Олег Рой - След ангела
Тут она рассказала о сегодняшней выходке Санька. Директор сочувственно покачал головой.
— Но ты ведь небось дала ему укорот по полной программе?
— Знаешь, у меня даже сил на это не хватило. Отправила сукина сына к тебе в кабинет — так он, конечно же, вместо того чтобы идти каяться, с уроков слинял домой.
— То есть очередной прогул? И много их у него, интересно? Надо с их классной поговорить…
— Да если бы дело было только в прогулах! — воскликнула Снежная Королева. — Я просто еще не успела тебе рассказать, что он вчера натворил! Представляешь, явился в школу пьяный…
— Да уж, дает твой Сазонов стране угля… — пробормотал директор, выслушав эмоциональный рассказ приятельницы. — И что будем делать?
— Как что? Гнать в три шеи. Правда, он живет в нашем микрорайоне. Да плюс к тому же отец у него в милиции работает… Кстати, в каком звании?
— В смешном. Прапорщик. Патрульно-постовая служба. Вообще не о чем говорить.
— Да? Ну, тогда все в порядке?
Роман Владимирович чуть замялся.
— Я в общем-то его и в десятый-то класс брать не хотел… Таким после девятого прямая дорога в ПТУ, или как они там теперь называются. Но очень уж мать за него просила. Так плакала… Я пожалел ее. А теперь уж одиннадцатый, выпускной.
— И что — продолжать жалеть его дальше? — Она энергично махнула сигареткой, будто требуя от Романа Владимировича немедленных и решительных мер. Тот усмехнулся про себя: видно было, что Сазонов его подругу пронял до печенок. Она так это дело не оставит.
— Ладно, я подумаю, — нейтрально пообещал он.
Но Марину Евгеньевну такой расплывчатый ответ не устраивал. Она потребовала, чтобы Роман сейчас же, при ней, внес Сазонова в черный список — компьютерный файл, где были фамилии кандидатов на отчисление.
Что оставалось делать Роману Владимировичу? Он, может, и был в душе неплохим человеком. Ну меркантильным, ну любил деньги — а кто же их не любит? Но вот сильной, волевой личностью он явно не был. Да и как ею стать мужчине-гуманитарию, выросшему без отца, воспитанному авторитарной матерью, также имевшей стаж работы директором школы более тридцати лет? И Роман Владимирович покорился. Открыл файл, вбил в список «Сазонов Александр 11 „Б“» и пообещал:
— В ближайшее время устроим педсовет.
* * *Можно подумать, напугали они его этим своим педсоветом.
Такая мысль пришла в голову Сане, когда он спускался по лестнице с третьего этажа на второй, где был кабинет директора.
А дальше уже, следом за этой, потекли и другие мысли, одна за другой. На хрена, спрашивается, она вообще ему сдалась, эта школа? Все равно в институт он поступать не собирается. Так чего на нее время тратить? И нервы? Можно ведь даже не дожидаться, пока его отчислят, — просто уйти самому. Прямо сейчас. И эта идея так понравилась Сашке, что он тут же подхватил свою сумку, повернулся и зашагал к выходу.
— Мусульман развязал! Ну, ты, браток, молоток! — как же обрадовались его друзья по тусовке! Каждый вывалил перед ним целую кипу душераздирающих историй, как он сам когда-то в первый раз надрался, что накуролесил и с кем потом похмелялся. Получалось, что для пацанов хватить стакан коньяка и потом пойти в школу — это плевое дело, самое что ни на есть обычное, о нем и говорить не стоит. Тут же решили обмыть, и в этот раз Санька не отказался, выпил с ними водки. И немного вроде, всего граммов сто пятьдесят, но еле добрался до дому, а утром поднялся с тяжелой головой и опять поплелся на тусу.
Оказалось, что там можно и с самого раннего утра встретить друганов, с которыми бывает неплохо покалякать о том о сем и распить бутылочку пивка на морозце.
— Главное — правильно опохмелиться. Неосторожный опохмел переходит в запой, — снова и снова цитировали народную мудрость Саньковы знакомцы, наливая ему пива. В этот раз к ним как-то прибилась подруга Каши-Простокваши, мордатая и размалеванная оторва Надюха. То да се, слово за слово, затащили ее к кому-то в квартиру, а там выпили, и пошло-поехало… Сначала было клево, но в какой-то момент стало вдруг противно, аж наизнанку вывернуло. И, похоже, подобные чувства испытывал не только он, все ребята избегали смотреть друг на друга, торопились побыстрее разбежаться по сторонам, как тараканы.
Одна Надюха не расстроилась. Отряхнулась, как утка, да и потопала себе как ни в чем не бывало со своим вечным «поки-чмоки».
В школу он больше не ходил. Лила звонила несколько раз, но он, прочтя на дисплее ее имя, не брал трубку. Разговаривать с ней почему-то не хотелось. В качалку ходить тоже не было смысла — рука все еще сильно болела. Матери про руку сказал правду — все равно когда-нибудь увидит. Она поахала, зачем-то даже поплакала, но быстро успокоилась. Несколько дней Санек с удовольствием просидел за компьютером, с утра и до глубокой ночи. Но потом у матери началась свободная неделя, она оставалась дома, и ему пришлось уходить по утрам — якобы в школу. Деться было некуда — и он почти все время стал проводить на тусе с парнями. И в первый же вечер снова надрался.
С тех пор чуть не каждое утро они, созвонившись, сползались по трое, по четверо у кого-нибудь в квартире, когда родаки уйдут на работу. Родаками они называли родителей. Еще их же называли «предки», «кони», «шнурки», «черепа» или ласкательно «диники» — уменьшительное от «динозавры».
Снимали куртки, у входа разувались, грудой сваливая разношенные кроссовки и проходили прямо на кухню. На голом столе появлялся мутно-коричневый баллон с пивом. Разливали в чашки, роняя пену на клеенку.
— Во, есть приход, глазки открываются, — говорил кто-нибудь обрадованно. Обзванивали по мобиле друзей. Некоторые на зов товарищей срывались с уроков, незаметно линяли с работы. Бежали за добавкой. Кто-то засыпал за столом, кого-то рвало в туалете, кто-то копался в холодильнике… К вечеру, не столько пьяные, сколько одуревшие, ползли на тусу. Кто-то благоразумно терялся по дороге, остальные продолжали все то же самое уже с новыми силами.
Санек не заметил, когда кончились его деньги и он стал пить на чужие. В какой-то момент пришлось спустить и мобильник — вот так вот к горлу подступило! Пацаны говорили:
— Мы тебе лучше достанем, крутую «Моторолу» или «Нокию».
Так тянулись дни за днями. Мать уже перестала орать на него, только плакала. Иногда домой звонили одноклассники — Темка, Мишка, Кирилл, пару раз даже Коза, — Саня не брал трубку и в аську тоже не выходил. Лила больше не появлялась. Однажды позвонила классная Ирина Анатольевна, попала на мать и битый час слушала ее причитания и рыдания. Расстроилась вконец, обещала подумать, что можно сделать… Ну а что тут сделаешь?
