Инна Карташевская - Ибо сильна, как смерть, любовь…
— Ну все, девочки, давайте забудем об этом. А вот давно мы не играли с вами в прятки. Чур, я первый прячусь.
И пошло веселье. Вадим с адской изобретательностью прятался за шкафами, за шторами на окнах, за вещами на вешалке, но Лена со Стеллочкой все равно находили его и тогда дом оглашался радостным визгом. Потом наступила очередь Стеллочки прятаться, и Вадим долго бродил по комнатам, приговаривая, ну, где же она, куда она могла подеваться. При этом он старательно не замечал маленькие ножки или головку, выглядывающие откуда-нибудь из-за кресла и упорно не слышал довольного хихиканья, шедшего оттуда же. Потом они поиграли в другие игры, поужинали, посмотрели мультики, в общем, Вадим постарался сделать все, чтобы отвлечь Лену от тягостных воспоминаний. Но когда вечером Стеллочка, наконец, уснула, он увидел, что Лена снова сидит, отрешено уставившись в одну точку, расширенными от ужаса глазами.
— Леночка, — вздохнув, снова начал он курс психотерапии. — Ну, хватит переживать, ведь ничего же не случилось и случиться не могло. Газ был выключен…
— В том-то и дело, что нет, — тихо, но твердо произнесла Лена. — Газ был включен.
— Лена, ну что ты говоришь. Ну, сама подумай. Вы были дома только вдвоем. Если он был включен, кто мог его выключить? Ну не Стеллочка же? — Физически она могла это сделать. Вентили расположены невысоко, и она вполне могла дотянуться.
— Ты что серьезно считаешь, что она могла почувствовать запах газа, встать, догадаться, что нужно сделать, пойти на кухню и выключить газ?
— Нет, конечно, я так не считаю. Я даже думаю, что если бы я сказала ей, что нужно делать, она бы все равно не поняла, чего я от нее хочу. Ей же всего два года. Она очень развитая для своего возраста девочка, так как она вообще умненькая, и я с ней много занимаюсь, но выключить газ она не могла.
— Хорошо, тогда кто мог сделать это?
— Никто. Это было некому сделать, но газ выключили, чтобы спасти ее, вернее, нас обеих.
— Так, кто же это сделал? Господь Бог?
— Не знаю, не имею понятия.
— Так, Лена, — Вадим, наконец рассердился. — Я больше не хочу об этом слышать. Я не желаю видеть, как ты сходишь с ума.
Лена посмотрела на него, он действительно был на грани терпения. Чутье подсказало ей, что если она не хочет, чтобы он считал ее ненормальной, она должна перестать настаивать на своей версии.
— Ну, хорошо, — неохотно сказала она. — Наверное, ты прав. Возможно, я просто собиралась его включить и забыла. Ладно, давай больше не будем об этом.
— Ну, слава богу, — с облегчением сказал он и тут же заговорил о том, что им нужно обязательно съездить отдохнуть вместе с ребенком, конечно. Он в ближайшее же время найдет возможность выделить время на отпуск, а она пусть подумает, куда лучше им поехать. Лена поддакивала ему, высказывала различные предложения веселым голосом, а перед глазами у нее стояла газовая плита, на которую она посмотрела, выходя из кухни. Огонь был еще довольно большим, и она подумала, не прикрутить ли его еще немного, но потом решила, что не стоит.
Потом, когда она уже лежала в кровати, а Вадим спал рядом, она вдруг припомнила еще кое-что, чему раньше не придавала значения. У нее в ушах прямо зазвучал голос Михаила Петровича, который сказал им, сразу после того, как они взяли Стеллочку.
— Знаете, — сказал он тогда, — это просто судьба, что вы тогда встретили меня. Я и не собирался идти той дорогой. Я хотел пойти с ней через садик, покатать ее там на качелях, а она сама потащила меня в эту сторону. Я ей говорю, пойдем на качели, ты же любишь кататься, а она ни в какую, уперлась "туда, «и все. И только мы свернули за угол, как встретили вас. Так что она сама, можно сказать, вас выбрала.
А потом был этот случай с машиной, вспомнила Лена, когда Вадим не поехал на совещание, а поехал к Михаилу Петровичу и, благодаря этому остался жив. Она как бы сразу отблагодарила нас за нашу любовь к ней, вспомнила она свои собственные слова. Что же за ребенок им достался. И вдруг в ее памяти всплыл еще один эпизод. Когда Стеллочке был год и восемь месяцев, они пошли к детскому психологу. Это был обычный визит. У них в поликлинике все дети дошкольного возраста один раз в полгода должны были наблюдаться у психолога, который следил за их развитием. Когда они вошли в кабинет, там уже было несколько детей, примерно Стеллочиного возраста. Врач показывала им предметы разных цветов и просила назвать цвет. Когда они сели за стол, врач показала им мячик оранжевого цвета.
— Кьясный, — уверено сказал один малыш, и его мать гордо посмотрела на остальных мамаш, чьи дети вообще молчали.
— Я думаю, это оранжевый мячик, — спокойно произнесла ее дочка. Вероятно, благодаря тому, что Лена с ней постоянно разговаривала, она очень рано начала говорить и почти не коверкала слова, четко произнося "р" и "ш". Лена заранее предвкушала, что ее ребенок окажется развитее всех, но такого даже она не ожидала. Стеллочка сказала это как-то совсем так по-взрослому, что изумленный врач даже не знала, что сказать в первую минуту. Другие женщины завистливо посмотрели на Лену, а она ответила им гордым взглядом. Но потом она совершенно случайно перевела взгляд на Стеллочку и остолбенела. Та сидела на диване и насмешливо смотрела на остальных детей. Нет, нет, Лена не ошиблась. Это был взгляд разумного взрослого человека, снисходительно и насмешливо взирающего на неразумных младенцев. Лене стало не по себе, но то, что произошло дальше, было еще хуже. Стеллочка посмотрела на нее и усмехнулась ей заговорщической улыбкой, как будто они были на равных. Не веря себе, Лена закрыла глаза и встряхнула головой. Когда она снова открыла глаза через несколько секунд, все уже изменилось. Стеллочка вместе с другими детьми перебирала игрушки, и глаза ее светились обычной детской радостью. Потом Лене удалось убедить себя, что этот взрослый Стеллочкин взгляд ей просто показался, а на самом деле ничего такого не было. Но теперь все странности, которые она уже успела позабыть, вновь встали перед нею и потребовали ответа, а у нее его не было.
— Что же за ребенок нам достался? — снова и снова повторяла она, даже не пытаясь унять бившую ее дрожь.
И вдруг детский крик заставил ее вскочить с постели. Стеллочка и раньше иногда плакала по ночам. Как всем детям ей время от времени снились страшные сны, и ее надо было утешать и успокаивать. Сразу забыв все свои сомнения и терзания, Лена кинулась на помощь своему ребенку. Та сидела в постели и, растирая кулачками глаза, громко плакала. При виде Лены она протянула к ней ручки.
— Мама, — жалобно сказала она — серый волк.
— Ну, что ты, солнышко, он тебе приснился. Волки бывают только в сказках, — схватив ее на руки и прижав к себе, зашептала Лена. — Все в порядке, доченька, все хорошо, успокойся. Мама с тобой, она не даст тебя обидеть. Давай сейчас попьем с тобой водичку и ты успокоишься. Хочешь водичку?
— Да, — сонно сказала девочка, обвив ее шею ручками и изо всех сил прижимаясь к ней.
Лена напоила ребенка и стала укачивать ее, тихонько напевая древнее как мир "баю-баюшки-баю". Та еще несколько раз судорожно вздохнула, а потом успокоилась и уснула. А Лена еще долго качала ее на руках, не в силах расстаться с ней.
Какая же я дура, покаянно думала она. Выдумываю черт знает что на ребенка, а она самая обыкновенная маленькая девочка, которой нужно, чтобы ее мама была возле нее. А такие странные случаи, наверное, случаются не так уж редко, недаром люди рассказывают всякие такие истории. Да ведь и бог тоже ведь есть. Вот он и спасает время от времени того, кто это заслуживает. А кто больше заслуживает этого, чем маленький невинный ребенок.
Лена еще долго сидела с уснувшей дочкой на руках и пошла спать только под утро, приняв твердое решение не думать больше ни о каких странных случаях, потому что на все есть воля божья, а скорее всего пытаться проникнуть в его замыслы есть большой грех, и не стоит искушать судьбу.
— Да не было у меня никакой причины покушаться на жизнь своей сестры, — с досадой сказал Вадим. — Скорее у нее были причины убить меня.
— Тем не менее, — продолжал гнуть свое следователь, — отравлена была она. И произошло это в вашем доме, яд был проглочен вместе с кофе, и спасли ее только благодаря тому, что он начал слишком быстро действовать. Доза была рассчитана неправильно. Это ведь не совсем яд, а просто лекарство, для одних оно лечение, для других яд. Если бы этот кофе выпил такой крупный мужчина как вы, то он бы начал действовать гораздо позже и спасти вас было бы невозможно. Более того, причиной смерти бы посчитали остановку сердца, и дела бы никакого не было.
— Ну, вот, видите, все говорит о том, что отравить хотели меня, — вздохнул Вадим. — А она выпила этот кофе по ошибке.
— Вот вы все время говорите, отравить хотели меня, яд подсыпали мне, а кого вы имеете в виду? Кто мог подсыпать вам яд? Дома ведь никого не было, только вы, ваша сестра и дочь. Жена и домработница как раз уехали за покупками. Так кто мог это сделать?
