Эдуард Лимонов - Апология чукчей
Еврейское племя притягивает и возмущает русского человека уже многие столетия. Эти выходцы из Египта, а вероятнее всего, самые что ни на есть стопроцентные древние египтяне, невозможно экзотичны. Даже те их женщины, которые оевропеились, всё равно брызжут в глаза Древним Востоком. Они и на ощупь иные и пахнут по-иному. У них все инстинкты иные, чем у женщин моего, русского племени. Если в русской женщине преобладающий психотип — трогательная беззащитность, которую одним мужчинам хочется защитить, другим — обидеть, то дочери еврейского народа чаще всего требовательно агрессивны. (Юные еврейки также бывают трогательно беззащитны, но куда реже русских.) Экзотическая, тенистая бездна эти девочки и дамы, надо сказать. Некоторые из них замечательно развратны.
В меня, на протяжении моей жизни, бывали влюблены красивые и страстные еврейки. Чем-то я им нравился. Возможно, тем, что был разительно иной, чем мужчины их племени. Надо сказать, что своим успехом у дочерей еврейского народа я гордился. Перефразируя и переворачивая известное из Бабеля, восторженное о русских женщинах, похвалюсь: «Я мог провести целую ночь с еврейкой, и дочь еврейского народа оставалась мной довольна».
Меня всегда возбуждали еврейки. В них есть какая-то тайна. Я же говорю, на самом деле эти выходцы из Египта и есть древние египтяне. Разве не зовут их пророка Мозес (сравните: Рамзес, Тутмос)? Египтяне они, египтяне. Иная крупноглазая, с гористым профилем, белая, как козье молоко, девица, как будто только что освободилась от бинтов мумии, ожила, налилась соками и мерцает сильными страстными глазами из-под крупных век. Тайна есть, а ведь именно тайна необходима как условие для сильного влечения и возбуждения.
Еврейские девочки немало помогли мне в моей жизни. В тяжелые для меня времена непризнания и лишений мои экзотические подруги давали мне в дар свои загадочные тела. Если вы читали «Дневник неудачника», то вы знаете об этом.
«Ты можешь отложить очередь кого хочешь из них…»
В прекрасной Франции идут общественные баталии по поводу ношения фуляра, он же хиджаб, — головного платка французских мусульманок. Французское правительство намеревается запретить ношение хиджаба в школах и в общественных учреждениях. Мусульман во Франции далеко не горстка, но девять с половиной миллионов, и они постоянно высказывают свою непокорность (уже несколько лет мусульманская молодежь сжигает ежегодно сотни автомобилей, протестуя против полицейского насилия), потому фуляр — это большая проблема. Запрет на его ношение грозит волной насилия. Между тем этот черненький скромный платочек — лишь светская версия полного наряда мусульманки — знаменитой паранджи. Паранджа покрывает всё тело от лица до щиколоток. У бедных женщин она бедная и пыльная, у богатых — поражает изысканностью. Паранджу российские туристы могут наблюдать в Арабских Эмиратах и в Саудовской Аравии.
В русской литературе хиджаб и паранджа известны со времен покорения Кавказа, то есть уже несколько столетий, и, как правило, и полный, и усеченный вариант объединены под словом «чадра». Есенин писал: «незадаром мне мигнули очи, приоткинув черную чадру», помните? Словари пишут, что женщины в мусульманских странах носят свою чадру-паранджу-хиджаб «из культурно-религиозных соображений». На самом деле цель ношения этих одежд — скрыть тело женщины от взглядов других мужчин. В современной же Франции платочек-фуляр, конечно, не имеет целью скрыть тело, но является отличительным религиозным признаком мусульманки. Запрещать его, по-моему, не нужно, европейцы уже давно одичали и в погоне за якобы толерантностью стали нетерпимыми варварами. Например, история с датским художником-остолопом, позволившим себе оскорбить карикатурами пророка Мухаммеда, поражает беззастенчивой наглостью этого жалкого европейца. Он что, не мог избрать других тем для своих карикатур, ему понадобилась фигура великого пророка и проповедника, которого почитают едва ли не полтора миллиарда человек?
Но вернемся к хиджабу-парандже-чадре. За «мигнувшие очи» алкоголик-поэт Есенин мог (это было в Баку в начале двадцатых годов) заплатить жизнью, случись это в суровом Иране, куда его фантазия поместила чайхану, чайханщика с толстыми плечами и обладательницу мигнувших очей. В Иране adultéré наказывался и наказывается смертью. Без чадры женщина может появляться только перед близкими родственниками. В суре «Сонмы» сказано: «Делаете вы что-нибудь открыто или скрываете это, не имеет значения, ибо, поистине, Аллаху всё известно. Не совершат греха жены пророка, если будут появляться открытыми перед своими отцами, сыновьями, братьями, сыновьями братьев, сыновьями сестер, прислуживающими женщинами и своими невольниками». И только; от всех иных взоров женщина обязана скрывать себя. На прогулку и в магазины она отправляется только в сопровождении родственников.
Конечно же, в подобных условиях европейский флирт не имеет места быть вовсе. Ни в городских кварталах Эмиратов, ни в чеченской либо ингушской деревне, ни в афганской деревне, ни в суданском каком-нибудь Хартуме. Это не плохо и не хорошо, это иные обычаи. Нас они считают распущенными, развратными язычниками, я полагаю, погрязшими во грехе. А мы, разводя руками и хихикая, рассуждаем о четырех женах, которых пророк Мухаммад разрешил иметь правоверному мусульманину, точнее, передал им волю Аллаха по этому поводу. Более того, Аллах установил и очередность принятия мусульманином на его ложе его жен, и случаи отступления от правил предусмотрел. В той же суре «Сонмы» приводятся слова младшей жены пророка Аиши: «После ниспослания того айята, в котором сказано: «Ты можешь отложить очередь, кого хочешь из них, и можешь принять кого хочешь, а что касается той, которую пожелаешь ты из тех, кого ты удалил, то не будет в этом греха для тебя», посланник Аллаха обычно спрашивал разрешения у той жены из нас, очередь которой была в тот день, если хотел пойти вместо нее к другой». Всё предусмотрено, как видите. Варвары — это мы.
Dark energy
Познакомился я с ней в книжном магазине, куда меня позвали представлять мою новую книгу. Она подошла, представилась, я подписал ей книгу. Она обратила на себя мое внимание тем, что была очень тщательно одета и накрашена. Все мои подруги того времени носили джинсы и ограничивались умыванием утром. На этой была шуба (!), а под расстегнутой шубой — вечернее платье. Я подумал, что ей лет тридцать.
В один из скучных вечеров я позвонил ей. Мы договорились, что она приедет на выходные, потому что она жила в Петербурге. Она приехала. Мало накрашенная и в джинсах. Баз особых проблем, рассчитанно «отдалась» «любимому» писателю. Оказалось, ей на семь лет меньше, на семь лет затягивали шуба, платье и окраска. Каждая новая женщина — это новая тайна, которую нужно разгадать. Не следует только влезать в тайну так, что уже не выберешься. Я знаю, что не следует, но порой увлекаюсь. В два приема она переехала ко мне. Оказалась холерического темперамента юной пиковой дамой, то есть натуральной ведьмочкой, которая работает ведьмой по призванию, а не по желанию причинять зло. После нескольких месяцев скорее счастливой и удовлетворенной совместной жизни я вдруг обнаружил, что нет мне от нее ни сна, ни отдыха. Что она не нуждается даже во сне, и круглые сутки качает из меня жизненную энергию. Ясно было, что ведет она себя так не со зла, но иначе она не может. Если в первый раз, когда она скреблась в двери моего кабинета ночью, я был свеже поражен, обнаружив ее в белом парике, белых чулках, белых трусах, за дверью, то впоследствии, в черт знает какой полусотый раз обнаруживая ее там, я стал ее бояться. Если я не платил ей вниманием, она плакала, ссорилась и скандалила. На помощь ей приходил алкоголь.
