Уорис Дири - Цветок пустыни
— Что ж, поехали, — сказал Найджел. — Сядем, не откладывая, в мою машину и отправимся в Кройдон.
Мы вдвоем приехали в район, где жил старик, и я показала Найджелу, как подъехать к нужному дому.
— Будь осторожен! — предупредила я его по пути. — Эти парни, его сыновья, они совсем отмороженные. Мне даже страшно выходить из машины.
Найджел засмеялся.
— Я говорю вполне серьезно. Они за мной гнались, хотели меня избить. Говорю тебе, это настоящие отморозки. Нам надо быть очень осторожными.
— Да ну, Уорис! Мы просто скажем старикану, что ты подаешь на развод. Вот и все. Невелика забота.
К тому времени, когда мы приехали к мистеру О'Салливану, день уже клонился к вечеру. Мы припарковались напротив его двери. Пока Найджел стучал в дверь, я то и дело оглядывалась через плечо и по сторонам. На стук никто не отозвался, что меня ничуть не удивило. Я предполагала, что придется совершить очередную прогулку до угла, в паб.
— Давай, — сказал Найджел, — обойдем вокруг дома и заглянем в окна. Вдруг он там сидит?
В отличие от меня, он был достаточно высоким, чтобы заглянуть через окно в комнату. Но, без малейшего успеха обойдя по очереди все окна, Найджел посмотрел на меня в явной растерянности.
— Чует мое сердце, что-то здесь не то.
«Ну, дружище, — подумала я, — наконец-то до тебя начало доходить. У меня сердце чует это всякий раз, как приходится иметь дело с этим уродом».
— Что «не то»? Что именно?
— Да не знаю… просто такое ощущение… А что, если забраться через это окошко туда, внутрь?
И он принялся постукивать по раме ладонью, стараясь открыть окно.
Из дома рядом вышла соседка и закричала:
— Если вам нужен мистер О'Салливан, так мы его уже несколько недель не видели!
Она стояла и, сложив руки поверх передника, рассматривала нас. Найджелу удалось чуть-чуть приоткрыть окно, и оттуда ударил жуткий смрад. Я зажала рот и нос руками и отвернулась. Найджел наклонился к открывшейся щели и всмотрелся в темноту.
— Он умер. Я вижу: он лежит там на полу.
Мы сказали соседке, чтобы она вызвала «скорую», вскочили в свою машину и поспешно отъехали. Неприятно признаваться, но я не чувствовала ничего, кроме облегчения.
Вскоре после того как мы обнаружили, что мистер О'Салливан гниет у себя в кухне, Найджел и я поженились. Английские власти приостановили процесс депортации, однако не скрывали, что считают наш брак фиктивным. Так оно, конечно, и было. Но мы с Найджелом посоветовались и решили, что, пока я не получу паспорт, мне лучше пожить в его доме близ Челтнема, в Котсуолд-Хиллс, к западу от Лондона.
После того как я жила в Могадишо, а потом — целых семь лет! — в Лондоне, я уж и позабыла, как славно жить на природе. Пусть покрытая зеленью английская равнина с разбросанными тут и там фермами и озерами ничем не напоминала сомалийские пустыни, я все равно с удовольствием проводила время на воздухе, наслаждаясь отсутствием многоэтажек и лишенных окон фотостудий. В Челтнеме мне снова удалось заняться тем, что когда-то составляло радость моей кочевой жизни: я бегала, без устали ходила, собирала полевые цветы, писала под кустиками. Случалось, кто-нибудь замечал, как моя задница высовывается из густого кустарника.
У нас с Найджелом были раздельные спальни, и жили мы, как соседи в общежитии, не как муж и жена. Мы заранее договорились, что он женится на мне ради того, чтобы я могла получить паспорт, и хотя я предлагала ему финансовую помощь, когда начала зарабатывать по-настоящему, он по-прежнему настаивал на том, что не требует от меня ровно ничего. Найджелу вполне хватало радости от сознания того, что он внял гласу Аллаха и помог в беде ближнему. Однажды утром я проснулась раньше обыкновенного, часов в шесть: мне нужно было отправляться в Лондон на кастинг. Я спустилась в кухню и поставила кофе, пока Найджел еще спал у себя в комнате. Только-только я надела желтые резиновые перчатки и начала мыть посуду, как раздался звонок.
Не снимая покрытых мыльной пеной перчаток, я открыла дверь. На крыльце стояли двое мужчин. Одинаковые серые костюмы, неулыбчивые бесцветные физиономии, черные портфели.
— Вы миссис Ричардс?
— Я.
— Ваш муж дома?
— Да, наверху.
— Отойдите с дороги, пожалуйста. Мы пришли от имени властей, по официальному вопросу.
Конечно, кто бы еще пожаловал с таким видом?
— Да входите, входите… Может, хотите чашечку кофе или перекусить? Присаживайтесь, сейчас я его позову.
Они уселись в гостиной Найджела, в больших и удобных креслах, но сохраняли официальный, настороженный вид.
— Ау, родной мой! — позвала я ласковым голосом. — Будь добр, спустись сюда. К нам пришли по делу.
Он пришел, все еще полусонный, прекрасные светлые волосы торчали во все стороны.
— Здравствуйте.
По виду «гостей» Найджел моментально догадался, кто они такие.
— Здравствуйте. Чем могу быть полезен?
— Да вот, хотелось бы задать вам парочку вопросов. В первую очередь нам необходимо убедиться, что вы с женой живете вместе. Вы ведь вместе живете?
По тому выражению брезгливости, которое появилось на лице Найджела, я поняла, что начинается самое интересное, и прислонилась к стене, чтобы удобнее было наблюдать.
— Ну, — презрительно бросил он, — а как вам самим кажется?
Оба чиновника стали нервно озираться.
— М-м-м… Да, конечно, сэр. Мы вам верим, но все же нам необходимо осмотреть дом.
Лицо у Найджела потемнело, стало зловещим, как небо перед грозой.
— Слушайте, вы… Шнырять по моему дому я не позволю. Плевал я на то, кто вы такие и откуда. Вот моя жена, мы с ней живем вместе, это вы сами видите. Вы явились без предупреждения, так что мы не наряжались специально для вас. А теперь проваливайте отсюда!
— Не надо сердиться, мистер Ричардс. Закон обязывает нас…
— ВЫ МЕНЯ ДОСТАЛИ!
«Бегите, ребята, пока не поздно!» — промелькнуло у меня в голове. Но они продолжали сидеть как приклеенные, и на одинаковых одутловатых лицах застыло выражение крайнего замешательства.
— ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА! Если еще раз появитесь поблизости, а тем более придете сюда, я достану ружье и продырявлю вас к чертовой матери! Я… Да я умру ради нее! — воскликнул Найджел, указывая на меня.
Я покачала головой и сказала себе: «Нет, он псих. Он влюблен в меня, влюблен по уши, и добром это не закончится. Какого черта я вообще здесь делаю? Надо было в Африку возвращаться, там было бы спокойнее».
Прожив у Найджела месяца два или три, я стала ему говорить:
— Найджел, отчего бы тебе не приодеться, не надеть приличные туфли и не завести себе девушку? Хочешь, я тебе помогу?
