Юз Алешковский - Маленький тюремный роман
«Нахлам дис, набичваро маймуно», — попытался было произнести спавший, но не смог; заучить эту фразу, заодно уж вместе с некоторыми темпераментными грузинскими восклицаниями, ему охотно помог недавно пропавший без вести коллега, отличный цитолог Гиви, всегда удивленно пошучивавший, выцедив рог «Напареули», «Ах, «Неужели»…
37
Александр Владимирович Доброво, 1890 года, место рождения — город Москва, русский, православный, дворянин, выдающийся биолог-генетик, бывший научный сотрудник НИИ, женат, отец взрослой дочери, услышав любезный сердцу хор ангельских голосов, ощутив на глазах, лбу, носу, губах знакомый, горячий, ласковый язык любимой собаки и убедившись в полном отсутствии в мозгу мыслей о науке, чумовой власти, проказе, поразившей родной язык, а также о безумии безвременья, — может быть и вообще, убедившись в отсутствии мыслей как таковых, — был готов к успокоению; тем более, вещество неземного происхождения, попрежнему не имевшее удельного веса, стало напоминать сверхгустую нефть — вредное ископаемое, временно прикинувшееся полезным; оно почти подползло/поднялось до ямочки на его невыбритом подбородке, вот-вот доберется до губ — тогда уже не вскрикнуть и вслух не произнести ни единого из слов родного языка; внезапно А.В.Д. сообщилась полнота душевного спокойствия за Екатерину Васильевну, Верочку, Гена, Диму — вероятно, последнего близкого друга, скорей всего, в не последней из жизней; его душу — опять же как в детстве перед чьим-нибудь днем рождения — охватило радостное предвосхищение скорой встречи на занебесных пересылках с бессмертными душами маменьки-папеньки, разумеется, с душой одного из великих поэтов — певчего щегла бесконечной любви, ласточки вечной свободы — а там, глядишь, и с душами иных замечательных знакомых и незнакомых покойничков, потом… потом встречи, встречи, встречи — бесконечные встречи без прощаний…
В тот же миг Александр Владимирович Доброво действительно успокоился во сне, иначе говоря, он больше не проснулся — помер; и это прекрасное, остановившееся в его уме мгновенье, стало мгновением счастья — верной приметой то ли постоянного — этого никто не знает — то ли временного, как сказал Пушкин, покоя и воли.
Хуторок «Пять дубков», Коннектикут, США, 2009–2010 г.
