Виталий Вир - Бабло пожаловать! Или крик на суку
— Все? — немного успокоившись, уточнил Рамсес.
— Ага, — ответила она и сделала хороший глоток игристого вина.
Он посмотрел на довольного поглощенного музыкой Дэвиса и на расстоянии повеселел вместе с ним.
Алика не отреагировала, она сидела невозмутимой с надменно поднятой головой и смотрела благодаря вину золотистым миндальным взглядом на Рамсеса.
Для удобства общения, он сел за стол, располагаясь напротив.
— Ты смогла бы когда-нибудь пожить в мире одиночества?
— Как этот Даун?
— Допустим, да, как Дэвис.
Наконец-то, повернув голову, она посмотрела на Дэвиса, окатив того презрительным взглядом.
— Рамсес, ты такой же больной, как и он! Вы оба — придурки слабоумные.
— Как же, пропагандировать общение с первозданной природой без оглядки на цивилизацию — это намного более понятное желание. В вашу организацию запишутся многие, нежели в мою, кстати, которой нет, но ты зачислила меня туда, — он сменил грубый тон на игривость в речи. — Не, все-таки я зря не пошел с тобой в лес. Природосборище — это ж такая замечательная разновидность для гламурных… Чего стоит одно только ваше название — «лесной променад»?.. А что, если, как есть, по-русски — прогулка в лесу? С другой-то стороны, о чем это я, говоря на родном языке?! Невозможно даже представить такой эпизод. Допустим, тот, кто озадачен плотным рабочим графиком, вынужден кому-то отказать в деловой встрече и он говорит: «Нет, мол, у меня запланирована прогулка в лесу». Представляешь?! Бизнесмена никто не поймет! Более того, разъединив связь, даже добавят: «Во, придурок!». Но другое дело, когда он ответит бизнес партнеру: «У меня долгожданный, давно запланированный лесной pro-me-nade». Каково, а? Звучит!
— Ты чего сюда, ко мне приперся? — членораздельно поинтересовалась она.
— Если ты запамятовала, то я и должен был вернуться к тебе. Но ты из квартиры по каким-то не понятным мне причинам ушла.
— Клиент приезжал ко мне, — не сразу, но ответила Алика. Она делала вид, что не хочет разговаривать с Рамсесом.
— Приехал на дом? — желая продолжать беседу, спросил он, но артистично выразил удивление и говорил с ехидством в голосе.
— Он попросил меня спуститься. Охрана же проводила меня в это кафе и мы тут поговорили, — строго, по-деловому ответила она.
— Так быстро?
— А чего попусту болтать профессионалам?
— Тогда, чего, — на ее манер произнес он, — обратно не пришла, если знала, что я спешу к тебе со своим другом?
Алика посмотрела на Рамсеса, не скрывая презрение.
— Да пошел ты и твой придурок! Оба — надоели. Понимаешь?
Она на секунду бросила взгляд на улыбающегося Дэвиса и брезгливо поморщилась.
— Ох, как тебе гадко, а, Алика? А вчера, когда ты занималась групповым сексом у себя в квартире, тебе не было так же мерзко?
Алика сменилась в настроении. Она немного растерялась, но взяла себя в руки и недоуменно спросила:
— Ты, о чем?
— Ну, наверное, если уж ты заговорила о вступлении в какую-либо организацию, куда можно попасть, только лишь пройдя особый ритуал, то ваша вчерашняя груповуха и была тем самым посвящением тебя в кол-л-лектив для pro-me-nada. Теперь эти мысли не покидают твою голову. К тому же они так засели у тебя, там, что ты даже через призму этих мыслей проговорила и о моей некой организации…полагаю я.
— А чего же ты сразу с этого не начал, когда сегодня пришел ко мне?
— А узнал об этом несколько минут назад.
— Позвонили?
Рамсес решил промолчать.
Алика нервно потерла пальцами лоб.
— Если ты все знаешь, то, к чему дальше говорить в манере символов разоблачения? Кто тебе об этом сказал? Только не отвечай банально, что, так получилось, один из вчерашних в моей квартире оказался чьим-то там приятелем и теперь ты тоже обо всем знаешь.
— Будешь смеяться, Алика, но мне на самом деле обо всем рассказал человек, которого ты тоже знаешь.
— Смешно. Что дальше?
— Хочу спросить у тебя. Непосредственно. Это правда?
— В этом не было ничего особенного.
— О, как?!
— А тебе не знакомо понятие, свингеры?
— Как же, конечно.
Алика натянуто улыбнулась.
— Кто ж была твоей подружкой в ваших парах? Я чего-то не припомню, чтобы ты меня брал с собой к паре свингеров.
Вспомнив о проведенной ночи в квартире Богдана, Рамсес не подал вида и продолжил смотреть на собеседницу невозмутимо.
— Рамсес, это была обычное парти-вечеринка у тех, кто — свингеры. И ничего в этом иного нет. Это происходит и в других подобных группах. Но именно в том коллективе, с которым я недавно познакомилась, мне предложили полноценно раскрыться для дальнейшего общения с ними. Потому что все те, с кем я, — Алика выдержала небольшую паузу, затем продолжила: — гуляла в лесу, — они — свингеры. Вчера из-за забастовок никто не работал и мы решили собраться у меня, обсудить ситуацию в городе… Рамсес, они — обычные нормальные пары, которые обыденно живут и ничем не отличаются от других. Пожалуй, различия, действительно, есть. Их семейные союзы — пример остальным для подражания. Да-да и не ухмыляйся. Эти пары не занимаются изменами, а живут в честном единении друг с другом — у них нет обмана, как это делают все остальные, кто изменяет! — гордо заявила она с выразительным намеком. Рамсес смутился, хотя, определенно знал, что ей неизвестно о его недавней измене. Алика же продолжала: — А тут, у супругов все заранее оговорено и решено!.. Так же иногда они проводят свингер-парти и только между собой!
— На этот раз, по времени вечеринка совпала с твоим появлением в их коллективе?
— А как ты себе это представляешь? Я — одна, продолжая с ними общаться, ничего бы не знала о них? — далее она уточнила, заострив внимание на слове «их»: — Это их отношения и в их компании.
Сказанное Аликой, Рамсесу можно было только подтвердить, а оспорить нельзя — из-за очевидного факта. Но мысль о том, что его девушка, оказывается, способна весьма буднично говорить ему о них по данному поводу и с учетом совершенного ей, глубоко засела в голове и не отпускала. Более того, это понимание сбивало остальные мысли.
Рамсес посмотрел на нее с грустью и обреченностью.
— Скажу старомодно, но только так ты меня услышишь. Ответить мне, какой нормальный и здравый мужик, станет подкладывать партнершу под иного супруга, по сути, совершенно чужого, у которого, начиная с обоняния и продолжая осязанием, все другое? То есть, у него не будет ничего из того, за что когда-то она полюбила его. Это, что со временем должно произойти в башке у «нормального» мужа, чтобы, подкладывая девушку, как проститутку, находить этому несложное название, а мы — свингеры?! И, что это вообще-то за слово такое? — Алика открыла рот, чтобы сказать, но Рамсес не унимался. — Не утруждайся! С переводом я знаком. Но, вот, истолковать по-русски? — он желчно усмехнулся. — Это, как «свин» и «герой», что ли? То есть, он — эдакий доблестный хрюшка? Или этому есть более возвышенное объяснение?
— При чем тут…как шлюху, нелепые возвышенные объяснения?
— Тогда, что? — продолжал вопрошать Рамсес и, как мог, сдерживался, чтобы не перейти на повышенный тон.
— В парах они просто больше, чем остальные, любят друг друга и пытаются доставить максимум ощущений и удовольствий партнеру, а не тупо жить в семейном союзе.
— То есть, ими движет любовь и она занимает первое место?
— Ну, да! — искренне удивилась Алика.
— Ну, да?! — удивленно прикрикнул Рамсес. Размышляя, он повторил сдержанно и понуро: — Ну, да, я понимаю, еще никому не удалось понять формулу любви. Правда, невероятно тяжело. Но и с подобным подходом к чувствам, ее вообще разгадать будет невозможно. Ты не думала?
— Ой, Рамсес, не умничай и не лезь в дебри!
Он со злорадством хмыкнул.
— Получается, это я полез в дебри, а не ты вместе со свиньягероями?! Бред какой-то! А то, что ваше воспаленное воображение не имеет общего со словом «любовь», как быть с этим? Алика, или ты боготворишь, или занимаешься развратом, в котором, желая оправдаться, примеряешь весь этот платонический бред к возвышенным чувствам. Ну, пусть у них — это не вздор. Мне-то, что до того, раз так кому-то нравится. Но я не готов тебя выдавать, как сутенер проститутку. Я называю вещи своими именами и таково мое отношение к тебе. Алика, я — не шмаровоз-сводник. Я хочу любить в том привычном понимании, о котором я читал в нормальных книгах о любви. Надеюсь, что по прошествии еще двадцати пяти юбилейных лет ничего в моих чувствах не изменится. И, если тебе, действительно, нужны искренние эмоции, то испытывать подобные ощущения со мной, ты променяла на банальную оргию. Где обычное и пустое — трах, — Рамсес хлопнул в ладоши. Обратив на себя внимание посетителей кафе, он тихо добавил, чтобы услышала только Алика: — и разбежались…
Она промолчала, хотя, до этого было видно, что готовилась и дальше отстаивать то, о чем начинала говорить.
