Мария Воронова - Клиника одной взятки
– Когда твой муж оставил тебя наедине с бедой, он перешел рубеж, отделяющий порядочного человека от негодяя. И тебя не должно интересовать, как далеко он продвинулся за этот рубеж. Все, Вика! Он уже перестал для тебя существовать.
– Ты не понимаешь! Я-то считала, что он предает любимую женщину, а не опостылевшую жену…
– Любимую? – Алексей криво усмехнулся. – Да он никогда тебя не любил! И не потому что ты плохая, а потому что он просто не умеет любить. Подлецам это не дано. Не вини себя ни в чем. Если мужчина бросает жену, значит, у него гнилая душа.
Балахонов на экране закурил и блаженно улыбнулся, наслаждаясь первой утренней затяжкой. Потом, откашлявшись, предался дедукции:
– Теперь мы точно знаем, кому надо было подвести тебя под статью. Все сходится. Крымова наверняка мечтала тебя устранить. Вот и придумала план.
– Но Андрей же мог просто, без затей развестись со мной!
– Может, он не хотел. Ситуация его вполне устраивала: есть жена, есть любовница. Зачем что-то менять? Мало ли как родители посмотрят на это дело.
– Да его родители умерли бы от счастья получить Иру в невестки!
– Не скажи… Насколько я понял, старший Воротников – человек старой закалки. Возможно, он в принципе против разводов.
– Совсем недавно он был очень даже «за».
– Это потому, что ты вела себя слишком независимо, не слушалась его и поставила под удар всю семью. А пока сидела тихо, могла рассчитывать на его поддержку. Ведь о браке сына с этой Ирой они мечтали сто лет назад. Тогда она была юная девушка, а сейчас? Товар не первой свежести, бывший в употреблении. Женщина, не гнушающаяся крутить роман с женатым мужиком. Всех достоинств – богатый папа. Любые родители в здравом уме сделают выбор в твою пользу. А ты молодец! Что значит умная голова и умение работать с информацией! – польстил ей Балахонов. – А вот мы почти не продвинулись. Узнали только девичью фамилию Гинзбург. Представляешь, до замужества она была Кобленц-Мишке. Смешно, правда?
– Да, забавно, – машинально кивнула Вика. И вдруг вскочила, едва не опрокинув стул: – Что? Как ты сказал?
– Кобленц-Мишке.
А вот теперь действительно все сходится!
Раньше они строили догадки, а теперь появился факт. Ничтожный факт, который объясняет почти все. Кобленц-Мишке была девичьей фамилией матери Ирины Крымовой. Фамилия слишком редкая, чтобы посчитать это совпадением.
Ирина мать умерла несколько лет назад, и Вика узнала ее добрачную фамилию совершенно случайно. Ирин отец однажды рассказал за столом, как, ухаживая за будущей женой, послал ей телеграмму в Архангельск, где она проходила практику. На почте не любили фамильярности, и телеграмма пришла Кобленцу Михаилу.
…Когда-то Ира Крымова не захотела связать жизнь с Андреем. Но прошли годы, и вот уже наступила в ее жизни та пора, когда ее можно было бы назвать молодой женой и молодой матерью, а вот «молодая девушка» о ней уже не скажешь.
Время августа – еще лето, еще светит солнце, но по ночам уже чувствуется холодное дыхание осени, и белый яблоневый цвет давно сменился тяжелыми плодами.
Прекрасное время жизни, если ты не одинока.
Вика не знала, почему Ира так и не вышла замуж. Она всегда казалась ей не только красивой женщиной, но и хорошим человеком. С ней было интересно поговорить и поспорить, она умела слушать собеседника…
Господи, да какая теперь разница! Мало ли она встречала достойных женщин, не сумевших устроить свою судьбу?
Наверное, оставшись в какой-то момент своей жизни без поклонников, Ира вспомнила про Андрея. Да она никогда о нем и не забывала – Воротниковы и Крымовы дружили семьями, и на Ириных глазах он из «ботаника» времен их общего детства превратился в преуспевающего, уверенного в себе мужчину. Она знала про него почти все, его жизнь была у нее как на ладони, и от него можно было не ждать никаких неприятных сюрпризов.
А что Андрей? Подошел однажды к зеркалу, посмотрелся и сказал себе: «Черт возьми, да я же красавец и бизнесмен! Но я женат… Какая неприятность…»
«Хватит гадать! – строго сказала себе Вика. – Абсолютно не важно, как и почему они стали любовниками».
Но… Вика понимала Иру лучше, чем любая другая женщина. Смотреть на мужчину, общаться с ним и думать – вот она, твоя половинка, твоя судьба, твой единственный шанс на настоящее счастье, который ты по глупости упустила, – как остро она сама теперь переживала это с Сергеем!
И как должна была мучиться Ира, думая: «Если бы я тогда послушалась родителей, сейчас бы уже давно была замужем за Андреем, у нас бы уже были дети!» Как должна она была ненавидеть Вику, завладевшую ее судьбой! Память любящего человека, особенно влюбленной женщины, необъективна. Возможно, теперь Ира считала, что в юности Вика увела от нее Андрея.
Сидя за городом, Вика не создавала любовникам проблем. Она работала, вила семейное гнездо и приезжала в город только на парадные обеды. По сути, у Андрея оказалось две жены: одна городская, другая загородная. Но Ира была слишком гордой, чтобы довольствоваться ролью любовницы женатого человека. Этот статус унижал ее, и в своем унижении она, как всякая женщина, винила не себя, обольстившую чужого мужа, не этого чужого мужа, поддавшегося соблазну, а ни в чем не повинную жену – за сам факт ее существования.
Скорее всего Андрей не хотел разводиться. Балахонов прав, его родители не одобрили бы развод, а Андрей очень зависел от мнения родителей. И Ира попала в неприятную ситуацию. Казалось бы, счастье так близко, но какая-то Вика стала вдруг непреодолимым препятствием.
По счастливой случайности родственница Иры живет в том же городке, что и Вика. Интересно, кем Гинзбург приходится Крымовой? Тетка? Двоюродная сестра? Наверное, Ире не пришлось долго ее уговаривать.
Теперь понятно, откуда в их заштатном городке взялись корреспонденты федерального канала. Кто, кроме Иры, мог обеспечить их присутствие? И только ей нужно было, чтобы происшествие с Викой получило широкую огласку.
Ира не могла быть уверена, что Андрей с отцом отреагируют так быстро и решительно. Был серьезный риск, что они бросятся вытаскивать Вику из неприятной ситуации, поэтому Ира подстраховалась: заинтересовала следствие, а потом заставила Гинзбург отказаться от денег, которые ей предлагал Дайнега. Как она вышла на прокурора? Через всемогущего папу, ногой открывающего двери в любые кабинеты.
Ах, папа Крымов, папа Крымов… Стоило ему немножко подпить за столом, как он начинал приударять за Викой со старомодной галантностью, но и с поистине юношеским напором. Целовал ручки, бросал томные взгляды, расточал довольно рискованные комплименты. Впрочем, волочился он слишком театрально, чтобы кто-то мог принять это всерьез. «Неужели ты, старый озорник, отдал меня на растерзание закону ради прихоти любимой доченьки?»
