Бернар Клавель - В чужом доме
— А как же с мойкой? — спросил Жюльен.
Мастер слегка похлопал его по затылку.
— Не беспокойся. Ступай… Ступай быстрее. Управимся без тебя.
— Пустяки, я сам вымою, — вмешался Морис.
Жюльен вышел, снял велосипед с крюка и покатил.
День был ясный, яркое солнышко отражалось на гладкой поверхности канала. Жюльен быстро крутил педали. Несколько раз он повторил про себя: «Отчего я не плачу? Ведь дядя Пьер умер».
Он еще быстрее стал работать ногами. Вдоль дороги бежали деревья. Их тени скользили по воде и по берегу канала. Внезапно мальчик замедлил ход: «А что, если надо мной просто подшутили?»
Ему захотелось остановиться. А может, ему просто померещился разговор с хозяином? Может, он просто едет развозить заказы? Жюльен посмотрел на руки: на нем была синяя куртка. Он даже не снял туфель на веревочной подошве, его штаны были перепачканы сахаром, яичным желтком и мукой. Он замедлил ход, а потом стремительно завертел педали. Он решительно ничего не мог понять.
Жюльен ехал очень быстро до самого моста через реку Ду. Там он остановился и спустил ногу на землю. Сквозь поросль молодых, уже начинавших зеленеть ив, видна была калитка, ведущая во двор, и угол дома дяди Пьера. Казалось, там нет ни души. Дверь в сарай заперта, дверь в кухню — закрыта. Дианы нигде не видно. Жюльен уже собрался продолжать путь, но тут дверь кухни распахнулась. Оттуда вышли двое мужчин в сопровождении его тетушки. Они были в тени фасада, и мальчик их плохо видел. Мужчины остановились у порога. Постояли довольно долго, потом направились к дороге и исчезли за деревьями. Тетя Эжени опять вошла в кухню. Жюльен все не решался тронуться с места. Теперь он смотрел на лодку дяди Пьера: она натягивала цепь, останавливалась, потом, покачиваясь на волнах, приближалась к берегу и вновь отплывала от него, натягивая цепь. Всякий раз цепь постепенно натягивалась, выступала из воды, капли, точно искорки, падали с нее, затем цепь опять скрывалась под еодою.
Мальчик обернулся. К нему кто-то подходил. Он узнал старика, жившего в доме возле шлюза Монплезир. Старик, видимо, не удивился встрече.
— Здравствуй, дружок, — сказал он. — Приехал проститься с дядюшкой?
Жюльен утвердительно кивнул и, толкая велосипед, зашагал рядом со стариком.
Когда они дошли почти до конца моста, им повстречались два человека — те самые, что только недавно вышли из дома Дантенов. Не останавливаясь, мужчины поздоровались. Один из них сказал:
— Господи, как все зыбко на этом свете!
— Вот именно, — согласился старик.
Когда они немного отошли, он сказал Жюльену:
— А все-таки здоровяк он был, твой дядя Пьер. Весь год проводил на берегу реки, и у него ни разу даже горло не болело. Если бы кто сказал мне, что я буду его хоронить!..
Когда они вошли во двор, послышался собачий лай.
— Диана! — крикнул старик. — Замолчи, замолчи, красавица!
Собака перестала лаять, потом тихонько заскулила. Ее заперли в сарае. Она просовывала под дверь свою черную морду и кончики передних лап в пятнах. Перед ноздрями у нее плавало облачко пыли. Жюльен ласково заговорил с ней. И она заскулила еще громче.
В дверях кухни показалась тетушка. Жюльен пропустил вперед старика, тот остановился на пороге, бормоча:
— Бедная вы моя Эжени… Бедная вы моя Эжени… Если бы кто сказал мне…
Он не закончил и горестно покачал головой. Тетя Эжени раскрыла объятия, плечи у нее задрожали. Жюльен подошел и обнял ее.
— Мальчик мой бедный, — прошептала она. — Он тебя очень любил, сам знаешь. Дядя Пьер очень любил тебя.
Жюльен ничего не сказал. Горло у него судорожно сжалось. Слезы жгли глаза, потом покатились по щекам.
— Входите, — пригласила тетя Эжени.
Они прошли вслед за нею на кухню. Тут было темно и прохладно.
— Если хотите взглянуть на него, пойдемте, — сказала тетя Эжени. — Он совсем не изменился.
Незнакомая Жюльену женщина сидела возле стола. Она поднялась и сказала:
— Что верно, то верно: совсем не переменился. Кажется, будто он уснул. Кажется, вот-вот заговорит.
Мальчик замер посреди кухни. Тетушка, уже стоявшая у дверей спальни, обернулась.
— Идем, — прошептала она.
Жюльен не пошевелился. Слезы по-прежнему струились по его щекам. Тетя Эжени вошла вместе со стариком в спальню, незнакомая женщина подошла к Жюльену.
— Пойди попрощайся с дядей, — мягко сказала она.
Женщина хотела было взять его за руку, но он отступил на шаг.
— Не хочешь видеть его? — спросила она.
Мальчик кивнул и прошептал:
— Нет.
Дверь в спальню оставалась открытой. Оттуда доносился неясный шум.
— Боишься? — спросила женщина.
Жюльен несколько мгновений смотрел на нее, потом резко повернулся на каблуках и выбежал вон. Услышав за спиной ее крик, он даже не оглянулся. Он уже ухватился было за руль велосипеда, но его остановил голос тетушки:
— Жюльен! Милый!.. Пойди сюда.
Мальчик оглянулся. Тетя Эжени спешила к нему.
— Нет, — сказал он, — нет, я не хочу смотреть на него.
Она обняла мальчика и зашептала:
— И не надо. И не надо. Ты совершенно прав. Это ни к чему. Ты совершенно прав… Запомнишь его живым… Запомнишь таким, каким видел всегда. Так будет лучше… Пойдем, выпьешь немного кофе. Тебе станет легче.
Она увлекла его в кухню. В сарае по-прежнему скулила собака.
— Пойдем, — повторила тетушка. — Потом наденешь поводок на Диану и прогуляешь ее. Я не хочу спускать ее с привязи: она бежит прямо в спальню и скребется в дверь. Чует, что он там. Понимаешь?.. Просто ужасно.
Они вошли в кухню. Старик стоял возле стола. Ему налили стакан красного вина. Он залпом осушил его, вытер рот тыльной стороною кисти и вышел, сказав:
— Так вот, коли вам что понадобится, бедная моя Эжени, пожалуйста, не стесняйтесь. Мы для того и живем на земле, чтоб помогать друг другу. Жена к вам завтра придет.
— Спасибо, — сказала тетя Эжени. — Большое спасибо.
Она смотрела вслед удалявшемуся старику, потом подошла к двери в спальню и закрыла ее.
— Незадолго до твоего прихода, — сказала она Жюльену, — я неплотно прикрыла дверь, кошка проскользнула в спальню и улеглась у него в ногах. Что с нее взять, с бедного животного!
Жюльен больше не плакал. Он не сводил глаз с двери, ведущей в спальню.
Потом выпил кофе. Теперь ему хотелось сказать: «Я бы взглянул на дядю Пьера», но он не решился произнести эти слова.
Входили всё новые люди, и тетушка провожала их в спальню, где лежал покойник. Мальчик взял поводок и вышел.
Сначала Диана тащила его по направлению к дому, но потом перестала скулить и побежала за Жюльеном. Они дошли до железнодорожного моста. Немного дальше в реку вдавался узкий мыс, земля тут была мягкая, поросшая кустарником и камышом. В этом месте поверхность реки была спокойной. Между листьями кувшинок бегали большие водяные пауки. Жюльен перешагнул через невысокий колючий куст и остановился на узкой полоске земли: почва здесь была утоптанная и более твердая. Собака принялась ее обнюхивать. Деревянные вилы были воткнуты в крутой берег на уровне подрезанного камыша. Мальчик опустился на здоровенный чурбан, который притащил сюда дядя Пьер. В кустах две птицы гонялись друг за другом. Собака с минуту следила за ними, потом вытянулась, уткнулась мордой в передние лапы и замерла, время от времени тихонько повизгивая. Жюльен долго смотрел на спокойную поверхность воды, в ней, чуть покачиваясь, отражалось небо. Мало-помалу взгляд его затуманился, и он беззвучно заплакал.
44
Родители Жюльена приехали в Доль в день похорон. Отец пришел в кондитерскую, и господин Петьо привел его в цех.
— Работа у нас в самом разгаре, — сказал хозяин, — уж вы-то понимаете, что это значит.
— Конечно, понимаю, — ответил господин Дюбуа.
Жюльен стоял возле плиты, помешивая длинной деревянной лопаточкой яблочный компот, варившийся в тазу.
— Ну как, привыкает он к делу? — спросил отец.
— Помаленьку, помаленьку, — сказал господин Петьо.
Мастер улыбался. Жюльен заметил, что он подмигнул отцу. Хозяин вынимал из печи противни с пирожными. Продолжая следить за компотом, Жюльен время от времени бросал взгляд на отца — старик стоял возле двери, сжимая своими большими темными пальцами погасшую сигарету. На нем был мешковатый черный костюм. Сверкающий крахмальный воротничок белой сорочки был также слишком широк для худой шеи с набухшими венами и сухожилиями. На голове у него красовалась мягкая шляпа с широкими полями и очень высокой тульей. Потертый черный фетр слегка отливал зеленым. Поверх жилета шла массивная серебряная цепочка: она начиналась у верхней петлицы и заканчивалась возле карманчика. Он старался держаться прямо, но все-таки немного горбился. Жюльен нашел, что отец постарел и, главное, похудел.
