал, что пишет книгу для юношества.
А чем она привлекательна? Веселая, нестрашная, бурлескная, но и высокопоэтичная чертовщина , включенная в процесс конечного торжества справедливости — назло эмпирической бескрылой и беспросветной реальности.
Пряное сочетание драмы — с праздником.
8 марта .
Снегопады (!) на Роне и потоп (наводнение) в Вандее. (Фермеры вытаскивают за ноги из загона утонувших овец.)
Открытка от Витторио и Клары (Страда) из San Candido: «С удовольствием и восхищением читаем Вашу державинскую лирику». (А отправлена из Вероны.)
Только-только месяца три назад в интервью «Северному Краю» (Ярославль) я сказал, что одна «Ксюша Собчак гаже всего советского агитпропа», как узнаю сегодня, что ее сделали «лицом» нового федерального (Пятого) канала.
9 марта , 7 утра.
Сейчас приснилось: дегустирую, а потом прошу налить в стакан вино из трехлитровой банки в шалмане у приезжих узбеков. Но осы мешают пить, лезут по ободку прямо в стакан.
Новая «патриотическая» «кремлевская» идеология, включающая в себя: гламур, успешливость, технотронность, религиозность и релятивизм разом. В общем идеологический «коктейль Молотова» XXI века. Собственно духовно-русскому началу места тут не нашлось.
Мою жену почему-то многие считают ушлой. А она донельзя чистосердечна, простосердечна и катастрофически не умеет торговаться.
12 марта , пятница.
В 1500 — вынос плащаницы в Notre-Dame. Оговорка «по Фрейду»: не плащаницы, конечно, но тернового венца, хранящегося в ризнице здешней (трофей крестовых походов). А — чудо из чудес — среди готической полутьмы служил наш настоятель (из Трех Святителей на rue Pеtel) и оттуда же славный хор. Настоятель (забыл его имя, две недели назад он «паломничал» с нами в Сент-Женевьев, а родители его живут в Переделкине) был хмуроват, видимо, напряжен (и еще бы: первое в жизни служение в самом сердце католической готики), не хватало приветливости, но… но… вместе все было поразительно, слов не подберу как …
А в 9 утра на rue Daru. С клироса читали Часы, прихожан горстка; ставил свечи и подавал записки (за здравие Инны и Елены теперь всегда).
Вспомнил, как однажды тут в соборе длинноногая, мало похожая на прихожанку блондинка расставляла охапку свечей, на шпильках колыхаясь перед кивотами… И надо же — через несколько часов, заплаканную, я встретил ее у крыльца конторы Диора! Видимо, не откликнулось Небо на ее мольбы.
Воистину роковые качества русских, ускоривших краткость «русской цивилизации»: отсутствие солидарности, взаимовыручки, памяти (настоящей, а не инспирированной сверху) о жертве, жертвах.
Экономическо- социумная дисциплина Парижа (а по мне дак попросту крохоборство). Предложил автобусному водителю на выбор: 20 евро или 1,60 мелочевки (т. е. не хватало 10 сантимов до стоимости билета). Сдачи с 20 евро у водителя не было. Принять мелочь с недостачей в 10 сантимов он отказался. И указал мне на выход из салона. Да последний жлоб в России наплюет на 10 коп. недосдачи. Не то во Франции. Крохоборный педантизм, дикий русскому человеку.
20 часов. Вчера, ближе к пятничной полночи умерла Лена Шварц. Сегодня вечером (придя со службы в Notre-Dame) кликнул мышкой «Культура» и… И не мог ни записать, ни обдумать — так обожгло. Отпевание в воскресенье, послезавтра. Не успеваю. Не успел к Думешу, теперь — к Лене, не успеваю на похороны к самым близким друзьям… Поэт высочайшего полета, мощного воображения. И целый пласт жизни. Сейчас записывал в дневник все подряд, лишь бы оттянуть написать вот это: Елены Шварц больше нет .
13 марта , суббота, 440 утра.
Проснулся. Как подкинуло, словно от голоса, разбудившего фразою Достоевского: «Маша лежит на столе. Увижу ли я Машу?» А где сейчас лежит Лена? Дома? В морге? «Я пока ничего и ко всему готова». И опять внутренний голос: «Для меня это как для Гоголя смерть сестры Хомякова». Хотя и совсем другое.
Поэт беспокойной поэтики. Потому-то Цветаева, футуристы, Маяковский, даже Вознесенский ей ближе Ахматовой (и Мандельштаму, видимо, не могла простить его ранней акмеистической упорядоченности). Меня если и любила — то только за то, что много о ней. «Посмотри — помнится, говорила она мне, — мы шли белой ночью, уже под утро к Елагинской стрелке, выгуливали ее пуделька Яшку — посмотришь направо — одно, налево — уже другое — ветер шевелит листву — как же можно сохранить один ритм на протяжении целого стихотворения?»
Как раз сегодня Поминование усопших . Литургия в 10 часов, т. е. через четыре с половиной часа. И не спится, и на улицу выйти не соберусь.
Казалось бы, ей должны были нравиться такие мои, к примеру, стихи как «Британские стансы». Но я у нее изначально шел по ведомству «лирической простоты», и никаких аллюзий, никакого сюра она у меня не воспринимала. Вот «Обнова» — другое дело.
