Аравинд Адига - Белый Тигр
От чахотки умираешь куда дольше и в куда больших муках, уверяю вас.
Я оттащил тело в кусты, ополоснул в луже руки и лицо, достал из свертка у своего сиденья белую без рисунка майку с одним-единственным английским словом и переоделся. Взял из золоченой коробки салфетки, тщательно вытерся. Отцепил с торпедо картинки с ликом богини и ссыпал на мистера Ашока — так, на всякий случай. Вдруг помогут его душе на небе.
Повернул ключ зажигания, нажал на газ — и моя прекрасная «Хонда Сити», вернейшая моя сообщница, отправилась в свою последнюю поездку. Рука моя потянулась было выключить Стинга — и замерла на полпути.
Теперь я могу слушать музыку сколько влезет.
Ровно через сорок три минуты передо мной замелькали огоньки и завертелись разноцветные колесики вокзального автомата-предсказателя. Я стоял и думал: «Может, вернуться за Дхарамом?»
Ведь полиция точно арестует его как сообщника. Мальчика посадят в тюрьму, а что делают дикари-сокамерники с юнцами вроде него, объяснять не надо, сэр.
Но если я сейчас отправлюсь в Гургаон, то потеряю слишком много времени, кто-нибудь может наткнуться на тело, и тогда добыча — я покрепче сжал портфель — достанется не мне.
Я в нерешительности присел на бетонный пол. Слева от меня раздался писк. Пластиковая корзинка качалась, будто живая, из нее показалось улыбающееся смуглое личико крошечного мальчика. Справа и слева от корзинки расположились двое чумазых бездомных, мужчина и женщина, их усталые глаза смотрели в никуда. А ребенок радовался жизни, шлепал ручками по луже, брызгал водой на прохожих.
— Потише, малыш, — укорил я его. Он весело взвизгнул и плеснул на меня. Я поднял руку. Мальчишка юркнул в глубь своей корзинки, она вся затряслась.
Я нашарил в кармане монетку в одну рупию, уверился, что именно в одну, и пустил по полу в направлении малыша.
Затем вздохнул, встал и, кляня себя, зашагал прочь от вокзала.
Сегодня, Дхарам, тебе посчастливилось.
СЕДЬМАЯ НОЧЬ
Вам хорошо слышно, господин Цзябао? Нарочно сделал погромче.
Сегодня министр здравоохранения объявил о своих планах по борьбе с малярией в Бангалоре. К концу года с малярией должно быть покончено. Городским чиновникам дано указание работать без выходных, дабы эта болезнь безвозвратно канула в прошлое. На искоренение малярии ассигновано сорок пять миллионов рупий.
Первый вице-премьер объявил сегодня о планах борьбы с голодом в Бангалоре. С голодом должно быть покончено за шесть месяцев. К концу года ни одного голодающего ребенка в городе не останется. Ради достижения этой цели все чиновники выступят единым фронтом. На искоренение голода выделено пятьсот миллионов рупий.
По словам министра финансов, в бюджете выделена специальная статья расходов на внедрение высоких технологий в деревенский быт...
Такими вот новостями Всеиндийское радио пичкает нас ночь за ночью, а завтра с рассветом это еще и в газетах появится. Люди проглотят и не поперхнутся. Потрясающе, да?
Но хватит про радио. Выключу-ка я приемник. Посмотрю на люстру для вдохновения.
Вэнь!
Дружище!
Сегодня я закончу свое повествование. Утром за йогой — да, я просыпаюсь в одиннадцать, и сразу за часовые упражнения — мне пришло на ум, что рассказывать-то осталось всего ничего. От преступника в розыске до одного из столпов бангалорского общества рукой подать.
Кстати, о йоге. Берусь утверждать, что для предпринимателя очень недурно начинать свой день с физических и дыхательных упражнений и медитации. Уж и не знаю, как бы я без йоги справился со стрессами, от которых в моем долбаном бизнесе никуда не денешься. Предлагаю включить йогу в число обязательных предметов в китайских школах.
Однако, к делу.
В бегах человек жив не страхом единым, в жизни скрывающегося от полиции тоже есть свои маленькие радости.
Я составил в голове план, как попаду в Бангалор, еще когда подметал осколки бутылки на парковке. Прямой поезд отпадал категорически. Попадешься на глаза кому не надо, и полиции мигом станет известно, где тебя искать. Надо петлять, пересаживаться с поезда на поезд, путать следы.
Конечно, Дхарам был обузой. В одной руке тяжеленный красный портфель, в другую вцепился мальчик. Я разбудил его, вытащил из-под накомарника и сказал, что у меня отпуск и мы едем на юг. Но от своего плана я не отступил: мы двигались к Бангалору зигзагами.
Третий день поездки. Хайдарабад[44]. Не выпуская из рук красный портфель, стою в очереди в вокзальной чайной — успею выпить чашечку до отхода поезда. Дхарама я оставил в купе стеречь наши места. На потолке сидит геккон — поглядываю на него с опаской, хоть бы смылся куда-нибудь, пока не подошла моя очередь.
Геккон кидается влево, замирает на мгновение на большом бумажном листе, наклеенном на стену, и пропадает из виду.
Это не просто лист бумаги — полицейский плакат! Мой полицейский плакат, уже прибывший в Хайдарабад. Смотрю на него с гордой улыбкой.
Улыбка моя длится всего секунду, господин Цзябао. В Индии все делается через пень-колоду, и рядом с моим портретом пришлепан другой плакат — о двух кашмирских террористах, разыскиваемых за взрыв в каком-то людном месте.
Можно подумать, я тоже террорист. Полная дурь.
Чувствую на себе чей-то взгляд. Какой-то парень, заложив руки за спину, поглядывает то на меня, то на плакат. Меня пробирает дрожь. Стараюсь отодвинуться от плаката, но уже поздно. Парень подбирается поближе ко мне, хватает за руку и всматривается в лицо.
Спрашивает:
— А что там написано? На этом плакате?
— Сам прочти.
— Не могу.
И тут до меня доходит, в чем дело, что ему нужно. Он смущен, но что безграмотному остается, как не обратиться за помощью к умеющему читать. По выговору мне становится ясно, что парень, как и я, из Мрака.
— Это люди, которые разыскиваются на этой неделе, — объясняю я. — Вот эти двое — террористы из Кашмира.
— А что они натворили?
— Школу взорвали. Убили восемь человек детей.
— А усатый? — Он стучит согнутым пальцем по моей фотографии.
— Этот малый их поймал.
— Как это ему удалось?
Делаю вид, что читаю текст, наклоняюсь поближе к плакатам и шевелю губами.
— Тут сказано, что усатый — шофер. Эти два кашмирца сели к нему в машину.
— И что?
— Шофер сделал вид, что не догадывается, кто они, и принялся возить по Дели. Потом остановил машину на темном участке дороги, разбил бутылку и перерезал им глотки. Вот так.
