Тереза Тур - Выбрать свободное небо
Роберт почувствовал это, немедленно отпустил — и даже отошел на шаг назад — на всякий случай — так решительно она это делала.
— Я вот приехал на пару дней, — смотреть на ее ярко-красную мордочку было и неловко, и забавно.
— Это замечательно, — пробормотала она.
— Я хотел сделать вам сюрприз… — ответил Роберт.
— Понятно.
— А какие у вас планы на выходные?
— Рисовать, — пожала плечами Лиза, отчаянно злясь на себя. Увидеть его, коснуться — хотя бы нечаянно — она ведь так хотела этого… А что делает? Отпрыгивает. Дура несчастная! — Вам надо, наверное, поздороваться с Терезой?
Роберт внимательно всматривался в ее лицо, и она от этого смущалась еще больше. Краска ушла из ее лица и выглядела она взъерошенной и потерянной.
«Глупо. Как все это глупо… И чего я к ней лезу…», — подумал Роберт и тоже стал печальным.
— Хорошо, — ответил он насмешливо. — Пойдемте к Терезе. Пожалуй, поздороваться надо.
— Хорошо, — равнодушно согласилась она.
Но потом, когда они поднимались по нескольким ступенькам, что вели в офис издательства Терезы, Лиза вдруг остановилась, развернулась к нему и робко произнесла:
— Если вы ничем не заняты, поехали со мной в Пушкин? Это очаровательный городок в окрестностях Петербурга. Я бы хотела посмотреть, как выглядят золотые листья, когда солнце садиться… По-моему, именно в Пушкине самые красивые осенние листья…
— Отлично, — обрадовался он, — Пушкин так Пушкин.
Тереза их уже ждала. Узнав, что они собираются за город, разулыбалась, сообщила, что уже вызвала шофера, который и будет их сопровождать, а вечером отвезет их к ней на дачу. Сама она дождется Зубова, который обещал освободиться пораньше.
На этом они и решили — спорить с Терезой все равно было бессмысленно. Только отпросилась у Терезы с Робертом в соседний магазинчик, где, чувствую себя страшной транжирой, купила все, что ей могло понадобиться в эту незапланированную поездку — идея о том, чтобы попросить шофера заехать к ней домой — приводила ее в ужас. Не дай Бог Роберт увидит ее страшный, обшарпанный подъезд. А если он поднимется наверх, в квартиру… Это же позор какой…
Лиза даже поежилась, представив себе выражение его лица.
Поэтому она согласилась на все, что предлагала Тереза.
* * *«Вчерашний день получился ужасным…» — с этой мыслью Лиза и проснулась. Проснулась не дома.
Неловко. Нелепо. И как-то совсем нереально.
Вчера была прогулка в Пушкин. Сначала на машине, где Лиза забилась в угол этого кожано-дорогого великолепия, чувствуя себя… отвратно.
Она ведь на какую-то секунду подумала, что Роберт приехал к ней. Он. К ней. Что за чушь! Кто она? Кто он?
Потом было еще хуже. В Пушкине его опознали. Взгляды людей. Они как удары. Они хуже ударов.
На Роберта смотрели со жгучим обожанием, чуть ли не со слезами восторга на глазах. На нее — с пренебрежительным недоумением.
Актер ослепительно улыбался, фотографировался. Он стал каким-то незнакомым. Чужим.
Лиза отошла от Роберта Рэнделла и его фанаток в сторону. Покопалась зачем-то в карманах, нашла маленькую бутылку с водой. И стала рисовать водой по пыли дорожки. Замкнутый круг. А в этом круге — лицо из пыли. Сухой и мокрой. Ее лицо.
Вот и вся ее жизнь. Вот и вся она сама. Пыль под ногами…
Вдруг она поняла, что Роберт ее фотографирует.
— Зачем? — поднялась она.
— Это же красиво, — ответил Роберт нежно. — Ваши рисунки. Вы сами. Я приехал…
— Ничего тут нет красивого, — решительно ответила Лиза и опять отошла от него.
Роберт шагнул ей навстречу, посмотрел на нее внимательно, очень внимательно, невесело усмехнулся каким-то своим мыслям и произнес:
— Летом никто не знал, что я здесь, никто не ожидал меня увидеть. А сегодня меня узнали, еще в вашем аэропорту… Только и всего.
Лиза насупилась, пожала плечами и ничего не ответила.
Так что ее идею посмотреть, как блики солнца играют на золотых листьях в Пушкине, можно было отвергнуть, как неудачную. На редкость неудачную…
Она опять увидела в глазах людей тот самый вопрос: «Что это облезлое недоразумение делает рядом с таким мужчиной?»
Так что Лизе больше всего хотелось забраться под свой продавленный диван и не вылезать оттуда. Никогда.
Но позвонила Тереза и подтвердила, что она их ждет на даче. Лиза злилась на саму себя, но Терезе отказать не смогла. И поехала.
— Вы расстроены? — спросил у нее тихо Роберт, когда они отправились.
— Простите, — невпопад ответила Лиза.
Она действительно злилась на него. За ослепительную улыбку, за фанаток, за свою радость, когда она увидела его… За то, что отчаянно боялась поверить. Поверить кому-то. Это слишком. Страшно. Больно. Нереально…
Так что Лиза, проснувшись на даче у Терезы, решила, что все — сказки с нее достаточно. И надо отсюда выбираться.
Она стала тихонько спускаться по ступенькам со второго этажа и услышала строгое:
— Лиза, надо доесть!
Она даже вздрогнула, спустилась еще на несколько ступенек и увидела, как муж Терезы уговаривает дочь позавтракать.
— Мама? — улыбнулся он на требование малышки, чтобы завтраком ее кормила мама. — Мама спит. Она, как обычно, всю ночь писала, так что пусть спит. Это ты у нас пташка ранняя — поднялась ни свет ни заря. Доедайте, сударыня — и пойдем гулять!
— Доброе утро! — решилась поприветствовать его Лиза.
— Доброе! — улыбнулся ей в ответ мужчина, — значит, мы все, кроме Терезы, жаворонки. Восемь утра. Суббота. Лиза уже пару часов не спит. Мы няне дали выходной — с дочкой — я. Роберт бегает. К тому же он обнаружил спортивный комплекс Якова — сын у нас гимнаст. Что вы будете? Кофе? Чай?
— Кашу! — потребовала малышка, — на завтрак — надо есть кашу!
— Хорошо! — рассмеялась Лиза. — А ты тогда свою доешь?
Казалось бы, рядом с таким красивым человек Лиза должна была смущаться. Но он не выпячивал свою внешность, не играл глазами или улыбкой. Просто радушный человек на кухне. Невыспавшийся. Обожающий дочь.
— Хотите, мы с Лизой покажем вам владения Терезы?
— Конечно, — гостья послушно доела кашу.
Перед выходом из дома стоял диван, на который были свалены куртки разных мастей и размеров.
— От озера ветер, выбирайте себе что-нибудь потеплее, — кивнул Владимир.
Место было прекрасным. А когда они дошли до озера — и Лиза увидела золото на воде, волны, лениво лижущие берег, валуны…
— Какая жалость… — вздохнула она.
— В смысле, — отвлекся от дочери Зубов.
— У меня всё, кроме карандаша и блокнота, в Питере…
— Это вы так думаете, — улыбнулся муж Терезы. — В прихожей сверток, Тереза говорила, что для вас.
— А откуда она знает…
— Моя жена — очень внимательна к тем, кто ей симпатичен. К тем, кого она признала «своими». Даже мелочам, которые им нравятся или раздражают. А что уже говорить про краски и прочие приспособления, которые для вас важны. Найдете сами — слева от дивана?
— Хорошо, — улыбнулась Лиза и побежала к дому.
У порога она столкнулась с Робертом.
— Доброе утро! — он улыбнулся ей. Она покраснела. Роберт так явно огорчился, что ей стало неловко.
— Я рада вас видеть, — тихонько сказала Лиза.
— Но вам неприятно рядом со мной? — прямо спросил он.
— Нет. Да. Не знаю.
Он усмехнулся:
— Простите, что потревожил. Мне надо в душ. Я пойду.
Лиза закивала с таким облегчением, что все ему стало понятно. Как там говорят русские: «Насильно мил не будешь»…
Она рисовала, он наблюдал. Сколько у него было времени, чтобы проститься с этой девочкой… Сегодняшний вечер… Он был милым. Он всегда был милым, а сейчас сыграть роль всем довольного человека представлялось ему необычайно важным. И ему все удалось. Только время от времени он ловил на себе профессионально-заинтересованный взгляд Зубова.
Утром Роберт улетел на съемки.
* * *— Привет! — Тереза была воодушевлена, — я придумала новый сценарий!
Открытый экран ноутбука перед ним, на той стороне — улыбающаяся Тереза — что еще надо, чтобы хоть как-то провести вечер и с кем-то поговорить…
В последние две недели Роберт улыбался настолько ослепительно, когда Тереза общалась с ним по скайпу, что это наводило на мысли, что у него как-то все не хорошо.
— А как же моя любимая книга про драконов? Я хочу окончания истории!
— Тебя не обрадует финал…, - скривилась Тереза. — Зубов, по крайней мере, бурчит недовольно и критикует меня.
— Ты что, решила всех убить?
— И почему всех? Только Ральфа. И не просто убить… Он погибнет в битве.
— И зачем такая жестокость?
— Слушай, я и сама не рада, что так написалось… Но пока я ничего больше не придумала… И вообще: «Есть упоение пасть в бою»…
