Леонард и Голодный Пол - Хешин Ронан

Она снова начала говорить, разрезав хлеб на четыре кусочка, но ни одного не положив в рот:

— Одного я не выношу, ну просто не перевариваю: это когда люди вобьют себе что-нибудь в голову и снова и снова наступают на одни и те же грабли. Хочется спросить: в чем смысл? Ты просто рубишь свою карьеру на корню, потому что тебе не хватает уверенности в себе. Больше ничего! Нехватка уверенности в себе. Называйте как хотите. К примеру, та женщина, что была в моей группе писательского мастерства — то есть я вела занятия, а она училась, — все ее рассказы были про собственное детство, и она вечно сочиняла фразы вроде: «У двери стоял пустой стул». Ей хотелось, чтобы звучало депрессивно, потому что она думала, будто так пишут настоящие писатели, но я уверена, да вы и сами наверняка с этим сталкивались, — некоторые так увлекаются писанием, что забывают рассказать историю. Меня это просто сводит с ума!

Она помахала из стороны в сторону столовым ножом, словно изгоняла дух графоманства.

— Так Грейс мне сказала, что вы писатель, хотя нужды в этом не было; я всегда вижу писателя — в вас есть что-то такое. Может быть, я читала какую-нибудь вашу книгу? Детективы, да?

— Нет. Детские энциклопедии, — ответил Леонард.

Тетушка Глория замолчала.

— Ах, как мило, — сказала она, в первый раз откусив кусочек хлеба.

К Леонарду подошел официант и сначала поднял со стола табличку с именем — проверить, к тому ли он обращается:

— Простите, сэр, в гостиной у стойки регистрации вас ожидает сестра.

— Сестра?

— Да, сэр. В гостиной у стойки регистрации. Идите через ту двустворчатую дверь мимо гардероба.

— А, понятно. На самом деле она не моя сестра, она сестра моего друга, — сказал Леонард, указывая на стоявший рядом пустой стул Голодного Пола.

— Она назвала ваше имя, сэр. Должен был вам сообщить.

— Наверное, у Грейс возникла небольшая проблема и ей надо помочь. Вернусь через минутку, — сказал он тетушке Глории, которая успела повернуться к соседям по другую руку — щеголеватому пожилому господину с начесом и его жене с прической, похожей на живую изгородь.

Бодрой походкой вежливого, но спешащего человека Леонард удалился в гостиную.

Там он увидел Шелли, которая одиноко стояла у полки с книгами и грызла ноготь большого пальца.

— О, привет! — сказал он.

— Сюрприз! — ответила она с некоторым смущением и помахала обеими руками, развернув к нему ладони и растопырив пальцы.

— Вот не ожидал. Как ты здесь оказалась?

— Пришла с тобой повидаться. Ты не поверишь — даже приехала. Пришлось попросить у сестры машину.

— А, понятно. Вообще-то, я сейчас на свадьбе.

— Мне это прекрасно известно. Ты сам мне говорил, что сегодня будешь здесь на свадьбе. Я попросила тебя вызвать. Извини, пришлось сказать, что ты мой брат. Подумала, что, если скажу, что я твой бывший пожарный инспектор, тебя не позовут.

— Да уж, — смущенно произнес Леонард и огляделся. — Может, присядем?

Он повел Шелли к более тихому месту у дровяного камина, где они сели на диванчики напротив друг друга, разделенные низким деревянным столиком.

— Хочешь чаю или, может, кофе? — предложил он.

— Нет, спасибо.

— Ну, как твои дела? Кажется, сто лет прошло с тех пор, как мы последний раз виделись.

— Все в порядке. Хотя нет, знаешь, не совсем.

— Да, знаю. Странная выдалась неделя.

Шелли попыталась пальцами оторвать кусочек ногтя, который наполовину отгрызла.

— Шелли, я не хочу лезть тебе в душу, но… у тебя все хорошо?

— Сегодня ко мне заехала Маргарет. С работы. Привезла яйцо, которое ты купил Патрику, и твою книжку.

— Ясно.

Она колебалась.

— Леонард, у тебя получилась прекрасная книга.

Он не знал, что ответить.

— Спасибо, Шелли.

Разговор не клеился. Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Я просто хотела тебе это сказать.

— И проделала такой путь? Мы же увидимся завтра в офисе. Я никуда не пропаду.

— Я ушла с работы, Леонард. Меня в офисе больше не будет.

— Надеюсь, не из-за меня.

— Нет, не из-за тебя. Благодаря тебе, но не из-за тебя. Я поняла, как много ты вкладываешь в свою работу, воплощаешь все свои идеи и что ты никогда в жизни не отказывался от своего детского увлечения. Ты до сих пор в душе такой живой. Ты не стал циничным, не погряз в прозе жизни, не утратил любознательности. И я решила позвонить на работу и взять несколько дней выходных, потому что я страшно устала, мне так надоело суетиться и заниматься всем сразу: Патриком, работой, деньгами. Я не могла с этим справиться, особенно после того, как у нас все пошло не так. Начальник, который даже не работает в нашем здании и никогда бы не заметил, пропади я хоть на месяц, сказал, что не разрешает никому брать выходные, пока не заполнены две вакансии. Я высказала ему свое мнение на этот счет, ну и можешь себе представить… Так или иначе, я уволилась, и теперь мне нужно понять, что делать дальше.

— Ну и неделька выдалась! Жаль, что у тебя так вышло с работой.

— Не жалей. Это было сплошное отчаяние и стресс. Правда, я привыкла получать зарплату, и у меня была возможность работать неполный день, что в других местах вряд ли получится, но я бы умерла на этой работе.

— Шелли, я не знаю, что тебе сказать. То есть я хотел бы поговорить, но сегодня у Грейс свадьба. Я не ожидал, что ты придешь.

— Знаю, знаю. Это уже перебор. В твоем телефоне, между прочим, несколько пропущенных звонков и эсэмэсок. Я только хотела тебе сказать, что мне правда очень понравилась твоя книга, и Патрику она тоже очень понравилась.

— Я рад. Не уверен, что правильно его нарисовал.

— Получилось довольно похоже. В реальной жизни у него борода, стеклянный глаз, деревянная нога и горб, но все остальное не очень далеко от истины. Знаешь, тот квадратик, где написано, что у него большое сердце и большое воображение, меня действительно тронул.

— Я хотел, чтобы книжка была именно для него. И для тебя.

— Так и вышло, Леонард.

Повисла неуверенная пауза. Молчание иногда бывает неловким.

— Мне лучше вернуться. Был рад снова тебя увидеть, Шелли, — сказал он, вставая.

— Не наказывай меня, Леонард, — попросила она. — Не отдаляйся из-за того, что я сделала тебе больно.

На мгновение Леонард замер, не понимая, чего от него ждут. Потом снова сел, на этот раз на диван рядом с Шелли.

— Я не отдаляюсь, Шелли, и не наказываю тебя. С чего бы мне это делать?

— Тогда что между нами происходит?

— Не знаю, Шелли. Не знаю, потому что не знаю. Я не привык к таким разговорам. Я не владею правилами. Они слишком запутанные. Я чувствую, что есть какие-то формулировки, которых ты от меня ждешь, но мне они неизвестны, и я боюсь, что, если я не скажу нужных слов, ты уйдешь.

Шелли внимательно посмотрела на него. Разговор становился серьезным.

— Не надо устраивать мне проверки, Шелли. Сразу предупреждаю, что я на таком экзамене обязательно провалюсь. Не умею я на ровном месте проявлять глубину чувств и мыслей. И знаешь что? Это неважно. Вернее, должно быть неважно, но в действительности все иначе. Во всяком случае, это важно для тебя. Кто угодно в нужный момент может произнести прекрасные слова, кто угодно может припомнить подходящую строчку. Но это ненастоящее. И ничего не доказывает. Важно то, какой ты на самом деле. Важно то, что готов открыть тебе человек в реальном времени в реальном мире, когда нет никакой фоновой музыки и не ведется никаких игр. Ты мне очень дорога, но я не боюсь жить сам по себе. Я не смогу ничего изображать ради тебя, Шелли. Хотя я много думал о Патрике. Я думаю о нем, как о себе в его возрасте. И помню, как это было. Всей кожей помню. Это ощущение всегда со мной. Понятия не имею, что бы я сделал, если бы мы с ним встретились. У меня не было ни плана, ни разумного ответа, который бы разрешил все твои проблемы. Но я знаю, что я был бы с ним таким, какой я есть. Я не стал бы играть на его чувствах. Я знаю, как он для тебя важен. Мне необязательно воспринимать его так же, как ты, но я ценю твое к нему отношение. И не хочу быть угрозой для вас обоих. Но я также знаю, что, возможно, я слишком неопытен и бестолков в отношениях с людьми и иногда скажу что-то неправильное или что-то не так сделаю. Ты задаешь мне вопросы и ждешь, что я что-то сделаю, что-то тебе докажу, но я не могу так жить. Не могу существовать на острие ножа в ожидании очередной твоей проверки, когда ты загадаешь очередную загадку сфинкса. Но я все сделаю, чтобы быть добрым. Слушать тебя. Научиться быть с девушкой, которая мне дорога. Только я не уверен, что тебе этого будет достаточно.