Олег Гладов - Любовь Стратегического Назначения
Его приятель ржёт, запрокинув голову. Юка, развернувшись, бьёт его по голове бутылкой.
Ещё через десять секунд Юка выволакивает Алёну в тамбур. Там — позади них — звуки скандала и драки.
— Да! — кричит Алёна восторженно. — Да!!!
— Алёнка!!! — говорит Юка, отпуская её руку. — Держись!!!
Если порыться в архивах Министерства Путей Сообщения и ЛОВД и найти отчёты об этом рейсе, то можно обнаружить, что за семь дней пути было зарегистрировано четыре черепно-мозговых травмы, один перелом руки, множественные ушибы, ожоги и одни роды. Роды случились уже за Уральскими горами у гражданки Казахстана Сауле Султангалиевой. Всё остальное — в тот день, когда ровно в 21.30 кто-то (предположительно, две неустановленные особы женского пола) сорвал стоп-кран недалеко от маленькой станции РЭП-4.
В результате этого: проводник Андросов, разносящий в этот момент чай в своём вагоне, выплеснул пять стаканов кипятка на двух пассажиров и свою правую ногу; трое мужчин в плацкартах и одна женщина в купейном упали с верхних полок, ударившись о столики; официантка вагона-ресторана Смирнитская, неудачно приземлившись, сломала руку.
В начале одиннадцатого в маленький зал ожидания РЭП-4, возбуждённо говоря на ходу, вошли две не по здешнему одетые и не совсем трезвые девушки. Они подошли к расписанию и узнали, что на этой станции за сутки останавливаются четыре электрички и два пассажирских. Один из них — Симферопольский — будет через полчаса.
— Yes! — громко сказала тёмненькая.
— Вот видишь, — блондинка в капюшоне посмотрела на часы. — Я же говорила…
Она подошла к окошку кассы. Там, закутавшись в фуфайку и платок, сидела женщина. Глаза её были закрыты.
Помещение станции абсолютно пустое. Три стула у стены. Всё.
Юка постучала пальцем по слегка запотевшему изнутри стеклу. Кассирша открыла глаза.
— Здрасьте, — сказала Юка.
Кассирша никак не отреагировала.
— Скажите, — Юка повысила голос. — А здесь бар есть?
Женщина слегка шевельнулась, и рядом с Юкой громко и резко заскрежетало. Она отшатнулась.
— Два. Километра. В посёлке, — прохрипел динамик, искажая голос кассирши: там, за стеклом, она шевелила губами, словно не попадая в свою же фонограмму.
Юка потёрла левое ухо о плечо — от фонящего писка заболела барабанная перепонка.
Кассирша, не мигая, смотрела на неё. Потом опять зашевелила губами и роботоподобный голос перевёл с сурдо на человеческий:
— Билеты. Брать. Будете.
Алёна захихикала, прячась где-то за спиной.
— А надо? — спросила Юка.
Кассирша закрыла глаза.
— Понятно, — сказала Юка и обернулась.
— Блин, ты такая молодец, — Алёна улыбалась ей. — Ты, правда, со мной поедешь?
— Конечно, — Юка потёрла левое ухо о плечо. — А если твой самый лучший тебя не ждёт, мы ему по яйцам надаём.
— Не надо, — улыбаясь, сказала Алёна.
Водка ещё грела обеих изнутри, но Юка чувствовала, как холод потихоньку начинает покусывать пальцы рук и ног. Она ещё не знала, что к ней на цыпочках подкрадывается первое похмелье.
— Блин, а где у них тут туалет? — сказала Алена пританцовывая. — Я писать хочу, пипец!
Они обе посмотрели на кассиршу. Друг на друга.
— Пошли, — сказала Юка и две попутчицы вышли из здания.
Туалет на РЭП-4 был не в пример другим станционным туалетам, которые Юка видела в своей жизни. Он был мал, не разделён на «М» и»», но в окнах его были стёкла. И в нём было тепло. И горела яркая лампочка. Рядом с пластмассовым рукомойником лежал небольшой кусочек хозяйственного мыла и стоял рулон серой туалетной бумаги.
— Вот так вот? — сказала Юка, войдя в помещение вслед за Алёной. Её так удивило увиденное, что она тоже решила пописать — на всякий случай и за компанию. Обе оторвали по кусочку бумаги, расстегнули куртки, джинсы и присели разделённые перегородкой из толстой фанеры. Прямо напротив них, на жёлто-сером поле поблёкшей извести, чем-то (скорее всего толстым гвоздём) было выцарапано: «MC HAMMER».
— Понятно, — сказала невидимая Алёна.
— Что? — спросила Юка.
Алёна хотела ответить, но тут прямо у них над головами послышалось громкое и резкое шуршание, похожее на туберкулёзный кашель и во много раз усиленный человеческий голос произнёс:
— НА ВТОРОЙ ПРИНИМАЕМ ШЕСТЬСОТ ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЫЙ!!! НАВТОРОЙ ПРИНИМАЕМШИССОТШИСЯТПЯТЫЙ!!!
Потом писк, скрип и — тишина.
— Фу! — после паузы произнесла из-за перегородки Алёна. — Я чуть не укакалась тут!
— Я тоже, — сказала Юка, только теперь чувствуя, что какие-то гинекологически важные мышцы внутри неё, сжавшись от испуга, прервали процесс.
Они поднялись, заправились, застегнулись. Алёна быстро сполоснула руки, сказала:
— Дай сигарету…
Юка достала одну из пачки, прикурила и аккуратно вложила её в Аленины губы — та помахивала мокрыми кистями рук, отправляя крупные капли в полёт по всему туалету. Юка почувствовала, как одна долетела до её щеки.
Алёна развела руки в стороны, присела в реверансе и, развернувшись, вышла на улицу — в декабрьский поздний вечер. В почти ночь. Юка почувствовала маленький зверёк похмелья, вцепившийся коготками-иглами, где-то в районе затылка. Думая о том, что в поезде сразу нужно идти в вагон ресторан, она взяла в руку холодный и скользкий кусочек мыла.
В дверь с улицы ударили с такой силой, что она со звуком пистолетного выстрела хлопнула о стену, отколов здоровенный кусок штукатурки.
— Ну шо, пи*да борзая! — сказал стоящий на пороге человек и сплюнул желтовато-коричневой жижей. — Обосралась?
В его синих от татуировок пальцах не было ключей с брелком.
В них был нож.
Юка услышала визг Алёны из-за его спины. Визг насмерть перепуганной маленькой девочки.
Этот звук снял Юку с ручника и в тот момент, когда человек с ножом сделал шаг внутрь помещения — Юка успела сделать два ему навстречу.
Он получил очень техничный и неожиданный Йоко-Гири в пах и слегка смазанный Маваши в голову. Остальные удары не имели имен, но в них было достаточно силы, чтобы нижняя челюсть треснула в двух местах, а нос свернулся набок.
Когда-то, в старом спортзале на окраине Воронежа, она пролила литры пота, отжалась бессчетное количество сотен раз от плохо покрашенного пола и провела десятки часов в спаррингах для того, чтобы сейчас это впервые по настоящему пригодилось ей для спасения собственной жизни.
В углу туалета стояли облезлая метла и широкая деревянная лопата для расчистки снега.
И лом.
Хороший тяжёлый лом, используемый для борьбы с наледью на ступеньках. Меньше чем через минуту этим ломом Юка проломила череп второму — тому, кто напугал Алёну.
— Нет, — сказала Юкка, словно удивляясь.
Не только напугал.
— Нет, нет, нет, нет… Алёнка!!! — Юка, стоя на коленях, поддерживала её под голову, чувствуя, как тепло уходит из затылка.
Узкой длинной заточкой.
Прямо в сердце.
Убил. Сука. Тварь. Убил.
— НАВТОРОЙПРИНИМАЕМШИССОТШИССЯТПЯТЫЙ!!! НА ВТОРОЙ ПРИНИМАЕМ ШЕСТЬСОТ ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЫЙ!!! — разрывая ночь и тишину, обрушился с неба во много раз усиленный и совсем не похожий на человеческий голос. Закладывая уши и заставляя сжиматься гинекологические мышцы внутри. Заставляя сжиматься мышцы горла и ощущать в районе голосовых связок лопающийся со скрипом тугой пузырь, наполненный горячим маслом, заполняющим глаза изнутри.
Юка судорожно и коротко втянула ледяной воздух носом и ртом.
Ещё раз.
И впервые за десять лет.
Глядя на лежащую перед ней девушку и чувствуя, как холод овладевает мышцами этого тела.
Она заплакала, молча глотая слёзы.
Снег отражал какие-то далёкие источники света и мягко освещал заострившиеся черты Алёны.
Юка плакала и смотрела на то, как будет выглядеть после смерти.
Она умерла сейчас. Здесь. На станции РЭП-4.
Алена, лежащая перед ней с растрепавшимися тёмными волосами, с закрытыми глазами и приоткрытым ртом была точной её копией. Как отражение в зеркале трое суток назад.
Острый нож, словно отсёк всё лишнее и добавил недостающее.
Беззвучно рыдая и слыша шум приближающегося поезда, Юка расстегнула куртку Алёны и забрала содержимое её внутренних карманов.
Затем она делает то, за что проклинает себя и не может простить уже в тот момент.
Она хватает лом и несколько раз бьёт лежащую на снегу по голове, превращая её лицо в месиво.
Спустя несколько часов труп в туалете и два под мачтой с громкоговорителями найдёт сменщица толстой и сонной кассирши. Такая же толстая и сонная она захочет опорожнить перед работой мочевой пузырь, и через десять минут уже будет вызывать милицию: своя на РЭП-4 появится только после этого случая.
Анатолия Сахара и Павла Артамонова похоронят по месту прописки. Неопознанную девушку на районном кладбище под номером «015».
