Девяностые - Сенчин Роман Валерьевич
– Куда?
– Туда, – показал Балташов на дверь и хотел было обойти парня.
– Там совещание, – официально и сдержанно-угрожающе сказал тот. – Нельзя.
– Я директор этого… м-м… общества. Мне можно.
– Сказано – никого.
Двое остальных, предвидя возможность опасности, подошли ближе к коллеге и этому, дескать, директору, а по виду – так обычному деревенскому алкашу-скандалисту в морщинистом пиджачишке, несуразной бейсболке.
– Да что ж это?! – Балташов растерянно оглянулся.
Андрей Николаевич скривил губы и потупился. Трудовик смотрел на парней испуганно, мало что соображая. Бригадир же нехорошо, с издевательским сочувствием вздохнул, пожал плечами.
– Скоро закончится, – пообещал тот парень, что вел беседу с Балташовым, покачался с каблуков своих черных туфель на носки и обратно; добавил снисходительно-примирительным тоном: – Можете здесь подождать. – И даже указал на рядок стульчиков вдоль стены.
– Спаси-ибо! – вскричал Виктор Михайлович, чуть не кубарем скатился обратно вниз по лестнице.
Выскочил из здания школы, дрожащими пальцами стал доставать из кармана пачку с сигаретами, спички; никак не мог прикурить, приглушенно рыча, матерился.
Глава администрации Тубинского района, Эдуард Сергеевич Жгутович – человек нового склада. Даже внешне. Еще достаточно молодой, высокий, крепкий, широкоплечий, аккуратно и коротко стриженный. Умеет внятно и скупо выражать свои мысли…
Начал он с того, что в девяностом году, уволившись из Вооруженных сил в чине старшего лейтенанта, организовал первую в небольшом Тубинске секцию рукопашного боя. Секция была первой и поэтому популярной среди молодежи; ходили туда и отставные офицеры, отслужившие десантники поддерживать форму. Вскоре Жгутович открыл охранное бюро. Клиентура у него, конечно, появилась, но была небольшой – десятка два свежеиспеченных бизнесменов. Поэтому, просуществовав года два, бюро себя изжило, но принесло Эдуарду Сергеевичу солидный навар. С этим наваром Жгутович поступил так: ранней весной девяносто третьего закупил у обезхозивших складов минторга огромную партию картошки, моркови, капусты, погрузил на баржу и, как только Енисей освободился ото льда, погнал баржу вниз по течению, в северные города Норильск и Дудинку, находящиеся тогда на грани голодного вымирания. После Эдуарда Сергеевича этим занялись очень многие, одни терпели убытки, другие имели прибыль, но те первые рейсы Жгутовича стали поистине золотыми.
Он быстро свернул ставший распространенным и, значит, маловыгодным бизнес на овощах, переключился на строительство. Дело в том, что Тубинск, по штату обыкновенный районный центр, стал в смутные переходные годы пристанищем для тысяч людей, одной из столиц Сибири… Тубинск – единственный в радиусе шестисот километров настоящий город, вокруг лишь села, деревни и обнищавшие после закрытия шахт горняцкие поселки. Население Тубинска быстро растет. Съезжаются и из округи люди, и вынужденные переселенцы из граничащего на юге с районом суверенного центральноазиатского государства (бывшей автономной республики), с Казахстана, с постепенно дичающего Прибайкалья, и конечно, с многострадального Севера… Цены на квартиры в Тубинске стали баснословными, рынок жилья требовал новых и новых домов, и Жгутович оказался практически единственным поставщиком товара. Государство сдавало в год один-два дома, ведомственные стройки по большей части заморозились, а Жгутович наладил дело – пять-семь крупнопанельных девятиэтажек, квартир на двести каждая. Постепенно в его руках оказалось все квартирное строительство в Тубинске.
В девяносто пятом году появилось кабельное телевидение Жгутовича, в начале девяносто шестого – его ежедневная газета; затем ночной клуб в два этажа: первый этаж – для малоденежной, но желающей веселиться молодежи, а второй – для немногочисленной элиты города – друзей и партнеров Эдуарда Сергеевича.
Как и положено, за последние годы Жгутович несколько раз чуть было не оказывался за решеткой, на него заводились и закрывались дела. Про него рассказывали много разного, порой фантастически-жуткого, все видели, как его крепкие объятия постепенно охватывают город и район в целом, как его власть и воля проникают повсюду, все перебирая, переставляя, встряхивая и пуская по угодным Жгутовичу рельсам.
Он устраивал и финансировал по всем поводам и без повода грандиозные праздники с обязательными салютами и фейерверками. Дни пива, дни бесплатного проезда на общественном транспорте, дни молодежи, собак – друзей человека, кошек, ветеранов. Он любого чем-нибудь да одаривал… Не удивительно, что на очередных выборах Эдуарда Сергеевича, без видимой агитации, почти единогласно выбрали на пост главы администрации района.
И вот почти полтора года Тубинский район жил по его руководством.
Жгутович вышел из школы. Энергично, но грузно, не глядя по сторонам, направился к «Волгам». Он был одет в темный блестящий костюм и белоснежную рубашку, при галстуке; правой рукой играл солнцезащитными очками. За главой администрации следовал еще какой-то районный начальник, держа пиджак под мышкой, и хмурая заврайоно, пожилая, болезненно-полная женщина. Еще сзади – трое парней-охранников.
– Эдуард Сергеич! – ринулся наперерез процессии Балташов. – Погодите минутку!
Глава администрации обернулся на голос, остановился. Глянул на слепящее солнце, надел очки.
– Здравствуйте, Эдуард Сергеич! Хорошо, что вы тут сегодня как раз. У нас тут проблем по горло просто…
– Какие проблемы? – сипловато, как человек долго перед тем говоривший, спросил Жгутович.
Директор «Захолмья», глядя в мутно-черные, непроницаемые овалы очков, стал рассказывать:
– Во-первых, машин нет под зерно. По договору десять штук за нами закреплено, а сегодня ни одна не была, а тут еще ураган обещают…
– Простите, – перебил Жгутович. – Гм… Как вас?
– Балташов, Виктор Михайлович.
– Так вот, Виктор Михайлович, вопрос этот в ведении моего заместителя по сельскому хозяйству…
– Э, да звонил я ему, – махнул рукой Балташов, – не дозвонился.
– Простите, но не могу же я сам все контролировать, отправлять вам машины? – теряя спокойствие, чуть повысил голос глава. – Так? Еще что у вас?
– Еще, это… – сразу не нашелся Балташов. – Еще вот привезли нам котел для клуба. Ну, кочегарка у нас, это… И не хотят ставить…
– Кто это не хочет?! – возмутился бригадир строителей.
Жгутович перевел на него два мутно-черных овала, затем снова уставился ими на Виктора Михайловича, который объяснял, теперь уже как бы оправдывался:
– То есть ставить-то хотят, но, это, полностью, и весь ремонт хотят делать. А этого не было, мы этого не просили. Мы только котел заказывали, кран…
– Уважаемый, гм, Виктор Михайлович, они ведь строители, профессионалы, им виднее. – Губы Жгутовича покривила снисходительная улыбка.
– Но, это, погодите, Эдуард Сергеич… У них же такая накладная там! – Балташов оглянулся к завклубом, который сунул ему в руки бумажку. – Вот, цемента одного полторы тонны. А там всего-то часть стены разобрана, да еще по мелочам… А нам эти полторы тонны в какую копеечку… кирпичи, трубы, все прочее… Трубы мы уже сами достали… Здесь вот все перечислено, вон список какой!
Жгутович взял накладную, пробежал спрятанными за стеклами глазами.
– Что ж, по-вашему, они совершенно в этом вопросе не разбираются? Или что? Не могут подсчитать объем требуемых материалов? – все больше раздражаясь, спрашивал глава. – Кто составлял накладную? Анохин, Ендриев. СМУ-4. Отличная организация. Они реконструировали недавно дом писателя Яна, теперь там музей. Возвели многие объекты, ставшие украшением города…
Эдуард Сергеевич все говорил и говорил, почти стыдил Балташова, и все понимали, что говорит он чушь, шьет белыми нитками простое вымогательство, пытается придавить своим уверенным баском сопротивление парочки жалких захолмовцев.
– …В конце концов, Виктор… Михайлович, не по их, а по вашей вине котельная вышла из строя. И тому же Анохину, я знаю, стоило больших усилий достать вам котел. – И, резко оборвав речь, взглянул на часы. – Извините, время. Пора ехать. Всего доброго!
