Сергей Волков - Дети пустоты
— Я сказал — сюда! — Охранник показушно делает зверское лицо и хлопает себя ладонью по ширинке. — У дяди есть конфетка…
Мне кажется или Тёха что-то тихо говорит Шуне? Нет, наверное, кажется — он все так же сидит с мертвым лицом, словно происходящее его не касается.
Шуня медленно встает, делает шаг, другой. Тёха не отпускает ее руку, и она тянет его за собой, как в детской сказке. «Гусь, гусь, приклеюсь, как возьмусь». Охранник меняется в лице, передергивает затвор автомата. Губастый отворачивается к стенке, плечи его вздрагивают. Он плачет. Сапог, наоборот, вытягивает шею, во все глаза наблюдая за охранником.
— Э, мясо, отпусти ее! — командует охранник Тёхе. — Ты че, глухой?
Он раздраженно сплевывает, шагает навстречу, поднимает ногу в мохнатом унте, чтобы отпихнуть Тёху обратно.
— Стой! — говорит ему Шуня, глядя в глаза.
На секунду охранник отвлекается от Тёхи, и этой секунды оказывается достаточно. Наш бригадир выстреливает вперед, словно его подкинуло батутом. Оттолкнув Шуню, Тёха всаживает в кадык парню длинный изогнутый кусок бутылочного стекла. Где, когда он его подобрал? Нас же обыскали перед тем, как завели в барак. Отобрали все — деньги, вещи…
Охранник теряет шапку, вскрикивает, но крик тут же переходит в хрип — Тёха проталкивает осколок глубже, в горло. Во все стороны брызжет темная кровь. По вагону разливается сладковатый запах водки и свежей убоины.
Автомат отлетает в сторону. Охранник заваливается на спину. Длинные ноги его в агонии лупят по полу, ломают ящик, опрокидывают бутылку водки, и она катится в противоположный конец вагона, оставляя за собой темную дорожку. Кто-то из бичей подхватывает бутылку и быстро, залпом выпивает.
Шуня стоит рядом, прикрыв растопыренной ладонью глаза от кровавых брызг. Теперь я вижу, что она не испугалась. А еще замечаю в ушах сережки, которые мы взяли у Елизаветы.
Охранник замирает. Он умер. Бичи молчат. Большинство из них смотрят в сторону. Никто не делает попыток встать. Тёха стряхивает с руки кровь, вытирает ее об себя, потом хватается за скобу и с натугой откатывает дверь. В вагон врывается свежий, морозный воздух. Ночью прошел снег, и теперь вокруг колес клубится белая мгла. Дорога идет по насыпи, метрах в ста начинается склон сопки. Я вижу, что мы подъезжаем к угловатому мосту, перекинувшемуся через замерзшую реку. Над сопками встает солнце, похожее на новогодний оранжевый апельсин.
Бройлер говорил, что все люди на Земле — дети Солнца, потому что в конечном счете существуют благодаря его энергии. Врал, наверное. Если бы мы все были детьми Солнца, мы были бы братьями и сестрами…
— Это что за место? — спрашивает Тёха, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Это? — Бобер чуть привстает, смотрит в проем. — Мост через Уссури.
— Через что?
— Уссури. Речка такая…
— Приехали, — говорит Тёха и протягивает Шуне руку.
Они смотрят друг на друга и улыбаются. А потом, все так же улыбаясь, делают одновременный шаг вперед и, прежде чем я успеваю вскрикнуть, исчезают в снежной круговерти.
— Ё-ё… — пораженно выдыхает Сапог.
Он встает, подходит к проему и опасливо выглядывает.
— Ниче не видно. Мост скоро.
Я тоже поднимаюсь на ноги, оглядываюсь на Губастого. Он отрицательно качает головой и вжимается в стенку вагона, притискивается к ближайшему бичу. По выражению наполненных слезами глаз понимаю — он ни за что не встанет. Все, Губастый протух. Кончился.
Сапог тем временем перешагивает через труп охранника, поднимает автомат.
— Ух ты! — Он дергает затвор, и на пол выскакивает блестящий патрон. — Класс!
Лицо Сапога вдруг становится хищным, злым и веселым одновременно. Он показывает стволом автомата на унты мертвого охранника и небрежно бросает Бобру:
— Сними!
— Ага, — послушно кивает Бобер и по-крабьи, боком, перебегает к трупу.
Я поворачиваюсь к открытой двери вагона. Грохочут колеса. До реки остается метров двадцать. Солнце слепит глаза. Снежинки залетают внутрь и колют лицо. Я смотрю на белую пустоту у моих ног. Из пустоты все мы вышли, в нее и вернемся.
Шаг, один только шаг…
А в голове, вторя колесам, стучит и стучит:
— Куда-ты-уедешь? Куда-ты-уедешь?..
Москва — Казань 2003–2010 гг.
Примечания
1
Фраза приписывается Леонардо да Винчи. (Прим. авт.)
2
Текст песни «Дети солнца» Ю. Энтина. (Прим. авт.)