Дженди Нельсон - Я подарю тебе солнце
– Я бы так не переживала, и все у нас было бы лучше, Джуд, – мягко сказала она, – если бы ты мне так сильно меня саму не напоминала.
Я беру ту самую расческу, которой она причесывала меня в тот день, три года назад, и начинаю причесываться, пока не распутываю все узлы, пока в расческе не становится столько же моих волос, сколько и ее.
Если твои волосы спутаются с чьими-то еще на расческе, ваши жизни сплетутся навеки.
Никто не говорит, до какой степени выражение «ее не стало» означает, что ее не стало, и сколько это продлится.
Вернувшись к себе, я едва удерживаю себя в руках, чтобы не перебить все вокруг бейсбольной битой, настолько сильно я скучаю по маме. Если бы только в библии было что-то такое, что бы действительно нам помогло. Если бы что-то могло перевернуть машину обратно (пять раз, согласно свидетельствам очевидцев), склеить лобовое стекло, расправить ограждение, остановить колеса, высушить дорогу. Если бы что-то могло вернуть в изначальное состояние двадцать две переломанные кости в ее теле, из них семь в шее, расправить легкие, запустить снова сердце, убрать кровоизлияние в ее гениальный мозг.
Но такого ничего нет.
Это невозможно.
Хочется швырнуть эту бестолковую библию в бестолкового Кларка Гейбла.
Вместо этого я прижимаюсь ухом к стене, разделяющей наши комнаты, проверить, слышно ли Ноа. Несколько месяцев после маминой смерти он плакал во сне, и я вставала по первому же звуку, шла к нему, садилась на кровать и ждала, когда он перестанет. Он ни разу не просыпался, не видел, что я сижу с ним в темноте.
Я прикладываю к разделяющей нас стене обе руки, я хочу ее столкнуть…
И тут мне приходит мысль. Такая очевидная, что непонятно, почему же я сразу об этом не подумала. И уже через миг я сижу за столом, ноутбук грузится.
Я сразу же иду на сайт «Утраченная связь».
Там нахожу сообщение от Ноа к Брайену, это, как обычно, мольба.
Я бы отдал все десять пальцев, обе руки. Все что угодно. Прости меня. Мне очень жаль. Давай встретимся в четверг в 5 вечера.
Ты знаешь где. Я буду ходить туда каждую неделю до конца своей жизни.
Ответов нет.
А если он появится? У меня учащается пульс. Как я раньше не подумала? Я спрашиваю у Оракула: «Что, если связаться с Брайеном Коннели?»
К моему восхищению, предсказаний в изобилии. Ссылка за ссылкой, и все на Брайена:
Разведчики высадились в Академии Форрестер, чтобы проследить за питчером-геем «Топором» во время третьего раунда драфта.
Коннели отказывается от драфта и выбирает свободное плавание, перебираясь питчером в стэнфордский «Кардинал».
Я открываю следующую: Самому смелому игроку в истории бейсбола семнадцать лет.
Свежих статей из его школьной газеты «Форрестер-дейли» и местного городского еженедельника «Вествуд-уикли» довольно много, и везде есть ссылки на ту, которую открыла я.
Я перечитываю ее трижды. Это рассказ о том, как весной, перед окончанием последнего класса, Брайен на встрече с болельщиками признался всей школе в своей ориентации. У его команды в то время шла череда побед, в ходе этих игр он подал два ноу-хиттера, и скорость его мяча стабильно достигала ста сорока трех километров в час. На поле все было просто отлично, но за его пределами ходили слухи об ориентации Брайена, поэтому в зоне шкафчиков разворачивались настоящие военные действия. Согласно статье, у него было два варианта: уйти из команды, что он уже делал в более раннем возрасте, либо быстренько придумать что-то еще. И на той встрече прямо перед всеми учениками Форрестера Брайен встал и рассказал обо всех тех, кому в прошлом и в настоящем приходилось уходить с поля из-за чьих-то предрассудков. Ему хлопали стоя. Ключевые игроки из команды сплотились вокруг него, и нападки сошли на нет. Той весной «Тигры» выиграли чемпионат лиги. Он стал капитаном команды, а в конце года ему предложили контракт в низшей лиге, но он отказался, поскольку получил стипендию в Стэнфорде. Тот факт, что Главная лига бейсбола стала брать игроков, открыто заявивших о своей гомосексуальности, знаменует начало новой главы в истории, говорится в конце статьи.
Кларк Гейбл, твою ж мать! Но меня это не удивляет, наоборот, лишний раз подтверждает то, что я уже знала: Брайен очень клевый, и они с моим братом были друг в друга влюблены.
Но самое поразительное в этой статье, если не считать того, что Брайен изменил ход истории и все такое, это то, что он в Стэнфорде. Прямо сейчас. Это же меньше чем в двух часах езды! Похоже, он пропустил последний класс в школе, но это вполне вероятно, я помню, как он сыпал непонятными научными цитатами, когда удавалось его разговорить. Я нахожу сайт газеты Стэнфордского университета, пробую поиск по его имени, но ничего не всплывает. Тогда я ищу по слову «Топор». Все равно ничего. Я возвращаюсь к статье. Может, я что-то не так поняла и он еще не закончил школу, а в колледж пойдет со следующей осени? Но нет, я не ошиблась. И только потом до меня доходит, ведь бейсбольные матчи проводятся весной! Сезон еще не начался. Поэтому и в газете ничего нет. Я перехожу на сайт Стэнфорда, открываю список студентов колледжа и отыскиваю электронный адрес Брайена. Стоит ли? Стоит? Или нехорошо лезть не в свое дело?
Нет. Я должна помочь брату.
Пока не передумала, я копирую ссылку на пост Ноа и отправляю его с безымянного электронного ящика, который создаю специально для этого.
И тогда решение будет за ним. Если захочет ответить – ответит. Но хотя бы будет об этом знать, а вдруг он не видел? Я поняла, что между ними с Ноа все плохо кончилось. Хотя уже не из-за меня. Брайен даже не мог смотреть ему в глаза на маминых похоронах. И в дом после этого не зашел. Ни разу. И тем не менее это Ноа годами извиняется перед ним на сайте. В статье говорилось, что Брайен признался весной того же года, после того как последний раз был тут на зимних каникулах. А потом его мать перебралась на север, и больше он не приезжал. Но все же выбор времени заставляет задуматься. Означает ли это, что эти слухи касались их с Ноа? И из-за этого прекратились их отношения? Это Ноа их распустил? Возможно ли, что он за это извиняется? Эх, кто знает?
Я снова ложусь в кровать с мыслями о том, как счастлив будет брат, если наконец получит ответ. Впервые за очень долгое время у меня снова легко на сердце. И я немедленно засыпаю.
И вижу во сне птиц.
Когда снятся птицы, жди больших перемен в жизни.
Проснувшись на следующее утро, я проверяю, ответил ли Брайен на пост (нет), ушел ли уже Ноа, как вчера (да), а потом, несмотря на глубочайшее разочарование в выдыхающем девчонок Оскаре и нелегкие чувства по поводу как свирепого Гильермо, так и суровой банды привидений, я все же выхожу из дома.
Мне надо высвободить НоаиДжуд из камня.
Пройдя несколько шагов по коридору Гильермо, я слышу громкий шум в почтовой комнате. Они с Оскаром о чем-то яростно спорят.
– Да ты даже понять этого не можешь! Куда тебе? – говорит Оскар. А Гильермо отвечает с незнакомой жесткостью в голосе:
– Я очень хорошо понимаю. Ты рискуешь на мотоцикле, но это все. Ты трус в крутой кожаной куртке, Оскоре. Ты никого к себе не подпускаешь. Как минимум после смерти матери. Ты делаешь больно другим прежде, чем кто-то сможет задеть тебя. Ты даже тени боишься!
Я разворачиваюсь на 180 градусов и уже почти у двери слышу ответ Оскара:
– Ги, я тебя подпустил. Ты мне… как отец… Единственный.
И что-то в его голосе меня останавливает, обжигая.
Я упираюсь лбом в холодную стену, их голоса стали тише, я уже не различаю слов и не понимаю, как даже после вчерашней истории с Брук мне хочется лишь одного – броситься бежать к этому оставшемуся без мамы мальчику, который боится даже тени.
Но я сдерживаюсь.
Вместо этого я направляюсь в церковь. Когда я возвращаюсь в студию примерно через час, там тихо. Я провела время с мистером Гейблом, стараясь не сочувствовать. Стараясь не думать об испуганном грустном мальчике в крутой кожаной куртке. Это оказалось несложно. Я расположилась на скамье, на той самой, где я сидела, когда мы с ним впервые встретились, и стала повторять про себя мантру: «Иди ко мне, садись на коленочки» до бесконечности.
В почтовой комнате меня приветствует Гильермо в защитных очках. Совершенно никаких признаков того, что он еще недавно накинулся на Оскара с циркуляркой. Но что-то в его внешности все же изменилось. Его черные волосы посыпаны пылью, как у Бена Франклина. А на шее в несколько оборотов повязан большой шарф в огурчик, тоже весь в белой пыли. Он работал? Я смотрю наверх, в сторону лофта, – Оскара не видно. Скорее всего, ушел. Неудивительно. Гильермо наверняка не стеснялся в выражениях своей любви. Я даже не припомню, когда наш отец ругался так на меня или на брата. Я вообще не помню, когда он последний раз походил на настоящего отца.
