Гейл Форман - Всего один день
— Да подзависло, — отвечаю я. — Больше зацепиться не за что.
Он ухмыляется.
— Зацепиться всегда есть за что. Как там говорят детективы в кино? «Иногда ларчик открывается просто», — последнее он произносит с ужасным нью-йоркским акцентом. И отдает мне мое сочинение. — Хорошо написала.
Я вижу большую пятерку с минусом, и меня захлестывает огромная волна гордости. Когда мы с Ди уходим, я все время посматриваю на нее, словно проверяя, не превратится ли она в тройку, хотя и знаю, что такого не бывает. Но все же никак не перестану проверять. И улыбаться. Заметив это, Ди начинает смеяться.
— Не все из нас привыкли к пятеркам, — оправдываюсь я.
— Ой, не надо только плакаться. Ну что, до встречи в четыре?
— Я буду считать секунды.
В четыре появляется Ди и просто прыгает до потолка.
— Просто не просто, мы же ларчик еще не пытались открыть, — он протягивает мне два диска из медиацентра. Один из них называется «Ларец Пандоры», а на нем изображена красотка с печальными темными глазами и в глянцевом шлеме черных волос. Я сразу же понимаю, кто это.
— И как нам это поможет?
— Не знаю. Но когда открываешь ларец Пандоры, не знаешь, что из него полезет. Можно сегодня посмотреть. Когда я с работы вернусь.
Я киваю.
— Я сделаю попкорн.
— А я принесу несъеденные пирожные из столовки.
— Да уж, мы знаем, как оторваться ночью в пятницу.
Вечером, когда я готовлюсь к его приходу, в гостиной появляется Кали и смотрит на мой попкорн.
— Что, пожевать захотелось?
— Мы сегодня с Ди хотим кино посмотреть, — я Кали никогда никуда не приглашала. Да и она почти всегда на уик-энд тусуется где-то по вечерам. Но я вспоминаю, как она предложила мне помощь, что говорила про дружбу, так что предлагаю ей сегодня присоединиться к нам. — У нас миссия — поискать в этих фильмах подсказки. Твоя помощь пригодилась бы. Ты такую умную идею подкинула насчет его брата в Рочестере.
Она широко распахивает глаза.
— С удовольствием помогу. Мне так надоели эти пьянки. Дженн, ты хочешь с Эллисон и Ди кино посмотреть?
— Но я сразу предупреждаю, оно немое.
— Круто, — откликается она. — Я ни разу такого не видела.
Я тоже, а по факту получается в некотором смысле как Шекспира смотреть — надо привыкнуть, войти в ритм. Ничего не говорят, но и на фильм на иностранном языке с субтитрами тоже не похоже. Тут титры есть только в самых ключевых диалогах, а в остальном приходится догадываться по выражениям лиц актеров, по ситуации, по напряженности музыки, исполняемой оркестром. В общем, приходится малость поработать.
Мы начинаем с «Ларца Пандоры», это фильм о красивой девушке легкого поведения по имени Лулу, которая переходит от одного мужчины к другому. Сначала она собирается замуж за своего любовника, но незадолго до свадьбы стреляет в него. Ее судят за убийство, но ей удается избежать тюрьмы, и она покидает страну с сыном убитого. В итоге ее продают в сексуальное рабство. А в конце накануне Рождества ее саму зарежут, да не кто иной, как сам Джек-Потрошитель. Для всех нас это все равно что смотреть на крушение поезда в замедленной съемке.
Потом Ди достает следующий диск, «Дневник потерянной девушки».
— Это комедия, — шутит он.
Этот фильм не такой ужасный. Лулу, хотя в этом фильме ее не так зовут, в конце не умирает. Но ее соблазняют, она рожает вне брака, ребенка забирают, общество демонстрирует ей свое презрение, и ее упекают в ужасный исправдом. В итоге она тоже вынуждена торговать собой.
Мы заканчиваем почти в два ночи, включаем свет и смотрим друг на друга стеклянными глазами.
— Ну? — спрашивает Дженн.
— Мне понравилось, как она одевается, — говорит Кали.
— Да, наряды у нее действительно экстраординарные, но нам особо ничего не дают, — Ди смотрит на меня. — Есть что-нибудь?
Я оглядываюсь.
— У меня ничего, — я действительно ничего не поняла. Все это время я считала себя Лулу. Но я вообще не похожа на девушку из этих фильмов. И не хотела бы.
Дженн зевает, открывает ноутбук и выходит на страницу Луизы Брукс, которая, по всей видимости, вела такую же беспорядочную жизнь, как и Лулу, прошла путь от элитной актрисы до продавщицы в Саксе, потом стала содержанкой, а под конец затворницей.
— Но тут говорится, что она всегда была бунтаркой. Делала все по-своему. А еще у нее была гомосексуальная связь с Гретой Гарбо! — Дженн улыбается.
Кали выхватывает у нее ноутбук и читает дальше.
— К тому же она первая сделала короткую стрижку-боб.
— У меня тоже был боб, когда мы познакомились. Наверное, мне следовало это сказать.
Кали отставляет ноутбук в сторону, распускает мой хвостик и подгибает волосы в районе подбородка.
— Хм. С бобом ты действительно на нее похожа внешне.
— Да, он так и сказал. Что я выгляжу как она.
— Если он тебя такой увидел, — говорит Дженн, — это значит, что ты показалась ему очень красивой.
— Да. Возможно. Или для него это была лишь игра. Может, он пытался за счет этого дистанцироваться, так как не хотел ничего обо мне знать, — набрасывая эти неромантичные варианты — зато, давайте будем честными, наиболее вероятные, — я уже не испытываю привычного удушающего стыда и унижения. Я чувствую, что ребята со мной, и все случившееся перестает казаться таким ужасным.
Кендра сегодня остается у Джеба, Кали предлагает Ди лечь спать в ее кровати, а сама падает на Кендрину. Устроившись под одеялками, мы желаем друг другу спокойной ночи, как будто мы в каком-то летнем лагере, и я чувствую, что все идет правильно, чувствую себя сильной, как никогда.
Ди сразу же начинает храпеть, а я не засыпаю долго, все думаю о Лулу. Может, это было просто имя. Просто игра. Но в какой-то момент уже и не игра. Ведь в тот день я действительно в нее превратилась. Может, не в эту Лулу из фильма и не в настоящую Луизу Брукс, но в собственный образ Лулу. Свободную и отважную. Готовую к приключениям. Согласную.
И я понимаю, что я ищу не только Уиллема; но и Лулу тоже.
Двадцать пять
Апрель
Майами-Бич
Родители встречают меня в аэропорту Майами, мама организовала все так, что их самолет прилетел на полчаса раньше моего. Я-то надеялась в этом году избежать Пасхального Седера, я ведь за несколько недель до него ездила к родителям на каникулы, а приехать на Седер — это значит пропустить день занятий. Но удача мне не улыбнулась. Традиции есть традиции, и только на Песах мы ездим к бабушке.
Я ее люблю, хотя Седер — это всегда умопомрачительно скучно, и есть столько бабушкиной стряпни — опасно для жизни, но я не хотела ехать не поэтому.
Бабушка выводит маму из себя, а это означает, что в каждую поездку мама доводит нас. Когда бабушка приезжает к нам, с этим справиться еще реально. Мама может куда-нибудь выйти, выпустить пары у Сьюзан, поиграть в теннис, заняться планированием моего графика, сходить в торговый центр и купить новые ненужные мне тряпки. Но когда мы оказываемся в Майами-Бич, в пансионе, где с другими стариками живет бабушка, это все равно что застрять на острове престарелых.
