Акилле Кампаниле - В августе жену знать не желаю
— В ту эпоху были пояса как для женщин, так и для мужчин. Крестоносцы надевали их на жен, а жены надевали их на мужей, отправлявшихся в долгий путь.
Джедеоне в задумчивости качал головой.
— А пока что, — пробормотал он, — свадьбу, конечно же, придется отложить.
— Почему? — спросил Андреа. — Разве нельзя жениться и так?
— Бог мой, — сказал отец, — в этом мире все можно. Но, конечно же, идеальным браком это назвать нельзя.
Синьора Суарес продолжала терзать мужа.
— Да ладно тебе, — сказал он ей, — прекратишь ты в конце концов? Ну что тут такого? Ну потеряли ключи! Не умер же кто-нибудь в самом деле.
— В некотором роде это так, — пробормотал Андреа, с ненавистью глядя на Суареса.
Но отец прикрикнул на него:
— Помолчи! — И, повернувшись к Суаресам, добавил: — Ладно, не отчаивайтесь. Вызовем слесаря.
В этот момент от группы потерпевших кораблекрушение отделился молодой человек, в котором, несмотря на то, что он был насквозь промокшим, был заметен культ хорошо отглаженных брюк. Он протянул руку старику Мальпьери и сказал:
— Разрешите?
— О, — сказал Суарес, — простите, я вас еще не представил: синьор Ланцилло, наш приятный попутчик. — И прибавил на ухо Джедеоне: — Неисправимый донжуан, известный на весь мир, — знаешь, из тех, перед которыми не устоит ни одна женщина.
Синьор Мальпьери нахмурился. Присутствие этого человека, который наводил ужас на всех мужей, рядом с невестой его сына, особенно его не радовало, как не радовало оно и силача-гренадера сотоварищи, враждебно на него смотревших. Несколько резко он спросил:
— Что вам угодно?
— Поскольку я услышал, как тут говорили о слесаре, — объяснил тот, — я хотел вам сказать, что это совершенно бесполезно. Вы забываете, что пояса верности изготавливались из абсолютно неподдающихся материалов. Эти крестоносцы знали свое дело. Черт бы их побрал.
— Как? И вы тоже…?
— И я тоже.
— Милый!
Все сочувственно пожали руку несчастному, после чего наступила пауза.
— Ладно, ладно, — проворчал Мальпьери, — закажем новые ключи.
Знаменитый донжуан горько усмехнулся.
— Бесполезно, — сказал он, — эти замки — с секретом.
На всех лицах написалось замешательство.
— Тут, — продолжал Ланцилло, — я думаю, единственным выходом будет поручить отыскать ключи водолазу.
— Черт! — пробурчал Мальпьери. — Это влетит в кругленькую сумму!
— Плачу любые деньги, — воскликнул Суарес.
— Ты тут ни при чем, — сказал старик Мальпьери. — Вы мои гости.
— Но послушай, ради бога…
— За водолаза плачу я.
— Я этого не позволю.
— Все, больше ни слова об этом…
— Я настаиваю…
— Не стоит. Если так уж хочешь, можешь заплатить за лодку.
— Вот что, — вмешался Ланцилло, обращаясь к Мальпьери, — поскольку я тоже нахожусь в незавидном положении, как и мои друзья Суарес и любезные дамы, я хотел бы попросить вас — если вас это не затруднит — попросить поискать и мои ключи.
— Ну разумеется, ну разумеется! — воскликнула жена силача-гренадера. — Попросим убить одним выстрелом двух зайцев.
Силач-гренадер подтвердил обещание.
— Не сомневайтесь, — объявил он, — вы получите свои ключи. Я за это ручаюсь.
— Разбойник, — сказал ему Ланцилло, — вы заставите меня зажечь в вашу честь разноцветные фонарики на моем подоконнике.
— Спасибо.
— А я взамен попрошу, чтобы поискали и ключи вашей жены.
— Спасибо, спасибо, не беспокойтесь. Занимайтесь лучше своим ключом. А о ключе своей жены я позабочусь сам.
— Как угодно, — сказал Ланцилло с галантным поклоном. После чего добавил, обращаясь к Джедеоне: — Разумеется, я приму участие в расходах, хоть и в небольшой степени, насколько это позволят мои скромные ресурсы.
— Я тоже, я тоже! — закричали с разных сторон потерпевшие кораблекрушение.
Бедные матросы молчали. Им нечего было предложить — при их-то зарплатах.
Джедеоне добродушно улыбнулся.
— А для вас, — сказал он им, — мы объявим сбор средств.
— Ура синьору Мальпьери! — закричали матросы, размахивая шляпами спасателей, поскольку их собственные затерялись в буре.
Уже дошли они до первых домов городка. Ланцилло остановился.
— Прошу только об одном, — сказал он вполголоса.
— О чем именно?
— Пока что не рассказывайте никому об этой истории с ключами.
— Ну разумеется, — воскликнула синьора Суарес, — никто не должен знать об этом, иначе мы пропали.
— Именно так.
— Со своей стороны обещаю, — объявил старик Суарес с твердой честностью, — что никто ничего не узнает. — Он повернулся к Ланцилло и сказал: — Тем более, будем надеяться, что завтра каждый получит свой ключ. Надо будет пораньше встать, чтобы сразу же заняться этим делом. Вы ранняя пташка?
Известный всему белому свету бабник смерил его взглядом:
— Ранняя пташка? — переспросил он. — Ха-ха! Вам надо бы знать, что при первом крике петуха я вскакиваю с кровати, бегу открывать окно, запускаю туфлей в мерзкую птицу, закрываю окно и снова ложусь спать.
Тем временем громкая новость облетела городок и переходила из уст в уста:
— Приехал Ланцилло!
Слава неисправимого донжуана пересекла океан прежде него.
Двери наглухо заперлись мужьями, женихи занервничали и замолчали, скоро на улицах стало безлюдно, если не считать толпы горожан и отдыхающих; а из-за закрытых ставней выглядывали старые и молодые, замужние и холостячки, чтобы увидеть, каков он — этот знаменитый Ланцилло.
Потерпевшие кораблекрушение шли по городку, в котором царили оживление и веселье. Буря утихла, в кафе и на пляжах заиграли музыканты, отдыхающие танцевали танго, изображая задумчивость.
— Что за дела! — пробормотал Уититтерли, стряхивая с себя воду. — Никогда не видел такой легкой бури!
— Чем же вы объясняете катастрофу вашего судна? — спросил у него силач-гренадер, который интересовался вопросами кораблестроения.
Адмирал — так в Испании называли Уититтерли — пожал плечами.
— Я полагаю, неудачный маневр, — сказал он.
Беседуя, потерпевшие кораблекрушение и их спасители дошли до «Бдительного дозора», где все девушки столпились вокруг Ланцилло, прося у него автограф. Рыжеволосая девушка с веснушчатым лицом воспользовалась минутной суматохой, чтобы уединиться со знаменитым донжуаном в укромном уголке, за занавеской.
— Вы и есть тот самый великий покоритель женщин, о котором столько говорят? — робко спросила она.
— Совершенно незаслуженно, синьорина.
— Я так хотела с вами познакомиться. Какая-то непреодолимая сила влечет меня к вам.
— Вы слишком добры.
— Нет-нет, это правда. — Девушка подняла голубые глаза на донжуана. — Правда ли, что вы столь неотразимы для женщин? — спросила она нежным голоском, краснея.
— Так говорят.
Ланцилло посмотрел ей прямо в глаза.
— Не причините мне зла, — прошептала она внезапно потускневшим голосом.
И упала к нему в объятия.
— Надо же, чтобы такое со мной приключилось, — пробормотал Ланцилло. — И как раз сегодня вечером.
Он вздохнул. Девушка тоже томно вздохнула.
— Не могли бы вы, синьорина, — сказал Ланцилло, — назначить мне свидание на завтра, ближе к вечеру, или на послезавтра, если ничего не помешает?
— Ах! — сказала она со вздохом, цепляясь за донжуана как бы в беспамятстве. — Я ваша!
— Моя?
— Ваша, ваша! Ну как мне вам еще сказать?
— Проклятый капитан! — пробормотал Ланцилло, поддерживая ее.
— Что вы сказали?
— Так, ничего. Это я о капитане корабля.
Девушка взяла себя в руки.
— Я не думаю, — сказала она ледяным тоном, — что сейчас самый подходящий момент, чтобы говорить о капитане корабля. Спокойной ночи, синьор. — И удалилась в возмущении, пробормотав: — Слизняк!
Ланцилло поднял кулаки к окну, выходившему на скалы.
— Море, море, — прорычал он мрачным голосом, — верни мне мой ключ!
После того, как все подкрепились, Арокле развел новых гостей по номерам.
— Завтра утром, — сказал он, — если захотите, чтобы вас разбудили, позвоните в колокольчик.
Немного времени спустя в гостинице все спали, за исключением Андреа, Катерины и капитана Уититтерли. Первый, закрывшись на ключ в своем номере, тайно читал брошюрку, которую обычно прятал под матрасом: «Как содержать женщин» — бесценную книжечку, в которой излагались приемы, к коим необходимо прибегать, чтобы убедить одинокую и свободную женщину перейти на содержание и содержать ее в дальнейшем в течение долгого времени, да так, чтобы ей это не надоело, или чтобы она не обижалась, получая слишком часто подношения в виде денег или подарков.
Но мало-помалу глаза Андреа стали слипаться, и добрый малый уснул.
Что же до капитана Уититтерли, то этот образцовый и щепетильный человек снял нитяные митенки и теперь, мягко ступая, ходил по номеру в тапочках, аккуратно выкладывая свои вещи на комоде. Поскольку до полуночи оставалось пять минут, а он обычно страдал от бессонницы, капитан поставил будильник ровно на полночь, чтобы уснуть. Подобно тому, как многие обзаводятся будильниками, чтобы прерывать сон их резким и пронзительным звуком, этот человек с шаловливыми глазами смог раздобыть такой, который мгновенно погружал в сон бодрствующих, и благодаря ему он владел секретом мгновенного засыпания в любое время. Это был дорогой прибор. Капитан ставил его на время, когда хотел уснуть, и ровно в ту же минуту, когда будильник срабатывал, капитан — даже если бродил по своей комнатке —засыпал. И в самом деле, ровно в полночь, будильник издал чарующий звук, сладко, медленно и убаюкивающе звеня, отчего Уититтерли лег в постель, натянул на себя одеяло и глубоко уснул.
