Юрий Козлов - Воздушный замок
На втором курсе у Светы появился друг. Жили они на одной лестничной клетке, но дружить начали как-то внезапно. Несколько раз Света видела, как Коля — врач-стоматолог — поднимался на лифте в свою однокомнатную квартиру с разными девушками, большей частью невысокими брюнетками. Очевидно, такой тип ему нравился. Света вяло ревновала его, потому что больше ревновать было некого. Институтских мальчиков она в расчёт не брала, а старые школьные приятели служили в армии, откуда присылали жалобные письма, или же где-то учились, и было им не до Светы.
И когда Коля однажды обнял и поцеловал Свету в лифте, она даже обрадовалась. Несколько раз они ходили в кафе и в театр. У Светы даже вошло в привычку по вечерам сидеть у Коли дома на диване и смотреть цветной телевизор. Коля хвастался, что какие-то трубки в телевизоре французские, поэтому изображение яркое, не то что в других цветных телевизорах…
На институтских мальчиков Света теперь взирала высокомерно, сравнивать с Колей их не смела, а один раз, на зависть подругам, заставила Колю встретить её у дверей института, что тот сделал крайне неохотно. Помнится, всю дорогу до метро Коля угрюмо молчал.
На кухне у Коли стояло списанное зубоврачебное кресло, а вместо тарелок он пользовался эмалированными ванночками, куда обычно зубные врачи со звоном бросают инструменты.
Коля постоянно подсаживался к Свете на диван, и ей приходилось вести упорную борьбу с его нескромными руками. Отношения между Колей и Светой становились всё более напряжёнными. Света как-то некстати вспоминала многочисленных брюнеток — посетительниц этой квартиры, а Коля злился, говорил, что он для неё на всё готов, а она не может понять, что он мужчина… Да-да, мужчина! И не может больше ждать…
— Чего ждать? — спрашивала Света.
— Сама, знаешь чего! — Коля недовольно уходил за столик перед диваном, крепко отпивал из фужера и закусывал яблоком.
— А если не дождёшься, тогда, наверное, мне все зубы вырвешь? — спрашивала Света.
Коля зеленел.
— Ты страшная женщина… — говорил он. — Зачем ты надо мной издеваешься?
— Это ты надо мной издеваешься, — отвечала Света. — В загс не зовёшь, кольца не заказываешь… Я уже, если хочешь знать, фату приглядела… Как думаешь, если с белыми кружавчиками по краям, красиво будет?
— Мы же не дети… — стонал Коля, поедая яблоки.
— Квартирка, правда, у тебя тесноватая… — хозяйски осматривалась Света. Ей становилось по-настоящему весело.
— Вот что, — сказал однажды Коля и выключил телевизор. Замечательные французские краски погасли. — Ступай-ка ты вон, чтобы духу твоего здесь не было!
— Стало быть, не про вас честная девушка… — ответила Света и, чинно пригладив юбку, вышла из Колиной квартиры.
Дверь за ней яростно захлопнулась. На лестнице Света хохотала истерично и долго. Её манило открытое окно. Ставни ходили туда-сюда, как ладони. Вскоре Света снова встретила Колю в лифте с очередной брюнеткой, Коля сухо кивнул Свете и отвернулся. «Это маньяк! — шепнула Света брюнетке. — Он заманивает девушек к себе домой, связывает и вырывает все до одного зубы…» Коля нажал на красную кнопку «стоп» и вышел вместе с брюнеткой на два этажа раньше.
Света улыбнулась и поехала дальше.
4
Встреча у метро «Парк Победы» прошла немного скованно. Семь часов — время для свиданий неудачное, все возвращаются с работы, у метро толкучка. Саня привык, что всегда инициативу берёт на себя Юрка: разговаривает, увеселяет, делает так, что по прибытии на место все чувствуют себя старыми знакомыми. Но на этот раз всё было иначе. Едва завидев белую Олину шапку, Юрка дёрнулся навстречу, потом вдруг остановился и сделал попытку заскочить в будку телефона-автомата, хотя звонить Юрке было решительно некуда.
Девушки делали вид, что встреча эта, в общем-то, им не нужна, пожимали плечами, слушая неуклюжие Санины рассказы про хлебные шницели в кафе «Аврора», про военную квартиру, про соседей, которые чуть не вызвали милицию — подумали, что в квартиру забрались воры. Юрка вдруг сорвался с места и куда-то убежал. Саня совсем затосковал. Снег повалил так густо, что лица стали мокрыми, словно все кругом разом заплакали.
В Ленинграде метро обозначается не красной, как в Москве, а фиолетовой буквой М. Буква эта мерцала сквозь падающий снег, люди чёрной толпой выходили из метро и белой толпой заходили туда.
Оля была спокойна, её вроде не волновало, что Юрка исчез. Оля даже чего-то напевала. А Света стояла рядом и смотрела себе под ноги. Если Саня её о чём-то спрашивал, Света пожимала плечами.
Появился Юрка. Он принёс два букетика красных гвоздик в хрустящих обёртках. Снег метил гвоздики белыми крапинками.
— Спасибо! — обрадовались девушки.
Саня решил больше не говорить ни слова. Саня засунул руки в карманы и пошёл вперёд, прочь от мерцающей фиолетовой буквы М, прочь от этой компании.
Сзади раздался смех. Смеялись Юрка, Оля и Света.
— Над цветочником надо смеяться! — обернулся Саня.
Сзади вызывающе шуршали обёртки. Смех не умолкал.
— А кто сегодня бороду одеколоном опрыскивал? — спросил неожиданно Юрка.
Саня остановился.
— Света! — Он решительно взял девушку за руку. — Хотите, я уничтожу этого человека?
— Оля! — сказал Юрка. — Если бы только вы так крепко не держали меня за руки, этот тип давно бы валялся в снегу…
Оля в это время поправляла «молнию» на сапоге в метре от Юрки.
— Давайте-ка на «ты», — сказал Саня.
— Действительно…. — поддакнул Юрка.
— Давайте, — сказала Ольга. — Ты починишь «молнию» на сапоге, как придём?
— Попытаюсь… Наш автобус! — закричал Юрка, и все побежали к остановке.
В автобусе Саня сказал Свете, что она удивительно похожа на его младшую сестру. Света не знала, как отнестись к этому непонятному комплименту, и ответила:
— Мне, право, жаль, что у тебя такая некрасивая сестра… Смотри, чего доброго, замуж не выйдет…
— Наоборот… — покраснел Саня. — Я хотел сказать, чёлка у неё такая же, как у тебя…
— Это тоже плохо, — сказала Света. — Сейчас носят на прямой пробор…
На следующей остановке народу привалило, и их так притиснуло друг к другу, что Свете пришлось смотреть Сане в лицо добрых пять минут, правда, внимание своё она сосредоточила не на его голубых глазах, а на бороде и убедилась, что Юрка был прав — пахло от бороды одеколоном. Света улыбнулась. А Саня в это время заучивал наизусть взятое в рамочку предостережение, что отсутствие мелкой разменной монеты ни в коей мере не может служить оправданием безбилетного проезда и что за это на обладателя крупных купюр будет наложен штраф в размере одного рубля.
Снег лепился к окнам, и было не разглядеть, где едет автобус. Юрка не знал, как называется их остановка, и спрашивал у всех, скоро ли будут пивные ларьки (основной ориентир), на что ему отвечали, что ларьки закрылись в половине седьмого, но если ехать до кинотеатра «Будапешт», а потом пересесть на семьдесят второй, можно успеть в пивной бар «Аквариум», куда Эдик пускает народ до половины восьмого.
Когда наконец вышли из автобуса, Света сама взяла Саню под руку. А Юрка уже нахально обнимал Олю за плечи.
— Жаль, что в «Аквариум» к Эдику не успеем, — разглагольствовал Юрка. — После половины восьмого к нему туда и мышь не проскочит…
Военная квартира выглядела запущенно. Кое-где обои широкими лентами отклеивались от стен, и образовывались пузыри. Ковёр на полу был усыпан пеплом и во многих местах прожжён, словно в него стреляли из пулемёта. После традиционных рассказов, кто где учится, стало совсем весело. У Юрки раскраснелась физиономия. Он что-то бубнил Оле и совсем не обращал внимания на Саню и Свету. Потом Юрка ушёл в другую комнату, где стояли большие шкафы. Вернулся он в полевом майорском кителе и в фуражке, из-под которой торчали длинные волосы. Печатая шаг, держа руку под козырёк, Юрка протопал по комнате. Была неожиданно поставлена пластинка «На сопках Маньчжурии». Юрка выпрямил спину, старорежимно заложил за неё одну руку и, поклонившись, пригласил Ольгу. Танцевали они хорошо. Саня даже не ожидал, что у них так получится.
— А ещё? Ещё кители есть? Я тоже надену! — заволновался Саня.
— Только капитанские! — ответил, ухмыляясь, Юрка.
— Ну и что? Капитанские — даже как-то благороднее… — заметила Света.
— Ты имеешь ввиду песню Высоцкого про капитана, который не станет майором? — спросил Юрка.
Вальс кончился…
Снег падал в тот вечер яростно. Сидя на кухне и покуривая, Саня не видел из окна земли. Был виден только столб с фонарём и белое кружение вокруг него, точно билась на ветру и рвалась фата снежной королевы. Казалось, можно выйти прямо из окна, и пойти по снегу, и снять с фонаря эту гордо трепещущую фату, только не хочется, потому что холодно и страшно. Вспоминались эрмитажные увальни-голландцы, купидоны, улыбающаяся мадонна, освещённая полуденным зимним солнцем. Света сидела совсем рядом, а Саня всё не решался обнять и поцеловать её.
