Стивен Кинг - После заката
Когда я закончил рассказ, мне заметно полегчало. Но на ее половине столика царило давящее на меня молчание.
— Вот так, — попытался я его разогнать. — И что вы на это скажете?
Она какие-то мгновения обдумывала мой вопрос.
— Думаю, теперь мы не незнакомцы, какими были раньше, — наконец ответила она, — и обрести нового друга не так уж плохо. Я рада, что узнала о мистере Забей-на-все, и тому, что рассказала вам о своих выходках.
— Я тоже рад.
— А теперь вы позволите задать два вопроса?
— Разумеется.
— Насколько сильно вы чувствуете вину выжившего?
— Если не ошибаюсь, вы не психоаналитик. Ваши слова.
— Не психоаналитик, но я читаю журналы и даже смотрю Опру. Мой муж знает, что смотрю, но я стараюсь этим не козырять. Так… насколько сильно?
Теперь уже я задумался. Она задала хороший вопрос… и, само собой, я пытался ответить на него не одну из бессонных ночей.
— Это сильное чувство. И, не буду скрывать, оно сочетается с безмерным облегчением. Если бы мистер Забей-на-все был реальным человеком, ему больше бы не пришлось платить в ресторане. По крайней мере в тех случаях, когда он приходил туда в моей компании. — Я помолчал. — Вас это шокирует?
Она наклонилась над столом, коснулась моей руки.
— Абсолютно нет.
И от этих слов настроение у меня улучшилось еще больше. Я быстро сжал ее руку, отпустил.
— А какой ваш второй вопрос?
— Насколько для вас важно, чтобы я поверила в историю об этих возвращающихся вещах?
Я подумал: блестящий вопрос — пусть даже кубик из прозрачной пластмассы все это время стоял рядом с сахарницей. Такие вещи, в конце концов, не редкость. И я подумал, что она скорее всего преуспела бы в жизни, защитив диплом по психологии, а не по немецкому.
— Не так важно, как мне казалось час назад. Мне стало легче только от того, что я вам все рассказал.
Она кивнула и улыбнулась:
— Хорошо. А вот моя лучшая версия: кто-то, вероятно, повел с вами какую-то игру. Не очень хорошую.
— Подшучивает надо мной… — Я старался не показать разочарования. Может, вуаль неверия окутывает людей при определенных обстоятельствах, защищает их. А может… даже вероятно… мне не удалось передать ощущение того, что это имело место быть. До сих пор имеет место. Накрыло меня как лавиной.
— Подшучивает над вами, — кивнула она. И тут же добавила: — Но вы в это не верите.
Что ж, я не мог отказать ей в проницательности.
— Я запер дверь, когда выходил из квартиры, и она была заперта, когда я вернулся из «Стэплс», — слышал, как щелкнул замок. Громко. Характерным звуком.
— И однако вина выжившего проявляется самым странным образом. И если верить журналам, оказывает мощное воздействие на человека.
— Это… — «Это не вина выжившего» — вот что хотел я сказать, но вовремя понял, что слова неправильные. У меня сохранялся шанс обрести нового друга, а новый друг — это хорошо, как бы ни сложилось все остальное. Поэтому я подкорректировал ответ: — Не думаю, что это вина выжившего, — указал на пластмассовый кубик. — Он здесь, не так ли? Как и очки Сони. Вы его видите. Я тоже. Полагаю, я мог бы купить его сам, но…
— Не думаю, что вы это сделали. Но не могу согласиться и с версией, будто между реальностью и Сумеречной зоной открылся лючок и из него вывалились вот эти вещи.
Да, проблема… Пола автоматически отсекала версию сверхъестественного появления вещей в моей квартире, несмотря на факты, эту версию подтверждающие. Так что предстояло решить, что мне нужно больше — переубеждать ее или обрести друга.
Я пришел к выводу, что переубеждение не главное.
— Ладно. — Я заметил ожидающий взгляд официанта и знаком показал, что нам нужен счет. — Я могу принять ваше неприятие.
— Можете? — Она пристально смотрела на меня.
— Да. — Я считал, что говорю правду. — Если время от времени мы будем вместе выпивать по чашечке кофе. Или просто здороваться в вестибюле.
— Естественно.
Она отвечала рассеянно, потому что мысленно в разговоре уже не участвовала. Смотрела на кубик из прозрачной пластмассы со стальным центом внутри. Потом глянула на меня. И я увидел, как осветилось ее лицо, совсем как в мультфильме. Она протянула руку, схватила кубик. Едва ли я смогу описать глубину ужаса, который почувствовал в тот момент, когда она это сделала, но что я мог сказать?.. Мы, два жителя Нью-Йорка, сидели в чистеньком, ярко освещенном месте. Со своей стороны она уже установила базовые правила, и они жестко исключили сверхъестественное. Его вынесли за пределы наших отношений. О нем не могло быть и речи.
Но в глазах Полы вспыхнул огонь. Огонь этот говорил о том, что мистер Забей-на-все находится в доме, а я знал по собственному опыту, как трудно противостоять его голосу.
— Отдайте это мне. — Пола улыбнулась. И я увидел, впервые, право слово, что она не только красивая, но и сексуальная.
— Зачем? — Как будто я не знал.
— Пусть это будет мой гонорар за то, что выслушала вашу историю.
— Не знаю, хорошая ли это…
— Да. — Ее действиями руководило наитие свыше, а в подобных ситуациях люди не принимают отрицательного ответа. — Блестящая идея. Я приму необходимые меры, и по крайней мере этот сувенир не убежит к вам, виляя хвостом. У нас в квартире есть сейф. — И она разыграла очаровательную пантомиму, показывая жестами, как закрывает дверцу сейфа, набирает комбинацию, поворачивает ключ, вынимает его из замочной скважины, а потом выбрасывает через плечо.
— Хорошо, — кивнул я. — Это мой подарок.
В эту минуту я испытывал злорадство. Считайте, то был голос мистера Что-ж-вы-сами-во-всем-убедитесь. Вероятно, одного лишь рассказа оказалось недостаточно, чтобы снять камень с души. Она мне не поверила, и как минимум какая-то часть меня хотела, чтобы мне поверили, и обижалась на Полу за то, что не получила желаемого. Эта часть знала: позволить ей взять кубик из прозрачной пластмассы — абсолютно кошмарная идея, но все равно радовалась, глядя, как Пола убирает кубик в сумочку.
— Вот, — подвела она итог. — Мама говорит; бай-бай, гулянье закончилось. Может, если он не появится через неделю или две — полагаю, все зависит от того, насколько упрямым окажется ваше подсознание, — вы сможете раздать остальные вещи.
Эти слова стали настоящим подарком, который я получил от нее в тот день, хотя тогда этого не знал.
— Возможно, — ответил я и улыбнулся. Широкой улыбкой, предназначенной для моего нового друга. Широкой улыбкой, предназначенной для красивой женщины. И при этом думал: «Вы сами во всем убедитесь».
Такие вот дела.
Она убедилась.
