Грэм Грин - Путешествия с тетушкой
– Очень великодушно с вашей стороны, – отозвался О'Тул. – А скажите, что за человек у вас в саду?
– В моем положении приходится принимать меры предосторожности.
– Он нас не остановил.
– Меры только по отношению к моим врагам.
– Как вас лучше называть – Искьердо или Висконти?
– Я успел уже привыкнуть и к той, и к другой фамилии. Давайте докончим эту бутылку и откроем вторую. Шампанское, если вы хотите дознаться истины, развязывает язык лучше всякого детектора лжи. Оно поощряет человека к откровенности, даже к опрометчивости, в то время как детекторы лжи побуждают его лгать изощреннее.
– Вам приходилось сталкиваться с ними? – поинтересовался О'Тул.
– Да, один раз перед тем, как я покинул Буэнос-Айрес. Результаты, подозреваю, не принесли большой пользы ни полиции… ни вам. Ведь вы, полагаю, ознакомились с ними? Я заранее подготовился самым тщательным образом. Мне обмотали обе руки резиновыми бинтами, и я даже решил было, что они собираются измерять кровяное давление. Возможно, они и это заодно проделали. Меня предупредили, что, сколько бы я ни лгал, прибор всегда распознает ложь. Можете себе представить мою реакцию. Скепсис у католиков в крови. Сперва мне задали ряд невинных вопросов: например, какое мое любимое кушанье и задыхаюсь ли я, когда поднимаюсь по лестнице. Отвечая на эти невинные вопросы, я усердно думал о том, какое счастье будет в один прекрасный день встретиться вот с этим моим милым дружочком, и сердце у меня колотилось, пульс скакал, и они никак не могли взять в толк, почему одно упоминание о подъеме по лестнице или поедании canneloni [нечто вроде толстых фаршированных макарон (итал.)] приводит меня в такое возбуждение. Они дали мне успокоиться, а затем неожиданно выпалили мое имя – Висконти. «Вы – Висконти? Вы – военный преступник Висконти?!» Но на меня это не произвело никакого впечатления, потому что я научил мою старую приходящую служанку, отдергивая по утрам шторы, будить меня криком: «Висконти, эй ты, военный преступник, просыпайся!» Для меня эта фраза стала обыденной, домашней, означающей «Кофе готов». После этого они вернулись к одышке на лестнице, и на сей раз я был совершенно спокоен, но, когда меня спросили, почему мне нравятся canneloni, я опять начал думать о моей любимой и снова возбудился, зато при следующем вопросе, вполне серьезном, кардиограмма – она, кажется, так называется? – получилась спокойной, потому что я перестал думать о моем сокровище. Под конец они совершенно разъярились и на прибор, и на меня. Замечаете, как подействовало на меня шампанское? Я разговорился, я готов рассказать вам все.
– Я пришел, чтобы заключить соглашение, мистер Висконти. Вообще-то у меня был план изъять вас на время из обращения и попробовать договориться в ваше отсутствие с мисс Бертрам.
– Я не поддалась бы ни на какие уговоры, – заметила тетушка, – пока не посоветовалась бы с мистером Висконти.
– Мы еще и сейчас можем причинить вам кучу неприятностей. Всякий раз, как мы будем оказывать нажим на полицию, для вас это будет означать все новые взятки. А вот если, скажем, нам удастся убедить «Интерпол» закрыть ваше дело и мы известим полицию, что вы нас больше не интересуете и вам разрешается ездить взад-вперед когда заблагорассудится…
– …то я бы вам не поверил, – закончил мистер Висконти. – Я бы предпочел остаться здесь. Я уже свел кое-какие знакомства.
– Само собой, оставайтесь, коли хотите. Полиция не сможет вас больше шантажировать.
– Любопытное предложение, – сказал мистер Висконти, – и вы, очевидно, думаете, в обмен на него у меня что-то имеется? Разрешите, я налью вам еще.
– Мы готовы заключить с вами сделку, – подтвердил О'Тул.
– Я бизнесмен, – проговорил мистер Висконти. – В свое время я вел дела со многими правительствами. С Саудовской Аравией, Турцией, Ватиканом.
– И с гестапо.
– Увы, поведение их нельзя было назвать джентльменским. Обстоятельства вынудили меня войти с ними в контакт. – Его манера выражаться напомнила мне тетушку Августу: должно быть, годы сделали их похожими. – Вы, разумеется, понимаете, что у меня есть и другие предложения неофициального порядка.
– Человек в вашей ситуации не может позволить себе принимать неофициальные предложения. Если вы не пойдете на соглашение с нами, и не мечтайте жить в этом доме. Я бы на вашем месте не стал обзаводиться мебелью.
– Мебель, – возразил мистер Висконти, – уже не составляет проблем. Моя «дакота» вернулась вчера из Аргентины не пустая. Мисс Бертрам заранее договорилась с магазином «Харродз» в Буэнос-Айресе, чтобы мебель доставили в estancia одного нашего знакомого. Столько-то люстр за столько-то сигарет. Дороже всего обошлась кровать. Сколько ящиков виски мы за нее отдали, дорогая? Моему знакомому, конечно, а не магазину «Харродз». «Харродз» – фирма почтенная. В нынешнее время требуется много виски и сигарет, чтобы обставить хотя бы несколько жилых комнат. Откровенно говоря, мне очень не помешала бы небольшая сумма наличными. Бифштекс подчас нужнее люстры. Из Панамы поставок не будет в течение двух недель. Мне гарантирован солидный бизнес с хорошей перспективой, но мне не хватает мелких сумм.
– Я предлагаю вам безопасность, – сказал О'Тул, – но не денежное обеспечение.
– Я привык к опасности. Она меня не беспокоит. В моем положении значение имеет только наличность.
Я размышлял, какое превышение кредита я предоставил бы мистеру Висконти исключительно под его апломб, когда тетушка вдруг взяла меня за руку.
– По-моему, надо оставить их одних, – шепнула она. А вслух сказала: – Генри, выйдем на минутку. Мне надо кое-что тебе показать.
– В мистере Висконти есть еврейская кровь? – спросил я, когда мы оказались за дверью.
– Нет. Сарацинская – возможно. Он всегда отлично ладил с Саудовской Аравией. Он тебе нравится. Генри? – спросила она. Она словно молила ответить ей «да», и это растрогало меня – не в ее характере было просить о чем бы то ни было.
– Рано еще судить, – ответил я. – Большого доверия он, на мой взгляд, не внушает.
– А разве я полюбила бы его. Генри, если бы он внушал доверие?
Она провела меня через кухню – один стул, сушилка для посуды, старая газовая плита, гора консервных банок на полу у задней двери. Двор был завален деревянными упаковочными ящиками.
Тетушка произнесла с гордостью:
– Это все мебель. Хватит на две спальни и столовую. И садовая мебель для нашего праздника.
– А как быть с едой и напитками?
– Вот об этом мистер Висконти как раз сейчас и ведет переговоры.
– Он что же, действительно думает, что ЦРУ заплатит за вашу вечеринку? Куда же делись все деньги, которые у вас были в Париже, тетя Августа?
– Договоренность с полицией стоила дорого, а потом пришлось подыскать дом, достойный положения мистера Висконти.
– А у него есть положение?
– В свое время он знался с кардиналами и арабскими принцами крови. Неужели ты думаешь, что такая незначительная страна, как Парагвай, удержит его надолго?
В конце сада зажегся и погас фонарик.
– Кто там шныряет? – спросил я.
– Мистер Висконти не вполне доверяет своему партнеру. Его слишком часто предавали.
Скольких же людей предавал он сам, невольно подумал я, – мою тетушку, свою жену, кардиналов и принцев крови, даже гестапо.
Тетушка присела на ящик поменьше.
– Я так счастлива, Генри, – сказала она. – Ты здесь, и мистер Висконти благополучно вернулся. Наверное, я начала стареть – я уже, кажется, могу довольствоваться очарованием семейного очага. Ты, я и мистер Висконти будем работать вместе…
– Переправлять контрабандные сигареты и виски.
– Ну что ж.
– И иметь постоянного телохранителя в саду.
– Глупо было бы, Генри, кончить свои дни по простой небрежности.
Из глубины дома послышался голос мистера Висконти, он звал:
– Сокровище мое! Вы слышите меня?
– Да!
– Принесите фотографию, дорогая!
Тетушка встала с ящика.
– Сделка, видимо, заключена. Пойдем, Генри.
Но я не пошел за ней. Я направился в глубь сада, к роще. Звезды сияли так ярко на низком небе, что меня, вероятно, было отчетливо видно тому, кто наблюдал из рощи. Теплый ветерок обдал меня ароматом цветущих апельсинов и жасмина. Я словно погрузил лицо в коробку со срезанными цветами. Едва я ступил в мрак под деревья, по моему лицу скользнул луч фонарика и погас, но на этот раз я был начеку и теперь точно знал, где стоит человек. Я держал наготове спичку в пальцах и тут же чиркнул ею. Прислонившись к стволу лапачо, стоял маленький старичок с длинными усами, он раскрыл рот от удивления и растерянности, так что я успел увидеть беззубые десны, прежде чем спичка потухла.
– Buenas noches, – произнес я одно из немногих выражений, которые запомнил из разговорника. Он что-то пробормотал в ответ. Я повернул назад и споткнулся о какую-то кочку, и он услужливо посветил фонариком. Мне подумалось, что мистер Висконти еще не может позволить себе нанять телохранителя получше. Возможно, после второй партии товара из Панамы он уже наймет себе кого-нибудь пошикарнее.
