Джудит Леннокс - Зимний дом
Фрэнсис, подстегиваемый нуждой в деньгах, которые требовались и ему, и Вивьен, встретился с Тео Харкуртом в его клубе в Мэйфере. Когда Фрэнсис опустился в глубокое кожаное кресло, Тео заказал виски.
Фрэнсис сделал глоток шотландского и сказал:
— Тео, мне кажется, что вы должны еще раз подумать о «Разрухе». Журнал стоит того, чтобы вложить в него деньги.
Тео слегка приподнял брови, но промолчал.
Это подстегнуло Фрэнсиса.
— Дело в том… Я не уверен, что смогу продолжать издавать журнал, если не найду спонсора.
Тео Харкурт всегда напоминал Фрэнсису змею. Питона или кобру, готовую броситься на свою жертву. У Тео были мерцающие серовато-карие глазки с тяжелыми веками. Фрэнсис заставлял себя смотреть в них, ожидая увидеть золотистые вертикальные зрачки, как у ящерицы.
Встречая взгляд этих глаз, он заставлял себя улыбаться. В такие минуты его оставляло обаяние, которое Фрэнсис всегда считал своим величайшим преимуществом.
Наконец Тео заговорил:
— Дорогой мой мальчик, беда в том, что журнальчиков сейчас пруд пруди. И мысль о необходимости субсидировать еще один не вызывает у меня энтузиазма.
Фрэнсис ощутил разочарование и гнев. Разочарование из-за того, что «Разруха», о которой он мечтал с пеленок, вынуждена закрыться из-за отсутствия средств, а гнев — из-за того, что Тео, который давно похваливал журнал, теперь предал его. Фрэнсис понял, что ненавидит Тео Харкурта. Ненавидит его власть, влияние и холодное безразличие, с которым тот растоптал все его надежды. Он поднялся на ноги.
— Что ж, раз так, я пошел. Прошу прошения, что доставил вам хлопоты.
Когда Фрэнсис добрался до дверей, Тео схватил его за рукав и негромко сказал:
— Фрэнсис, вам следует научиться держать себя в руках.
Гиффорд на мгновение остановился, не зная, слушать ли Тео или ударить его.
Харкурт сказал:
— Я не хочу субсидировать «Разруху», но с удовольствием купил бы ее.
Фрэнсис, испытывавший противоречивые чувства, уставился на него.
— Журнальчик так себе, но я уверен, что с деньгами из него удастся сделать что-нибудь путное. Я мог бы внедрить цветную печать. Публиковать фотографии или что-нибудь в этом роде. Тогда он будет выглядеть не таким доморощенным. — Тео посмотрел на Фрэнсиса. — Дорогой мой мальчик, я дам вам хорошую цену.
Фрэнсис сумел справиться с гневом и снова обрел дар речи.
— А я останусь главным редактором?
— Думаю, все детали можно будет решить ко взаимному удовлетворению. Сначала покончим с финансовыми вопросами. А потом, как джентльмены, договоримся о мелочах.
Через три дня Фрэнсис получил по почте чек. Расписавшись на обороте, он сунул чек в конверт и черкнул записку для Вивьен: «Думаю, этого хватит, чтобы справиться с истощением ресурсов и всем остальным. Теперь тебе не нужно выходить за этого кошмарного Дензила. С любовью, Фрэнсис».
В конце июня у Хью был день рождения, и Робин приехала на выходные домой. В воскресенье из Кембриджа прибыла Майя. Небо было цвета незабудок, воздух — теплым и ароматным. В тростнике сновали синие, зеленые и золотые стрекозы. Хью вывел из-под навеса лодку, посадил в нее Майю и Робин и взялся за весла. Они плыли по слегка извилистому руслу, пока зимний дом и ферма Блэкмер не скрылись за поворотом. Робин наклонилась, опустила руку в воду и ощутила давно забытое спокойствие.
— Хью, а Элен ты приглашал? — спросила Майя.
Он кивнул.
— Она не смогла прийти.
— Почему? — лениво спросила Робин. — Даже Элен не ходит в церковь во второй половине дня. А по воскресеньям она не работает.
— Сейчас она вообще не работает. — Майя опустила поля шляпы, заслоняясь от солнца. — Робин, разве она тебе не писала?
Робин смутно припоминала, что как-то пробежала глаза довольно путаное письмо.
— Ее папа упал, — объяснила Майя. — И сломал ногу. Поэтому наша мышка Элен снова вернулась домой.
Глаза Майи были такими же невинными, как небо. Но голос звучал саркастически.
Хью негромко пробормотал:
— Когда преподобному Фергюсону станет лучше…
— Ох, Хью, сомневаюсь. Едва ли ей удастся удрать еще раз.
Робин посмотрела на Майю. Та добавила:
— Если он не споткнется о грабли или вилы, то сядет на сквозняке и схватит воспаление легких. Или съест что-нибудь не то и отравится. Что угодно, только бы держать бедную старушку Элен на коротком поводке.
— Она должна постоять за себя.
— Робин, не говори глупостей. Ей это не по силам.
Хью причалил к берегу. Робин нетерпеливо сказала:
— Элен двадцать два года. Она взрослая. Может взять и уйти. Так же, как сделала я.
Робин знала, что говорит напыщенным тоном, но бесхребетность Элен раздражала ее. Несколько лет назад они говорили о своих стремлениях. Элен хотела путешествовать, но осталась замурованной в этом огромном мрачном доме.
Хью помог девушкам выйти из лодки, потом поставил на траву корзину для пикника, открыл ее и мягко сказал:
— Роб, не равняй себя с Элен. Ты уходила из дома, зная, что у папы есть мама, а у мамы — папа. Отец Элен целиком зависит от нее.
— Но она даром тратит свою жизнь! Бросает ее на ветер! — Робин гневно махнула рукой.
— Неужели ты не понимаешь? — Майя намазывала маслом булочки. — Отец Элен хочет владеть ею. И верит, что у него есть на это полное право.
— Майя, Элен — все, что у него есть. — Хью привязал буксировочный канат к старому пню. — Один птенец в гнезде. Этим все сказано.
— Иногда я думаю, что он относится к Элен не как отец, а как муж… — пробормотала Майя. — Мне бы хотелось почаще навещать ее, но магазин отнимает столько времени… Хью, ты не мог бы?..
— Я буду заезжать за ней на машине.
— Какой же ты милый, Хью. Просто прелесть.
В это время Хью опускал в реку бутылку белого вина, чтобы охладить его, и стоял к ним спиной. Когда он обернулся, у него пылали щеки. Он начал копаться в корзинке и вынул торт.
— О боже, розовая глазурь! — с шутливым отчаянием воскликнул он. — Ма думает, что я все еще хожу в коротких штанишках.
Майя порылась в своей сумке.
— Я захватила свечи. — Ее светлые глаза лукаво блеснули. — Тридцать три штуки. Ты должен задуть их все, а потом можешь загадать желание.
Она осторожно воткнула тонкие свечи в розовую глазурь и зажгла их. Хью закрыл глаза и дунул. Беспощадный солнечный свет помог Робин заметить седые пряди в его светло-русых волосах и тонкие морщинки в уголках глаз. Язычки пламени наклонились и погасли.
Однажды утром Робин, измученная построением графиков, взяла свои тетради и отправилась в Хакни, чтобы попросить совета у Джо. Тот недавно вернулся после ночной смены в «Штурмане» и бродил по квартире небритый, без пиджака, в расстегнутой рубашке.
