Евгений Шкловский - Точка Омега
Он из вежливости посидел, сжевал бутерброд, запил чаем…
Разговоры велись в основном о Библии, о том, как там все хорошо и правильно написано, какая огромная помощь человеку. Потом хором запели. Как ни странно, на русском, некоторые с трудом, с акцентом, но старательно. Про Христа… И ласково поглядывали на Вадима, как бы призывая его присоединяться, хотя бы на повторах. А он сидел потупившись, как невеста на выданье, чувствуя страшную неловкость, с одной лишь мыслью – поскорей слинять. Однако и гостей обижать не хотелось – вполне ведь славные, чистенькие, белозубые, глаза светятся. И Оксана вся такая сияющая.
В конце концов, ничего дурного, если бы только не уводило ее от самого элементарного. Оно-то как раз давалось ей через силу – приготовить еду, даже самую незамысловатую, убрать квартиру, сходить в магазин… У нее портилось настроение, она хмурилась, словно обиженная, раздражалась по пустякам.
5Если честно, то Вадим не так уж увлечен своим ремеслом. Как, впрочем, и самим спортом. Разве что только футболом, о котором чаще всего пишет. Хотя с некоторым интересом он следит за баскетболом, порой занимает его бокс. Ну и временами фигурное катание (родители любили смотреть, да и Оксана приклеивалась к экрану во время всяких европейских и мировых первенств)… Это уже по настроению.
Если бы не профессия, он бы и совсем, пожалуй, отстал от этого дела. Притом что вполне осознает важность спорта, его пользу, ну и так далее. Он убежден, что, будь культура спорта в стране развита больше, многие судьбы простых пацанов сложились бы иначе. Да и здоровье нации было бы лучше, чем сейчас, когда каждый третий призывник – полуинвалид. Тут и дурная наследственность, и экология, и алкоголь, и все больше наркотики… А ведь реально могло быть по-другому, если бы рядом стадион или какой-нибудь нормальный спортивный кружок.
Сам он, если вдуматься, многим обязан спорту. Чего только не пришлось опробовать в детстве – и бокс, когда возник кружок в школе, и самбо в клубе «Динамо», и вольная борьба в «Крыльях Советов», ну и, разумеется, футбол… А ведь слабак слабаком был. Физрук Олег Дмитриевич, кряжистый, крепкий, с покатыми литыми плечами и мощной шеей, в прошлом боксер, с состраданием, граничащим с презрением, наблюдал его жалкие потуги на перекладине и коряченье на брусьях. Да и забеги на 1000 метров и тем более на пять километров давались Вадиму с неимоверным трудом. Стометровку еще худо-бедно, на большее же не хватало.
Зато как заметно стало меняться отношение физрука, стоило Вадиму записаться в организованную тем секцию бокса. Правда, поначалу тот поглядывал на заморыша с некоторым сомнением, однако не прошло и трех месяцев, как в его глазах замелькало что-то иное. Он стал чаще подходить во время тренировок, останавливал, поправлял, показывал, как надо правильно уклоняться или наносить удар, как двигаться… Дошло до того, что Вадима включили в состав школьной команды, которой предстояло выступать на городских юношеских соревнованиях. Тут все и оборвалось…
Как только дело доходило до соревнований, где, собственно, и можно показать реально, кто на что способен, Вадим тормозил. Едва узнав, какая честь ему выпала (а со стороны тренера это было своего рода признание: не все из секции попали в команду), Вадим за месяц до назначенной даты перестал ходить на тренировки. Дезертировал, можно сказать. На что-то он, впрочем, ссылался (не упомнить), какую-то лапшу вешал на уши, объясняя свое отсутствие.
На самом же деле – соревнования, не что иное. Он категорически не желал состязаться. Одно дело тренировки, спарринги, другое – мероприятие, требующее от тебя максимальной ответственности и предельной собранности. Вадим не желал ни побеждать, ни проигрывать. Не желал быть ни лучшим, ни худшим. Не желал ровным счетом ничего. Одна мысль, что ему придется выйти на ринг и что-то кому-то доказывать, вызывала оторопь и паралич воли. Коллапс, если угодно. А может, он все-таки боялся проиграть?
Тем не менее сложилось так, что пишет он о спорте и даже приобрел на этой ниве некоторый авторитет. Работу свою он выполняет не без удовольствия, подчас даже с воодушевлением, но иногда, приступами, находит отвращение. Впрочем, и неудивительно: в конце концов все приедается.
Репортажи Вадима всегда профессиональны, однако временами в них проглядывает если не индифферентность, то утомление. Правда, он научился имитировать азарт и компетентность даже тогда, когда пишет левой ногой. Кто-то может это и узреть (например, шеф), но обыватель все съест и даже не поморщится.
Шефу же и самому давно всё до фени, это заметно по его тяжелому усталому взгляду из-под густых седых бровей, каким он встречает Вадима у себя в большом кабинете, увешанном и уставленном всякими спортивными трофеями, ему подаренными. К тому же и возраст дает себя знать, семьдесят шесть. Но он все равно не уйдет. Покинь он свой пост, тогда и вообще не жизнь, а так у него статус, он вхож в разные инстанции, в его руках какая-никакая, но власть. Так, надо написать об имяреке, поддержать дарование! Хорошая команда, побольше бы уделять ей внимания. Правильно говорят, что этот судья не годится… Ну и так далее.
Спорт – целая империя, тут своя политика, свои звезды, свои сферы влияния, лобби и прочее. Их газета не самое последнее издание, с ней считаются даже самые вельможные. Но и газете бывает нужна поддержка, так что у шефа свои стратегия и тактика, за плечами большой опыт. Он знает, когда что нужно и можно.
Кому-кому, а уж ему прекрасно известно, что любой мыльный пузырь, который старательно надувают, завтра лопнет и о нем забудут также, как и о многих других. В спорте – как в политике: сегодня есть, а завтра поминай как звали. Хотя в политике проще: там не обязательно доказывать достижениями, достаточно с помощью тех же масс-медиа запудрить мозги, а умельцев в этом деле достаточно: политика – те же деньги…
Однако у шефа, как, впрочем, и у Вадима, есть еще толика идеализма, он устал, но окончательно победить себя цинизму не дает, все-таки искренне болеет за спорт, они все болеют за спорт, потому что спорт – не просто развлечение. Спорт – отдушина для миллионов: и тех, кто с детства встает на путь спортивной карьеры, и тех, кто хлещет пиво у экрана телевизора или сходит с ума на трибуне стадиона.
Шеф приятельствует с такими же, как он, седовласыми, заслуженными тренерами, с бывшими именитыми спортсменами, с политиками и бизнесменами, поговаривают, что иногда ему даже доверяют утрясать проблемы с околоспортивной мафией, которая то слабеет, но вновь набирает силу, так что с ней приходится всерьез считаться.
– Ну что, Вадик, как поживает твой Рос? – Шеф знает о его симпатии, у него и самого, естественно, есть любимцы, и не только в хоккее, в который он сам когда-то играл. Он и сейчас не прочь помахать клюшкой с внуком, занимающимся в секции при ЦСКА. – Отсиделся в запасных, пока команда рубилась за медали? А не будет слишком заноситься! Тоже мне Пеле выискался. Правильно его наказали.
– Федор Иванович, вы же знаете, спортсмены – народ с характером. Рос не исключение. У него с новым тренерским штабом никак не складывается.
– Складывается-не складывается, надо уметь находить общий язык. Или думает, раз звезда, то все позволено. Видали таких. Сам знаешь: кое для кого это вообще дурно кончалось. А ведь были ничуть не хуже твоего фаворита.
Вадим и не спорит – шеф мудр.
6В жизни обязательно настает минута, когда наконец отчетливо понимаешь: организм нуждается в заботе. Он начинает этого настоятельно требовать, а если ему отказывают, в отместку начинает капризничать и доставлять неприятности. Без мало-мальского внимания к нему запросто можно превратиться в развалину с дурным запахом и атрофированными мышцами. Душа от этого, увы, отнюдь не растет и дух не возвышается. Восток это понимал, поэтому у китайцев и индийцев физическая культура развиты гораздо лучше. Для йога тело – храм души, о нем нужно печься, его нужно постоянно упражнять и совершенствовать, тогда и душе легче справляться с собой, да и вообще с жизнью. Для Востока важна целостность, только при этом условии человек может чувствовать себя частью космоса и подпитываться его энергиями.
Так неторопливо объясняла Лора Георгиевна, заведующая медицинским центром при клубе. Вадим заглянул туда почти случайно. В подвальчике было несколько отсеков, высокие медицинские лежаки на колесиках, какие-то приборы, в самом маленьком – низкая кушетка и письменный стол.
Лора Георгиевна, вскоре ставшая просто Лорой, – симпатичная брюнетка лет под тридцать с очень серьезным, едва ли не строгим, очень белым лицом, которое могло казаться еще белее по контрасту с темными волосами. В иные мгновения ее лицо вдруг озарялось улыбкой и становилось еще миловиднее, а главное, в нем появлялась – вместо докторской серьезности – очаровательная открытость, которая всегда так трогала Вадима в женщинах. Она-то и предложила ему воспользоваться бесплатной услугой, а именно компьютерной диагностикой. Ни к чему его это не обязывало, зато можно было узнать о себе кое-что новое.
