Вионор Меретуков - Меловой крест
Против его ожиданий, мне удалось ловко проскочить эту печальную дату, и уже несколько лет я жил, как бы беря годы у жизни взаймы, значительно превысив отведенные мне скупым Алексом полномочия живучести.
По этому поводу мой жестокосердый друг, всегда обожавший кладбищенский юмор, как-то с укором заметил, что я, по его мнению, основательно зажился, чрезмерно задержавшись на этом свете и, видимо, решив установить рекорд долголетия для художников моего класса. "Уж не на бессмертие ли ты замахнулся?" — ревниво поглядывая на меня, поинтересовался он…
— Газет нет, — ответила за викинга Марго, — зато есть письмо от моего папахена.
И она протянула мне конверт.
Что-то слишком много я стал получать писем в последнее время. Возрождается эпистолярный жанр?
Я бросил письмо на стул.
— Виталий у нас певец, — с гордостью сказала девушка и бросила на гиганта ласковый взгляд. Тот слегка зарделся.
— Хотите спеть? — любезно осведомился я. — Могу саккомпанировать на рояле…
— Нет, нет! — заволновался викинг. — Я сегодня… — он замялся.
— Не в голосе?.. — подсказал я.
— Да… то есть, я хотел сказать, что публично пою только под фонограмму… — выпалил он и салфеткой вытер пот со лба. Похоже, длинные разговоры не его стихия.
— Что будете пить? — спросил я, заходя за их спины. — Не желаете крысиной настойки? Или адской смеси из толченых листьев секвойи и святой воды из Вестмолоузского источника, приправленной ядом гремучей змеи?
Я увидел, как напряглась голова гиганта. Он, видно, соображал не слишком расторопно. Мне показалось, что я услышал, как у него зашевелились уши.
Марго засмеялась.
— Я бы выпила кока-колы…
— Не держу. Я бы мог вам предложить виски, но у меня сегодня препоганое настроение, и я не намерен ни с кем делиться свои любимым напитком…
— Тогда принесите воды.
— Я передумал. Я вовсе вам ничего не дам.
— Чего это он?! — повернулся к Марго обладатель примечательной плеши.
— Марго, — сказал я, — я полагал, вы приедете одна, и мы с вами мило скоротаем время, а вы притащились ко мне с каким-то свинопасом, от которого за морскую милю воняет сухопутной крысой… Скажите, цель вашего визита состоит лишь в том, чтобы вручить мне письмо вашего батюшки? Или в чем-то другом? На примере своего отца вы уже поняли, что со мной шутки плохи… Кстати, как его здоровье? Он еще не окочурился?
Гигант взирал на меня, широко разинув рот.
— Спокойно, Виталик, — остановила Марго своего спутника. Она нервно прищурилась.
— Марго, я жду…
— Видите ли, я бы хотела объясниться, — проговорила Марго голосом, совершенно не напоминавшим ее прежний мальчишеский говорок. — Мы с Виталиком действуем практически без ведома отца. То есть, я хотела сказать, что если бы не было письма отца, я бы все равно приехала к вам… Да, забыла сказать, Виталик — мой старший брат.
— Вот как? Что-то мало вы похожи друг на друга… Да и на вашего, как вы говорите, папахена — тоже…
— Тем не менее, это так. Мы брат и сестра. Виталик недавно вернулся…
— Из заключения?..
— Зачем вы так? Он учился за границей… пению…
— И где же он учился? — спросил я, внимательно посмотрев на гиганта. У меня пропало всякое желание устанавливать на его плешивой макушке чайный прибор. Мне вдруг захотелось совсем другого. Например, треснуть по его башке чем-нибудь увесистым…
— В Италии. В Милане… — любовно глядя на бородача, ответила Марго.
— Ну и?.. — сдавленным голосом спросил я. Желание треснуть бородача по голове становилось нестерпимым…
— Дело в том, что…
— Ну?..
— Дело в том, что она случайно присутствовала при телефонном разговоре Виталика со мной…
— Она? Кто это она?..
— Ну, она… Дина. Я как раз говорила ему о переполохе, который вы учинили в нашем доме. Назвала вашу фамилию. Виталик, переспросив, повторил за мной… Вот она все и узнала…
— Дальше…
— Она просила вам передать вот это…
— Опять конверт? — усмехнулся я. Господи, прямо-таки какой-то парад писем!
В руках Марго держала маленький конверт. Розового цвета. Розового будуарного цвета. Какая пошлость! Нет, Дину решительно нельзя оставлять надолго без присмотра!
Как только я упустил ее, она мгновенно превратилась в ту порочную, потасканную девчонку, которая при первой нашей встрече залихватски свистела возле спальни. Господи, ну почему мне так не везет в последнее время?
Дина, Дина, любовь моя… Зачем ты все это делаешь?! Дина без руля и без ветрил… Связаться с этим типом!.. Я опять посмотрел на бородача. Какая же пошлая рожа у этого Нибелунга!..
Вскрыв конверт, я обнаружил в нем аккуратно сложенный носовой платок. Развернул и в уголке увидел знакомую монограмму. Серебряная нитка на белом фоне. АВЭ. Александр Вильгельмович Энгельгардт.
Вспомнились Венеция и почудившаяся мне, как я тогда подумал, истерика Дины. Значит, не почудилась… И Дина действительно вытирала тогда слезы платком Алекса…
В конверте кроме платка больше ничего не было. Узнаю Дину. Вечно она со своими причудами…
— Спасибо, — сказал я и не узнал собственного голоса. — Как она… там?.. — обратился я к бородачу.
— Поет… — покосившись в мою сторону, ответил гигант.
— И хорошо поет?
— Восхитительно! Она… — викинг засуетился и полез в карман. Он достал малюсенькую шпаргалку и по ней, запинаясь, принялся читать:
— Вокальный, контральто, трели… э-э… бельканто…
— Простите мне мою бестактность, — перебил я его, — но мне хотелось бы знать… В каких вы отношениях с… Диной?
Гигант насупился и с достоинством отчеканил:
— Нас связывают…
— Ни слова больше!..
— Нас связывают только…
— Я же просил… Лучше скажите, кто такой Исфаил Бак?
— Вот по этому поводу мы к вам и приехали, — оживилась Марго. — Как бы вам это сказать… Бак — не человек…
— А кто же он?
— Ну, есть Бог… Есть Дьявол…
— Вы уверены?
— Конечно! А вы разве нет?
— Не знаю…
— А я знаю! Есть Бог! Есть Дьявол! И есть Бак. Его придумали… Его вывели, как новый сорт кукурузы или тыквы… И он теперь действительно существует.
— Вы его видели?
— Я нет. А вот мой батюшка…
— Ах, вот как, ваш батюшка?..
— Да! Он с ним разговаривает! Каждую ночь!
— И что же они обсуждают?
— Исфаил Бак дает отцу уроки…
— Хорошего тона?..
— Можно сказать и так… Он учит его, как надо править миром.
— Сумасшествие какое-то…
— Да, править миром… И отец, по мнению Бака, оказался способным учеником…
— Но о мнении этого легендарно-мифического Бака вы ведь знаете лишь со слов отца, не правда ли? Так, может, Исфаил Бак лишь плод больной фантазии вашего сумасбродного папаши, и он существует только в его расшатавшемся за годы лихолетья воображении?
— Нет, — вздохнула Марго, — к сожалению, это не так…
— Но вы же сами говорите, что не видели его…
— Да, но… Я видела следы его пребывания! Он оставляет следы. Наш отец не курит, как вы знаете…
— Но прикурить дать может, — сказал я, вспомнив пистолетик-зажигалку.
— А после их ночных разговоров пепельница полна окурков. А я ведь знаю, что к отцу никто не приходил! Значит, Исфаил Бак появляется каким-то таинственным образом и…
— Вам-то что? Пусть себе появляется… Покурит, покурит и исчезнет.
— Да, но Исфаил Бак в последний раз велел отцу избавиться от нас. От меня и Виталика! Он приказал отцу отправить нас…
— На Колыму?
— Если бы!.. Этот окаянный Исфаил придумал кое-что похуже. Нас ждет смерть через повешение… Бак сказал, чем страшнее мучения, которые испытывает умирающий перед смертью, тем быстрее его душа попадает в рай… и после казни нас с Виталиком, якобы незамедлительно, ожидает райское наслаждение… Отец сначала уперся, как же это так, заорал он, собственных детей да на виселицу, но Бак убедил его, что нам же будет лучше, если мы с Виталиком, не успев порядком нагрешить, побыстрее покинем этот мир.
