Кристофер Прист - Престиж
– Ну, что скажешь?
– Блеск, мистер Энджер! – отозвался он. – Просто блеск! Нечасто увидишь что-нибудь новенькое!
Не могу сказать, чтобы это восторженное признание меня окрылило.
– Ты понял, как он это делает? – не отставал я.
– Разумеется, понял, сэр, – ответил Каттер. – Да и вы, думаю, тоже.
– Нет, я все еще теряюсь в догадках. Ума не приложу, как можно находиться в двух местах одновременно? Это же невозможно!
– Иногда вы меня просто удивляете, мистер Энджер, – язвительно заметил Каттер. – Это логическая загадка, решаемая логическим рассуждением, и ничем иным. Что произошло у нас на глазах?
– Человек мгновенно переместился из одной части сцены в другую.
– Это мы с вами так подумали; на то и был расчет. А на самом деле?
– Ты по-прежнему считаешь, что он использует двойника?
– А как же еще можно достичь такого эффекта?
– Но ведь мы с тобой видели одно и то же. Двойника не было! Мы ясно разглядели его до и после. Это один и тот же человек! Тот же самый!
Каттер мне подмигнул, а сам отвернулся и стал смотреть в окно, на проплывающие мимо скудно освещенные дома Ватерлоо.
– Ну? – в раздражении выкрикнул я. – Что молчишь?
– А что еще сказать-то, мистер Энджер?
– Я тебе плачу жалованье, чтобы ты объяснял необъяснимое, Каттер! Нечего меня подкалывать! Это вопрос профессиональной чести!
Тут он понял всю серьезность моего отношения, и весьма своевременно, потому что мое ревнивое восхищение иллюзионом Бордена постепенно сменялось отчаянием и злостью.
– Сэр, – веско произнес Каттер. – Неужто вы не слыхали о братьях-близнецах? Вот вам и весь сказ!
– Чушь! – воскликнул я. – Да как же иначе-то?
– Но ведь первый ящик был пуст…
– Это одна видимость, – возразил Каттер.
– А второй ящик сложился, как только он из него вышел…
– Чисто сработано, я тоже заметил.
Мне стало ясно, к чему он клонит: на сцене использовались стандартные трюки с демонстрацией пустой аппаратуры, из которой позднее кто-то должен появиться. У меня самого в репертуаре есть несколько номеров, основанных на таком же обмане. Я опять проявил обычную недогадливость: когда я смотрю иллюзион вместе со зрителями, меня так же легко провести, как любого из них. Но близнецы?.. Об этом я не подумал!
Каттер дал мне обильную пищу для размышлений; я довез его до дому, а сам вернулся сюда и крепко задумался. Подробно описав события этого вечера, я начинаю думать, что с Каттером придется согласиться. Тайны больше нет.
Черт бы побрал этого Бордена! В двух лицах! Чтоб его разорвало!
14 ноября 1892
Поделился с Джулией тем, что сказал Каттер; к моему удивлению, она весело рассмеялась:
– Поразительно! Как же мы сами не догадались?
– Значит, ты тоже не отвергаешь такую возможность?
– Это не просто возможность, мой дорогой… это единственная возможность показать на открытой сцене такой номер.
– Пусть будет так.
Теперь, вопреки здравому смыслу, я разозлился на мою Джулию. Она берется рассуждать о том, чего не видела.
30 ноября 1892
Вчера выслушал чрезвычайно любопытное мнение о Бордене и вдобавок узнал о нем небезынтересные сведения.
Замечу, что всю неделю я не имел возможности открыть дневник, потому что выступал первым номером в лондонском мюзик-холле «Ипподром». Это огромная честь, о чем свидетельствовали не только полные сборы на всех представлениях (кроме одного утренника), но и реакция зала. Еще одно важное следствие заключается в том, что досточтимая пресса соблаговолила уделить мне некоторое внимание; вчера приходил молодой репортер из «Ивнинг стар», чтобы взять у меня интервью. Причем мистер Артур Кениг оказался не только репортером, но еще и неплохим осведомителем!
Во время нашей беседы, состоявшей из вопросов и ответов, он предложил мне высказать свое мнение о магах современности. Я добросовестно перечислил лучшие достижения своих собратьев.
– Вы не упомянули Профессора, – заметил мой собеседник, дав мне высказаться. – Разве у вас не сложилось о нем определенного мнения?
– Так уж вышло: мне недосуг было ознакомиться с его репертуаром, – уклончиво ответил я.
– Обязательно сходите! – воскликнул мистер Кениг. – У него лучший иллюзион в Лондоне!
– Неужели?
– Я ходил несколько раз, – захлебывался репортер. – У него есть один номер, правда, он исполняет его не каждый раз – говорит, это крайне изнурительно, так вот, у него есть такой номер…
– Да, я краем уха слышал, – бросил я с напускным пренебрежением. – Какие-то два ящика.
– Вот именно, мистер Дантон! Он исчезает и появляется одновременно! Никто не знает, как он это делает!
– Точнее сказать, никто, за исключением собратьев-иллюзионистов, – поправил я. – Он использует набор стандартных магических трюков.
– Стало быть, вы знаете, как это делается?
– Конечно знаю, – был мой ответ. – Но не рассчитывайте, что я открою вам точный способ…
Тут, признаюсь, я заколебался. В последние две недели меня не покидала высказанная Каттером мысль о двух близнецах, и я уже убедил себя, что он прав. Сейчас мне представилась возможность обнародовать эту тайну. Передо мной сидел жадный до сенсаций слушатель, журналист одной из крупнейших городских газет, чье любопытство уже пробудила сценическая магия. Из прошлого на меня нахлынула жажда мести, которую я всегда старался заглушить; сколько раз я себе повторял, что это слабость, которой нельзя поддаваться. Кениг, естественно, ничего не знал о моей вражде с Борденом.
Здравый смысл возобладал и на этот раз. Ни один фокусник не будет выдавать секреты другого.
В конце концов я произнес:
– Способы могут быть разными. Фокус – это всегда не то, что кажется. Путем длительных тренировок и репетиций…
При этих словах юный газетчик едва не выпрыгнул из кресла:
– Сэр, неужели вы полагаете, что он использует двойника? Все лондонские иллюзионисты словно сговорились! Я поначалу думал точно так же.
– Да, именно этим он и пользуется. – Я немного успокоился при виде такой непосредственности.
– В таком случае, сэр, – вскричал юноша, – вы заблуждаетесь, как и все остальные! Никакого двойника нет и в помине! Вот что самое поразительное!
– У него есть брат-близнец, – произнес я. – Другие возможности исключены.
– Это не так. У Альфреда Бордена нет ни брата-близнеца, ни двойника, который мог бы сойти за него самого. Я наводил о нем справки и отвечаю за свои слова. Он работает один, если не считать ассистентки, которая выходит с ним на сцену, и техника, который помогает ему в изготовлении аппаратуры. В этом отношении он ничем не отличается от других представителей профессии. У вас ведь тоже…
