Леонард и Голодный Пол - Хешин Ронан
Когда он подошел к музею, из него цепочкой выходили школьники начальных классов — все в светоотражающих жилетках — и молоденькая учительница считала их по головам. Леонард поднялся по старинным деревянным ступеням, при каждом его шаге скрипевшим, как корабль, и вошел в зал мамонтов, где они с Шелли договорились встретиться. Он миновал первые несколько рядов застекленных витрин, в которых экспонировались чучела диких зверей королевской породы — львов, тигров, белых медведей и шимпанзе. В просвете в центре зала у скелета горбатого кита, уже сотню лет повернутого головой не в ту сторону, он увидел Шелли, которая расположилась с блокнотом перед огромным гиппопотамом, а рядом с ней, моментально узнанный по ее рассказам, сидел Патрик.
— Привет, ребята! — сказал Леонард. — Надеюсь, не помешал.
— Привет! Ты как раз вовремя. Мы уже заканчиваем рисовать. Патрик, поздоровайся с Леонардом. Помнишь, я тебе говорила, что мы с ним сегодня встречаемся. Он хотел знать, что ты думаешь о его книге про римского мальчика.
Патрик оторвал взгляд от рисунка.
— Привет, Леонард, — сказал он. — Подожди, я сейчас заканчиваю, доделаю вот этот кусочек, и еще вот тут, и тут, и немножко там. Все! Финиш!
Он показал свою картинку Леонарду.
— О, мне нравится, — сказал Леонард, присев на корточки, чтобы быть на одном уровне с Патриком.
— Это такой обычный бегемот, но у него много прибамбасов, — объяснил Патрик. — Вот это два турбоускорителя, чтобы спасаться от хищников. А здесь лев плачет и говорит: «Ох, почему я так медленно бегаю и даже не могу поймать неуклюжего, ленивого бегемота!» А вот там, на ногах у бегемота, колеса. Они спрятаны внутри, но когда бегемот оказывается рядом с рельсами, он их выпускает. А рельсы вылетают из его клыков и стелются перед ним, куда бы он ни пошел, поэтому он всегда может использовать колеса — и на грязных тропинках, и на обычных дорогах.
— А что это за пятнышко? — спросил Леонард.
— Это след от пули, куда выстрелили французы.
— Почему французы?
— Очень давно французы владели Африкой, и там было много войн, но когда я буду повелевать миром, ничего подобного не случится. Если какая-нибудь страна начнет войну — я им всем сразу вж-ж-жик! — голову с плеч! — сказал Патрик, проведя карандашом по горлу.
— И как же они стреляли в животных, не разбивая стеклянные витрины?
Патрик откинул назад голову и издал раздраженный стон:
— Они в них не здесь стреляли. Их убивали в Африке и в разных других странах, а потом засовывали в витрины. Ты должен это знать, если пишешь книги.
— Кстати, вот твой сэндвич, — сказала Шелли с улыбкой. Она вынула несколько помятый кусок булки, завернутый в пищевую пленку, и протянула ее Леонарду.
— О, спасибо. Можно спросить, с чем он?
— С яйцом.
— С яйцом?
— Да, с яйцом, — подтвердила Шелли. — Я слежу, чтобы тебе хватало белка. Подумай о своем здоровье.
— Обязательно. Но дело в том, что от яйца у меня живот пучит, а в офисе… э-э-э… мы окна не открываем.
— Ты что-нибудь придумаешь. Патрик, подойди сюда и съешь сэндвич.
— Сэндвич мне подходит. А вкусняшки будут? Если не будет вкусняшек, можно купить мне что-нибудь в сувенирном магазине? Ну пожа-а-а-а-а-луйста!
Патрик повис у Шелли на рукаве.
— Посмотрим, — ответила она и посмотрела на Леонарда. — Посмотрим.
Глава 28
Клуб тишины
В Национальной ассоциации пантомимы Голодный Пол и Ламберт украсили зал для первого заседания Клуба тишины. Стулья стояли по кругу, а внизу сцены, по краю, горели рождественские огни — это придумал Ламберт, показав себя неплохим дизайнером. Живые статуи заняли свои места через определенные промежутки по всему помещению: Призрак Джейкоба Марли встал у входа, Человек, Обдуваемый Ветром, — у стойки регистрации, а разнообразные Трубочисты и Моцарты расположились в зрительном зале. Фоновой музыкой, по предложению Голодного Пола, послужила «Пьеса 4′33″» Джона Кейджа — исключительно для того, чтобы присутствующие расслабились.
Конечно, в клуб пришли Хелен и Питер. Хелен особенно интересовалась предложенной Голодному Полу комнатой, хотя он объяснил ей, что пока нет ясности, когда съедет подружка Арно. Вопрос был деликатный и со временем должен разрешиться.
Хотя у Грейс уже начался медовый месяц, она заявила, что тоже хочет участвовать. Тем более что Киото со всеми его храмами и святилищами это, вероятно, главный город тишины. В указанное время они с Эндрю посидят в тишине у какого-нибудь дзен-буддистского храма, чтобы разделить этот опыт с членами клуба, хоть и за тысячу миль от них.
В числе присутствующих, безусловно, был и Леонард, с радостью готовый помочь. Именно он придумал устроить потом чаепитие и пошел еще дальше, попросив в магазине самое «тихое» печенье, каковым, конечно, оказалось бисквитное с джемом, да еще в шоколаде.
Шелли, к сожалению, прийти не смогла. В этот воскресный вечер заседание Клуба совпало с установочной лекцией, на которой ей надо было присутствовать, так как она поступила на очно-заочный бакалавриат по изобразительному искусству, на что ее вдохновил Леонард. И это ее решение поддержал отец. Сестра Шелли тоже внесла свою лепту, выписав ей многоразовое гарантированное обязательство присматривать за Патриком, если понадобится помощь. Патрик тоже потребовал гарантий — ложиться спать позже и есть сладкие хлопья на завтрак, если его оставляют с теткой. Шелли сказала, что с удовольствием посетит Клуб тишины в следующем месяце.
Хелен поделилась новостью с Барбарой, которая, выписавшись из больницы, хотела новых впечатлений. Хотя она призналась, что никогда в жизни не молчала целый час, идея показалась ей полезной и умиротворяющей. К тому же таким образом можно познакомиться с новыми людьми. Барбара пришла пораньше, захватив с собой собственное диабетическое печенье.
В начале недели Голодный Пол заходил в больницу навестить миссис Готорн. Она спала несколько дней, и лучше ей не становилось. Он посидел с ней больше часа, держа за руку и наслаждаясь тишиной за обоих.
На тренировке по дзюдо Голодный Пол, все еще ощущавший ломоту в мышцах после своего разудалого свинга на свадьбе, рассказал о клубе сенсею и Лазло. И тот, и другой не были от природы болтунами, так что обоим идея понравилась, и они тоже пришли в клуб перед тем, как отправиться охранять склад в вечернюю смену. Голодный Пол был тронут, увидев их за пределами татами, и почувствовал, что они стали относиться к нему дружелюбнее.
Ламберт попросил разрешения повесить афишу на доске объявлений в супермаркете и разговорился с тем самым дежурным менеджером, который когда-то открывал Голодному Полу коробку из-под конфет «Розы». Проблем с размещением афиши не возникло, и менеджер даже сказал, что, если им когда-нибудь понадобится помощь в сборе средств, он может в любую субботу предоставить время для их упаковки. Ламберт искренне его поблагодарил и пригласил в клуб, но тот ответил, что это не для него: он, как акула, должен все время двигаться.
Пришли даже несколько незнакомых людей: женщина в спортивной форме со скрученным ковриком для йоги под мышкой, два итальянских студента и человек в рабочем комбинезоне, который сказал только, что он старинный приятель Арно, и при этом постучал себе сбоку по носу.
Когда подошло время, Голодный Пол поставил на табуретку в центре круга горшок с подсолнухом. Если бы тишина уже не царила в зале, то в этот момент, несомненно, охватила бы собравшихся.
— Итак, друзья, — начал Голодный Пол, — спасибо, что пришли на первое воскресное заседание Клуба тишины. С того момента, как я займу свое место, начнется час тишины. Нет никаких специальных указаний, кроме одного — мы должны постараться быть такими же тихими, как этот цветок.
Каждый из сидящих получил в этот час собственный опыт, показавший бесконечное разнообразие жизни: даже ничего не делая, люди делают это по-разному. Сенсей и Лазло сидели как каменные, сосредоточившись на тишине, ибо глубоко укоренившаяся самодисциплина дзюдоиста не позволяла им вести себя иначе. Барбара, наоборот, отвлекалась на все подряд, оглядывая зал, чтобы встретиться с кем-нибудь глазами в надежде передать свое ощущение новизны. Ламберт, приложивший столько усилий для организации вечера, сидел и восхищался возникающей близостью между людьми, которые сознательно вместе слушают тишину. «Живые статуи» превзошли сами себя. Пребывание в одном не очень просторном зале пробудило в них соревновательный дух, и каждый старался быть самым неподвижным. Друг Арно принял картинную позу мыслителя, подавая сигнал родственной душе — привлекательной девушке с ковриком для йоги. Итальянские студенты сидели тихо, не понимая, туда ли они попали.
