Уорис Дири - Цветок пустыни
Да, работа манекенщицы доставляет большое удовольствие — я признаю, что влюблена в гламур, в красочность и очарование этой работы, — но там есть своя теневая сторона, которая представляет немалую опасность для женщины, особенно молодой и ранимой. Бывало, я получала заказ, а потом стилист или фотограф в ужасе восклицал:
— Боже правый! Что у вас с подошвами ног? Отчего они сплошь покрыты жуткими черными пятнами?
Что мне было ответить? Речь шла о тех шрамах, что остались у меня после того, как в сомалийской пустыне я сотни раз наступала на колючки и камешки. То было напоминание о четырнадцати годах босоногого детства. И как объяснить это парижскому модельеру?
Когда на кастинге меня просили примерить мини-юбку, мне сразу становилось плохо. Я выходила и вертелась туда-сюда, надеясь, что они ничего не заметят. У меня искривлены ноги — результат того, что я росла в кочевой семье и далеко не всегда ела досыта. И меня не раз лишали заказов из-за искривленных ног — физического недостатка, в котором моей вины нет.
Меня это очень уязвляло. Я так стыдилась своих ног, что однажды пошла к врачу: нельзя ли чем-нибудь помочь?
— Сломайте эти ноги, — сказала я ему, — чтобы я не испытывала больше унижений.
Но, слава Аллаху, он сказал, что я слишком стара для этого: кости потеряли пластичность и такое лечение ничего не даст. С годами я стала говорить себе: «Что поделаешь, такие у меня ноги. Они потому такие, что я — это я, потому что я родилась там, где родилась». И когда я научилась лучше понимать свое тело, то постепенно стала любить и свои ноги. Сегодня я была бы очень недовольна собой, если бы тогда позволила сломать себе ноги только ради того, чтобы пять минут прохаживаться по подиуму. Я бы позволила сломать свои конечности — и только для того, чтобы красоваться в новом наряде? Теперь же я горжусь своими ногами: они связаны с историей, они — неотъемлемая часть моего прошлого. На этих искривленных ногах я прошла тысячи миль по пустыне, и моя медленная, покачивающаяся походка — это походка африканки. Своего рода визитная карточка.
Другая сложность в работе манекенщицы — это то, что в модельном бизнесе, как и во всяком другом, хватает неприятных людей. Быть может, из-за того, что от некоторых их решений зависит так много, люди слишком нервничают и нервируют других. Но я помню, как мне пришлось работать с художественным редактором одного солидного журнала мод. Для меня лично она стала воплощением того грубого, свинского отношения к окружающим, которое заставляет чувствовать себя на фотосессии, словно на похоронах. Съемки в тот раз проходили на волшебном островке Карибского моря. То был настоящий рай, и мы все должны были бы получить огромное наслаждение от работы — ведь мы снимались на чудесном фоне и нам за это еще платили, тогда как многие с удовольствием сами заплатили бы большие деньги, чтобы провести там отпуск. Но ту женщину все это не трогало. Не успели мы приехать, она сразу стала ко мне придираться:
— Уорис, тебе надо настроиться. Вставай, двигайся, шевелись! Ты просто лентяйка. С такими, как ты, я терпеть не могу работать.
Она позвонила в мое нью-йоркское агентство, пожаловалась на мою тупость и заявила, что не желает со мной работать. В агентстве очень удивились, но больше всех удивилась я сама.
Эта дама, художественный редактор, была безнадежно мрачной женщиной. Она явно находилась в состоянии депрессии: у нее не было ни мужчины, ни друзей — она никого не любила. Работа стала для нее жизнью, любовью, страстью — ничего другого у нее ведь не было. Вот она и отыгрывалась на мне за все свои беды и разочарования, и я совершенно уверена, что не на мне первой, не на мне последней. Впрочем, после нескольких дней бесконечных придирок я потеряла всякое сочувствие к ней. Я смотрела на нее и думала: «Можно сделать одно из двух: или заехать ей по физиономии, или молчать и улыбаться, несмотря ни на что». «Лучше молчать», — так я решила для себя.
Самое грустное — видеть, как женщины вроде этого редактора третируют совсем молоденьких девочек, только начинающих карьеру в модельном бизнесе. Зачастую эти девочки, совсем еще дети, уезжают из родного дома где-нибудь в Оклахоме, Джорджии или Северной Дакоте и летят в Нью-Йорк, а то и в Париж или в Италию, в надежде пробиться. Как правило, они не знают ни страны, куда попали, ни языка. Они наивны, и их бессовестно эксплуатируют. Если им отказывают, для них это становится трагедией. Им не хватает опыта, мудрости и душевной стойкости понять, что сами они тут ни в чем не виноваты. Многие не выдерживают и возвращаются домой в слезах, несчастные и озлобленные.
Хватает в этой индустрии и всевозможных мошенников. Многие юные девушки, которые стремятся во что бы то ни стало стать манекенщицами, попадают в лапы таких негодяев, и те требуют с них огромные деньги за заказы. Меня это страшно возмущает, ведь я сама стала жертвой подобного мошенничества, когда связалась с Гарольдом Уилером. Смысл работы модели в том, чтобы зарабатывать деньги, а не выкладывать их. Если хочешь стать моделью, тебе нужны деньги только на автобус, чтобы доехать до агентства. Можно найти в справочнике номер телефона, позвонить и договориться о встрече. А если агентство заводит речь о своем гонораре, надо немедленно бежать оттуда. Если нормальное агентство считает, что ты выглядишь как следует и будешь еще долго выглядеть как следует, там тебе помогут сделать портфолио. А потом агентство станет договариваться о кастингах и заказах — и все, работа у тебя есть!
В модельном бизнесе есть неприятные люди, но есть и условия, которые не назовешь хорошими. Однажды я согласилась участвовать в съемках, зная, что предстоит какая-то работа с быком. Но я не знала точно, что там за бык, пока не прилетела из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, а потом нас вертолетом доставили в пустыню.
В этой калифорнийской пустыне мы оказались совсем одни: я, съемочная группа и жуткого вида бык с длинными острыми рогами. Я зашла в трейлер, где мне наложили макияж и сделали прическу. Когда с этим покончили, фотограф вывел меня наружу, к зверюге.
— Поздоровайся с Шайтаном, — подсказал он.
— Ух-хты! Здравствуй, Шайтан! — Я пришла от него в восторг. — Какой красавец! Сказочный! Да, а он смирный?
— Ой, ну что ты! Вон его хозяин. — Фотограф указал на мужчину, который держал животное на цепи. — Он знает, как обращаться с быком.
Фотограф объяснил, что мне нужно делать. Фото появится на этикетке виски. Я должна буду сидеть верхом на быке.
Обнаженная. Эта новость меня шокировала, поскольку до приезда сюда речь ни о чем таком не заходила. Но мне не хотелось устраивать скандал в присутствии всей съемочной группы, и я решила, что ладно, переживу.
