Дуглаc Абрамс - Потерянный дневник дона Хуана
Шаг за шагом, с величайшей осторожностью я преодолел четверть пути, потом половину. Я взглянул на мостовую подо мной, после чего решил, что больше я не стану смотреть вниз, а вместо этого постараюсь представить себя таким же невесомым, как птичка на ветке. Если я ошибусь хотя бы на дюйм, то непременно упаду.
В тот момент, когда я преодолел примерно три четверти пути, в переулок свернула карета. Я замер. Стоило кучеру поднять глаза вверх, и он обязательно увидел бы меня, а потом наверняка позвал бы стражу. Я затаил дыхание. Кучер посмотрел вверх, но либо он дремал на ходу, либо меня не было видно на фоне ночного неба. Так или иначе, он проехал под лестницей, ничего не заметив.
Когда до стены оставалось совсем немного, лестница соскользнула с нее. Я прыгнул вперед, ухватившись руками за камни. Найти опору для ног не удавалось, и мои пальцы уже почти разжались, когда я последним отчаянным рывком сумел подтянуть свое тело наверх. Стражники тем временем столпились вокруг упавшей лестницы, а один из них побежал предупреждать капитана. К счастью, мне удалось притаиться в одной из бойниц, откуда меня не было видно.
Очень скоро сад был уже полон солдат, которые осматривали каждый куст в поисках нарушителя. Теперь у меня не было даже маски, которая могла бы скрыть мое лицо. Шансы отыскать донью Анну, а потом выбраться отсюда живым, уменьшались с каждой минутой. Я постарался как следует отдышаться, зная, что предстоит еще долгий путь, после чего наклонился и ухватился за единственную ветку, до которой смог дотянуться. Слишком поздно я понял, что она недостаточно крепка, чтобы выдержать вес моего тела, и рухнул в кусты, как камень. Теперь мои ноги болели не только от пыток, но и от многочисленных ушибов. Какое-то время я мог только поползти, а потом с трудом поднялся. Если я еще и не опоздал, времени оставалось совсем немного.
Я крался по выложенным камнем тропинкам и несколько раз вынужден был упасть и затаиться, чтобы не столкнуться со стражниками, прочесывающими сад.
Я миновал прямые, как Хиральда, пальмы, кусты дурманящей белладонны с томно свисающими цветками и кипарисы, похожие на королевских стражников. Сумрак ночи наполнил сад черными тенями. Я глубоко вдыхал запах жасмина, пытаясь успокоиться. Прошло чуть меньше месяца с тех пор, как я, тоже под покровом ночи, убегал из этого сада. Просто удивительно, как много событий произошло за столь короткое время. Два десятилетия я провел в неге беззаботного желания, и вдруг властный призыв любви неузнаваемо преобразил мою жизнь. Четыре недели назад я и не догадывался, что в моей жизни чего-то не хватает. Ну а сегодня отчаянно искал донью Анну и понимал: если она ускользнет от меня, то я никогда не сумею найти утешения в объятиях других женщин.
Главный вход усиленно охранялся, и пытаться попасть во дворец этим путем было бы полным безумием. Обогнув здание, я вышел к воротам летнего павильона. Внезапно у меня перехватило дыхание. В лунном свете я увидел изящную фигурку доньи Анны и ее красиво уложенные косы, в которые она опять вплела цветки жасмина. Несколько секунд меня мучили сомнения. Быть может, она снова привиделась мне, как тогда, в пыточной камере, когда явилась, чтобы спасти меня? Она повернула голову, и я увидел, как на ее щеках блеснули слезы. Теперь я был уверен, что это не бред.
— Я молился, чтобы Господь помог мне отыскать вас, когда вы выйдете взглянуть на лунный свет, — прошептал я.
— Дон Хуан! — воскликнула она, оборачиваясь в мою сторону.
В тот момент я мог бы поклясться, что она не только удивилась, но и обрадовалась моему появлению. От моих глаз не укрылось, как донья Анна быстро спрятала свою руку за спину.
— Что у вас в руке?
Я мягко взял ее руку и увидел, что девушка сжимает кинжал.
— Это принадлежит моему отцу, — спокойно сказала она, глядя на драгоценные камни, которые поблескивали на рукояти.
— Надеюсь, вы не собирались?..
— У меня бы не хватило храбрости.
— На столь отчаянный шаг толкает не храбрость, а безысходность.
— Я не могу прожить свою жизнь без любви.
— И я тоже не могу, — прошептал я.
Она посмотрела мне в глаза, пытаясь понять смысл моих слов. Я взял ее лицо в ладони и приник к ее губам. Этот долгий и страстный поцелуй заставил меня позабыть о боли, которая по-прежнему терзала мое тело.
— Я люблю вас, донья Анна. Я хочу жениться на вас и забрать с собою туда, где мы сможем начать новую жизнь, далеко от маркиза…
Ее лицо сияло в лунном свете, а ее глаза, казалось, смотрели мне прямо в душу, как в тот первый день, когда я увидел ее в карете.
Неподалеку послышались голоса. Она поспешно спрятала кинжал в рукав платья, и я увлек ее под своды летнего павильона, где нас было не так просто заметить. Единственным источником света был отблеск горящих в саду факелов, а единственным звуком, нарушающим тишину, было журчание фонтана. Мы сели рядом на одну из мраморных скамей, и я ей рассказал ей самое главное.
— Я нашел корабль, который через пять дней отплывает из Санлукара в Новую Испанию.
Взгляд доньи Анны засветился надеждой, однако через мгновение она вновь опустила глаза, вероятно, припоминая слова своей матери.
— Точно так же, дон Хуан, вы наверняка клялись в любви тем бесчисленным женщинам, которых соблазнили и покинули. Я не хочу бежать от одного мужчины только для того, чтобы меня бросил другой.
— С той самой минуты, как умерла сестра Тереза, я ни одной женщине не говорил, что я люблю ее… до сегодняшнего дня.
— Как я могу поверить, что вы не играете с моим сердцем? Что вы не разобьете его, как только получите все остальное?
— Клянусь вам, для того чтобы обладать женщиной, мне никогда не приходилось лгать ей. Мое искусство состояло не в обмане, а в неприкрытой правде. Подлинное наслаждение можно познать лишь с той женщиной, которая с радостью раскрывает свои объятия. Но с тех пор, как я встретил вас, я ни разу не был счастлив в объятиях женщины. В лице каждой из них я видел ваше лицо, и уста каждой женщины наполнялись вашим смехом.
— Ваши слова кажутся мне искренними. Но все же я не могу вполне доверять вам…
— Единственный способ убедиться в искренности мужчины — это судить по его поступкам.
— Если судить по вашим поступкам, то ни одной женщине не следует доверять вам.
— Не нужно вспоминать то, что было прежде… Сегодня меня арестовала инквизиция. Без сомнения, это устроил маркиз, чтобы держать меня подальше от вас. Ценою невероятных усилий я сумел бежать, но вместо того чтобы спасать собственную жизнь, я пришел за вами. Клянусь, я пожертвую всем на свете ради вашего счастья! Я вытерплю любую боль, только ради того, чтобы мы могли соединить наши души и тела, нашу плоть и кровь. Поверьте, это не просто влечение, это настоящая любовь, которой я никогда не знал прежде, даже с Терезой…
— Неужто вы так переменились?
— Если язычник способен поверить в единого Бога, то почему вольнодумец не может полюбить единственную женщину?
— Донья Анна, вы здесь?! — внезапно послышался громовой голос маркиза. — У нас мало времени. Король ждет. Командор, вам следовало бы лучше следить за своей дочерью.
— Я потерял ее из виду, когда разговаривал с королем! — с раздражением ответил ее отец, которого задел высокомерный тон маркиза да к тому же беспокоило исчезновение дочери.
— Маркиз собирается просить короля обвенчать вас уже сегодня, — прошептал я донье Анне.
— Сегодня?! — переспросила донья Анна. — Что же мне делать?
Я лихорадочно пытался придумать причину, которая могла бы заставить маркиза отложить дату венчания.
— Скажите маркизу, что вы хотите устроить пышную свадьбу, чтобы публика могла вполне насладиться созерцанием вашего счастья. Ну, скажем, в пятницу, перед отъездом короля. К этому времени мы будем уже на пути в Санлукар.
Неуверенность в ее глазах сменилась надеждой, а надежда — страхом.
— Можете быть уверены, я не променяю вас на первую же красотку… и на последнюю… — сказал я, стремясь развеять опасения, высказанные ее матерью.
— Вы слышали тот разговор? Вы все знаете?!
— Да, я знаю все.
— И все-таки хотите жениться на мне?
— Для меня важно не ваше происхождение, а ваша душа и ваше тело.
— Донья Анна, вы здесь? Король ждет.
Голос маркиза прозвучал совсем близко — у самого входа в павильон.
Она поднялась, чтобы успеть уйти прежде, чем меня обнаружат.
— Напишите мне, — шепнул я, взяв ее за руку. — Пришлите письмо с голубкой, которую я подарил вам. И я немедленно явлюсь, чтобы освободить вас из вашего плена.
Дуэль на крышах Севильи
Попрощавшись с доньей Анной, я пошел в ту сторону, где стояли кареты. Внимание стражников не привлек богато одетый благородный господин, который навряд ли мог быть преступником. В тот момент, когда никто из них не смотрел в мою сторону, мне удалось спрятаться под одной из карет, вместе с которой я и покинул территорию дворца.
