Мария Воронова - Клиника одиночества
«Если ты нашел женщину, предназначенную тебе Богом, если твое сердце рвется к ней так, что ломит в груди, хватай ее и не отпускай!»
Зоя занималась совершенно несвойственным ей делом – она интриговала против Максимова. Метод ее борьбы заключался в том, что она призывала всех желающих ознакомиться с документом, где была приведена статистика операций профессора.
– Сидел же он тихо много лет, – сокрушалась Зоя, – занимал должность главного специалиста и заведующего кафедрой, пока ему вдруг в голову не стукнуло, что он гениальный хирург. Откуда у него взялась такая идея? Почему он позориться не боится?
– Власть меняет человека, – заметил Колдунов философски.
Стас сидел в углу Зоиного кабинета и подпрыгивал на стуле от нетерпения. Весь день Зоя Ивановна летала по клинике, как баллистическая ракета, притормозить ее и увлечь в тихий уголок для откровенного разговора было невозможно. А теперь, когда рабочий день кончился, она гоняет чаи в обществе вечного дежурного Яна Александровича, и шанс остаться с ней наедине появится только, если его вызовут к больному. Несмотря на неловкость ситуации, Стас твердо решил не уходить, пока не вытрясет из Зои все.
– Пусть он у себя творит, что хочет, – возмущалась начальница. – Пусть превращает старейшую кафедру нейрохирургии в неизвестно что, это при всем моем сочувствии к больным не наше дело. Но к нам-то зачем вязаться? Прямо как вредная свекровь, которая бегает проверять, из чего невестка борщ варит. Ведь хорошая у вас с Миллером работа, перспективная. С такой не стыдно на любой международной конференции выступить.
– Наверное, Максимов сам хочет на международную конференцию, – пожал плечами Колдунов. – Я слышал, он постоянно туда свои работы посылает и ни разу даже стендового доклада не получил. Решил со мной прицепом пойти. Самое смешное, что если мы с ним напишем совместную работу и ее вдруг примут, на конференцию поедет именно он. Оргкомитет ни дорогу, ни проживание не оплачивает, а я со всеми своими детьми такие расходы себе позволить не могу. Так что представлять методику будет Максимов, а мне такое представление, сама понимаешь, не нужно.
Зоя отогнула обшлаг белой блузки с романтичным пенно-кружевным жабо и посмотрела на часы.
– Торопишься?
– Да, еду к Розенбергу в гости. Пить сухое вино, валяться в гамаке и вспоминать бурную молодость. А то Яша с Дианой на днях уезжают в деревню.
– Жаль. А я с этой сволочной работой толком с Розенбергом и не повидался. А ведь он много сделал для нашей семьи. Катя у него в прошлом году целый месяц с детьми гостила, вернулись толстые такие, румяные.
– А сейчас что ж не едут?
– Розенберги звали, – грустно сказал Колдунов. – Только я не выдержу столько без жены. Ни спать, ни есть не могу без нее, вот ведь какое дело. Вроде я сутками на работе пропадаю, но как подумаю, что она дома ждет, сразу спокойно становится на сердце. Нет, больше я ее не отпущу от себя надолго.
– Эгоист несчастный! А дети? Им свежий воздух нужен.
– Так я же кредит взял, купил шесть соток в Систо-Палкино. На дом, правда, не хватило, но ничего, мне в учебном отделе палатку выделили, знаешь, в таких курсанты на сборах живут. Тусуемся там в хорошую погоду. Зато туалет я шикарный построил, ты бы видела!
Стас в своем уголке засмеялся. О том, что Ян Александрович превратился в видного землевладельца, знала вся академия. Чья-то дружеская рука в графике дежурств приписала после фамилии Колдунова через запятую «эсквайр». Та же самая рука приукрасила изображение шикарного рыцарского замка на календаре в ординаторской. На полноводной Луаре было начертано «река Систа», а к замку тянулась жирная стрелка с надписью – «Дача Колдунова».
Скорее всего это сделал Анциферов, но не пойман – не вор.
Стоило его вспомнить, как Люцифер, оправдывая свое прозвище, появился на пороге.
– Лимузин у подъезда, – сказал он, улыбаясь.
Раньше Стас не видел у него такой улыбки.
– Поехали, поехали, – заторопилась Зоя. – Ян Александрович, возьми кофе, сушечки еще есть. И конфеты мне сегодня подарили, детям забери.
– А что за лимузин, вроде у тебя не было машины, Ваня? – удивился Колдунов, принимая в растопыренные руки Зоины дары.
Анциферов гордо вздернул подбородок:
– Мотоцикл взял у соседа по общаге.
– Опасный вид транспорта.
– У меня права с шестнадцати лет. Не волнуйтесь, доставлю Зою Ивановну целой и невредимой. Только волосы придется распустить, а то шлем на прическу не налезет.
– Представляю, на что я буду похожа, – рассмеялась Зоя.
Видя, что она собирается уходить, Стас поспешно поднялся со стула:
– Зоя Ивановна, я хотел с вами поговорить...
– Давай завтра? – сказала она уже с порога. – У меня отгул, правда, но вечером я буду дома. Извини, Стас, мы опаздываем. Нужно по пути заскочить в двадцать шестую больницу. Возможно, Миллеру с Яном Александровичем там удастся оперировать, если Максимов тут житья не дает.
Так что же это – еще целый день ждать? Правда, сейчас мысли начальницы заняты другим. Станет ли она прислушиваться к его словам? Ведь прежде чем спрашивать о Любе, придется убедить ее, что Варя осталась в прошлом.
Стас сам удивился, с какой легкостью вычеркнул невесту из собственной жизни. Сейчас он с удивительной ясностью понял, что, как бы ни сложилось у него с Любой, Варя больше ему не нужна.
– Тебе не очень срочно, Стасик, правда?
Пришлось подтвердить, что не очень.
– Тогда или завтра приходи ко мне домой после десяти вечера, или в клинике встретимся на другой день.
– Я завтра дежурю.
– Жаль. Я бы с удовольствием приняла тебя дома. Возможно, даже покормила бы.
За разговорами Зоя заперла кабинет, и компания направилась на улицу. Яну Александровичу и Стасу хотелось посмотреть, как Зоя с распущенными волосами сядет на мотоцикл.
– Знаешь, Ян, что я сделаю? – решительно сказала Зоя по дороге. – Я поговорю с Максимовым. Скажу: «Оставь нас в покое, иначе я так ославлю тебя на весь город, что мало не покажется!»
– Ты бы лучше не ругалась с ним. Не стоит из-за нас подставляться.
– Да мне самой надоело уже за ним переделывать! Ведь после его визитов весь оперблок воет, сестры требуют им моральный ущерб возместить. Нет, завтра же предъявлю ему ультиматум.
Текст шел удивительно легко. Обычно Люба подолгу думала над каждой фразой, а тут пальцы еле успевали за полетом ее мысли. Делая паузу, чтобы сварить чашку кофе, Люба понимала, что у нее выходят слащавые, ненатуральные диалоги, но ничего не исправляла. Если сценарий не примут, что ж, так тому и быть, но сейчас она ощущала потребность в мелодраматическом надрыве.
Полностью погрузившись в сцену знакомства героини и героя, она не сразу сообразила, что звонит ее мобильный телефон.
