Дарья Орлова - Все пиарщики делают это!
Отель оказался изумительным – целая гроздь особняков в викторианском стиле, утонувших в зелени и голубизне. Прозрачное море и прозрачное солнце. Кровать под шелковым балдахином.
В первый же вечер за ужином, разглядывая какой-то немыслимый фрукт и обдумывая, как может пахнуть полоний или другой экзотический яд, я поинтересовалась:
– Как ты думаешь, всепроникающая рука Кремля до нас не доберется?
– У Кремля, малыш, пока руки заняты. И будут заняты еще довольно долго. Пользуясь этим фактом, мы с тобой и исчезли незаметно.
– Надолго?
– Как получится.
– И все-таки?..
– Малыш, ты хотела закончить с выборами, и вот с ними покончено. Ты хотела к морю, и вот мы на море. Все будет хорошо.
Это была небезупречная логическая конструкция. Но больше я ни о чем не спрашивала.
Позвонила Васька, сообщила, что они с Перцелем вылетают на Тибет, коснуться высот духа и взойти по ступеням буддийских храмов. По следам Данилы Мерзлякова.
– К рождению ребенка-то вернетесь? – деловито уточнила я.
– Постараемся, – как-то неуверенно ответила Васька.
– Все хорошо?
– Бесподобно. Но на всякий случай... будь на связи.
Звонил Андрес. Радуется жизни где-то в Египте и осваивает дайвинг.
Капышинский вернулся домой и, как всегда, дописывает диссертацию. Лариса обещала переехать к нему. Это при живой-то жене...
Говорят, Одиносик опять отличился – после прощальной вечеринки он в параноидальном тумане шастал по городу и потерял портфель, где были все его документы и зарплата за три месяца. Курочкин сказал, что это возмездие, ибо – не доноси на ближнего своего.
К Новому году в Москве обещали быть Митя и Гарик. Где они сейчас – только политконсультантский бог знает.
Я просыпаюсь и заворачиваюсь в невесомый шелковый шарф, прежде чем спуститься к бассейну. Андрей обнимает подушку во сне. Океаны нежности ждут меня.
И все чаще я думаю,
Что истина может проявиться
В любой точке времени и пространства.
И жизнь моя проходит
Не так далеко от царства истины,
Как до сих пор мне казалось...
Конец
