Дина Рубина - Синдикат
…Так продолжалось несколько недель, пока мы не поняли, что духовные отцы нашего ордена вовсе не собираются вылезать из хорошо укрепленного детского садика.
Забор, колючая проволока, сигнализация — они отлично себя чувствовали среди этого лагерного антуража.
Яша, руководитель главнейшего департамента Синдиката, как никто другой шкурой чувствовал весь трагизм ситуации… Ведь, в отличие от меня, он отчитывался численностью восходящих… И давно уже горел синим пламенем во всех отчетах и графиках, столь ценимых в Центре…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В один из этих дней Изя Коваль заглянул к Яше; сначала, как водится, завел длинный обольстительный разговор по поводу нового мобильника («глянь, сынок, у меня новая штучка: программа „Урчащая кошечка“, мобильник-вибромассажер. Ты активируешь — через WAP-функцию и прикладываешь трубку к проблемным участкам тела… — А какие участки у тебя проблемные, старик?» — ну и прочие скабрезности…), и в заключение вскользь сообщил:
— Кстати, тут кое-кто внес замечательное предложение: провести ударное мероприятие по самон… си… фикации.
Изя, да и все остальные мои коллеги никогда не могли с первого раза выговорить этого многосуставчатого слова — самоидентификация.
Попытайтесь и вы, а я на вас полюбуюсь…
— Кто предлагает? — спросил Яша.
— Элитный клуб «Голубая мантия».
Яша вспомнил беснующуюся синими и желтыми огнями рекламу этого заведения на Тверской — «Оторвись по полной!».
— Ты с ума сошел? — спросил он. — Это же казино и притон со стриптизом.
Изя воскликнул с воодушевлением:
— А почему — нет? Я говорил с их менеджером, Серегой. Он сейчас сюда приедет… Просил всякую еврейскую и израильскую атрибутику — флажки, то се, всякую муйню. Украсить зал.
— Ну? — спросил с сомнением Яша. — А в зале? Голые девочки?
— Сынок! А тебе не все равно? А чем девочки плохи? Это ж молодежь, бля, наш контингент. Запишем как совместное мероприятие: ты — по Восхождению, я — по Загрузке ментальности.
Яша прикинул, повертел и так и сяк — получалось выгодно: за помещение платить не надо, наполним тусовку нашим содержанием, ведь наверняка среди публики есть и наш контингент имеющих мандат на восхождение. Можно вписать это в отчет как гигантское мероприятие по работе с молодежью, кстати… И пусть Панчер бесится, что это не его идея…
И он согласился.
Вскоре приехал Серега, и загрузка ментальностью началась. Втроем они спустились в подвал. Изя бродил по развалам печатной и наглядной продукции, рылся в тюках и мешках, время от времени бросая через плечо:
— Брошюра «Свет завета» нужна?
— Нужна, нужна! — говорил Серега радостно. — Это все в масть.
— Плакат «Припади к истокам еврейской мысли»?
— Давай, давай! — кричал Серега. — Припаду!
В дело шло все — флажки Израиля, старые еврейские календари, наклейки с фирменным знаком Синдиката. Когда-то, на заре Большого Восхождения, этот знак для нас набросал на ресторанной салфетке известный российский художник, с которым, видимо, выпивали наши тогдашние вожди. Нельзя сказать, что этот знак был как-то по-особенному продуман. Наоборот, его простота огорошивала: конечно же, звезда Давида, несколько модифицированная и завуалированная двумя ладонями, не то заслоняющими ее, не то водружающими на некую умозрительную вершину… Словом, наш символ не отличался ничем особенным от знака какой-нибудь захудалой масонской ложи, дела которой приходили в медленный упадок…
— Смотри, — говорил Изя менеджеру, — тут в чем смысл: отслаиваешь пленку и клей наш значок на что хочешь, хоть на заборы, хоть на двери, хоть на лбы.
— Вот спасибо, — приговаривал благодарный Серега — Это ж надо — сколько добра…
— А что там у нас в программе вечера, — пытался уточнить обязательный Яша, всегда стоящий на страже интересов Синдиката.
— Да что, — беззаботно отвечал Серега, — что обычно: эстрада, песни, фокусы, танцы… «Казино-ревью» называется…
Напоследок с преувеличенной готовностью он записал продиктованные Яшей телефоны Эсфирь Диамант и руководителя капеллы «Московские псалмопевцы».
Наконец, тяжело груженный ментальностью, Серега уехал на «мерсе» последней модели, на прощание выдав все свои позывные и велев назавтра, в двенадцать ночи, приходить к клубу «Голубая мантия».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Microsoft Word, рабочий стол,
палка rossia, файл sindikat
«…когда не хватает рабочего дня — принять в Синдикате всех, кто просит о встрече, — я приглашаю симпатичных мне людей к себе, в Спасоналивковский. И наливаю — чаю, кофе и чего покрепче, если человека прижало…
Вчера приходил Миша Гребняк, руководитель ансамбля «Московские псалмопевцы». Голоса у них прекрасные, несколько человек поют в Большом, и по сути дела они сегодня единственные, кто профессионально изучает и исполняет древнюю еврейскую литургию. Разумеется, все это делается за три копейки. Миша долго сидел, рассказывал о страшном рабстве этих замечательных музыкантов. Они кочуют «от крыши к крыше», и каждый хочет только нажиться На них. В прошлом году их взял на содержание менеджер Яник Коцкий, возил на гастроли в Польшу. Передвигались на старом, разваливающимся на каждом повороте автобусе, нанятом Яником опять-таки за три копейки. Еда была: батоны и банки шпрот. Так они и колесили по Польше с концертами. Принимали их прекрасно, они неплохо (впрочем, неизвестно точно — сколько) заработали; деньги брал себе Яник, билетами торговала его баба.
В последний день ребята пошли прогуляться по Варшаве, купить сувениры, подарки домашним. Разумеется, потратили все, выданные Яником, гроши. Когда вернулись к автобусу, выяснилось, что Коцкий со своей блядью забрали все деньги и улетели в Москву самолетом.
Усмехаясь и позвякивая ложечкой в чашке с чаем, Миша рассказывал, как они добирались домой через Польшу, — без денег. У них оставались еще консервы, они меняли их на солярку, две банки за ведро… В двух городах, уже почти на границе, пели на улице, собрав немного денег. А то бы не добрались.
— А в этом году нас взяли под себя Фира Ватник, ну и Клещатик. Вы ведь знаете Эсфирь Диамант?
— Ой, да, — сказала я. — Говорят, она содержит несколько ансамблей?
— Это один ансамбль. «Русская затея».
— Русская? — усомнилась я. — Затея?!
— Ну да, — понимающе улыбнулся Миша. — Ансамбль многопрофильного назначения. Затеи там, в зависимости от аудитории. Костюмы ведь и переодеть можно. Так что Фира всю Москву держит в ежовых шароварах. Куда ни глянешь — всюду она со своим — «Скажи мне душевное слово…»
