Андраш Беркеши - Стать человеком
— Я только не могу понять, почему запрещено навещать Эндре? — опросила Жока. — Доктор Вагнер сказал, что его поместили в особую палату. Я, признаться, до сих пор считала, что в таких палатах содержат психически больных или преступников.
Лонтаи, словно гражданский, глубоко засунул руки в карманы и спросил Жоку:
— Ты, наверное, не знаешь, что в армии называют чрезвычайным происшествием? — И сам же за нее ответил: — Конечно, не знаешь. ЧП — это и самоубийство, и дезертирство, и использование оружия без приказа, и автомобильная авария, и несчастные случаи, имеющие место во время учений, и многое другое, в том числе и драка, в которой участвуют военнослужащие и гражданские или, если хочешь, гражданские и военнослужащие. Каждое чрезвычайное происшествие влияет на оценку боевой готовности части и влечет за собой нежелательные последствия. Чтобы тебе было понятнее, приведу такой пример: ЧП в армии — это все равно что выпуск бракованных изделий или несчастный случай на заводе. А вот почему майор Рашо запретил посещать твоего брата, я пока и сам не знаю.
Жока ужасно замерзла и, чтобы хоть немного согреться, взяла Лонтаи под руки и теснее прижалась к нему.
— А в полку знают, что произошло? — спросила она.
— Это довольно загадочная история. Антал Штольц и Марика Шипош показали на допросе, что Эндре избили по наущению младшего сержанта Леринца Бегьеша. Сам же Бегьеш это начисто отрицает. Да и мне, откровенно говоря, это кажется маловероятным, хотя все же можно предположить, что он за что-то сердит на твоего брата. Однако младший сержант зарекомендовал себя как отличный младший командир и вышестоящие командиры характеризуют его только с положительной стороны.
— Тогда почему же те двое показали на допросе, что Банди избили по его наущению?
Миклош обнял девушку за плечи и привлек к себе, словно желая защитить от холода:
— Я просмотрел дело... — И он рассказал Жоке все, что ему было известно о случившемся.
— Выходит, они не знают тех хулиганов? — уточнила девушка.
— Они не знают, являются ли хулиганы друзьями Бегьеша, однако твердо стоят на своем. Майор Рашо изучает сейчас возможные причины нападения.
— А у Банди не будет из-за этого неприятностей, а?
— Если не виноват, то не будет. Только вот, по словам Штольца, твой брат первым ударил одного из тех парней.
— Значит, он не мог поступить иначе. Банди не любит драться.
— Если бы он не попал в больницу, особой бы беды не было. А сейчас дело попахивает уголовщиной. Протоколы, допросы и все прочее. Не нужно было ему бить первым.
— Значит, надо было ждать, пока их изобьют?
— А их все равно избили.
— Чепуха какая-то! Эндре, видимо, считал, что так будет лучше. Окажись ты на месте моего брата, как бы ты поступил?
В конце улицы показалось здание «Паннонии» с ярко освещенными окнами и цветовой неоновой рекламой. Жока ускорила шаг.
— Знаешь, — снова заговорил Миклош, — я, например, принципиально не ношу с собой оружия, так как, если я его применю, в любом случае вся ответственность ляжет на меня. Понятие «самооборона» каждый понимает по-своему, иногда даже может показаться, что наши законы стоят на страже хулиганов. Если, к примеру, сейчас нас остановили бы три-четыре хулигана и начали оскорблять тебя, я согласно закону имею право только увещевать их, а если они не образумятся, то я должен вызвать полицию и заявить на них. Но если я первым ударю кого-нибудь из них (а в подобном случае я бы так и поступил), то мне не избежать неприятностей, потому что я не имею права первым наносить удар, а обязан ждать, пока меня ударят...
— Так это же глупо! На практике это означает, что мы целиком зависим от хулиганов. Мы идем с тобой уже более получаса, а я еще не видела ни одного полицейского. Выходит, если нападут хулиганы, ты меня должен бросить и бежать за полицейским?.. А какое наказание грозит Банди?
— Все будет зависеть от результатов расследования. Думаю, у Рашо хватит ума, чтобы доказать право твоего брата на самооборону...
Гезу Варьяша они разыскали довольно быстро. Он сидел в ресторане вместе с директором школы Доци, которого хорошо знал еще со времен многопартийной коалиции.
— Это моя дочь, — представил Варьяш Жоку.
Лонтаи тоже представился, и они с Жокой сели.
— Я давно жду тебя, — сказал Варьяш дочери и жестом подозвал официанта. — Тебе что заказать, Фюлеп? — обратился он к директору.
— Я уже ужинал, — отказался тот, однако Варьяш заказал ужин на всех.
По лицам Варьяша и Доци нетрудно было заметить, что они уже немного выпили: оба раскраснелись, глаза у них радостно блестели. Не обращая внимания на молодежь, они продолжили прерванный разговор.
— Тогда почему же ты не стукнешь по столу, Фюлеп? — с возмущением спросил Варьяш.
Доци разгладил усы и проговорил:
— Я давно не бывал в столице, дружище, однако наше положение не безнадежно. И без меня найдутся несколько молодых людей, которые в случае необходимости стукнут по столу. — Он подался вперед и положил локти на стол: — Ну, к примеру, Марика, которая была с твоим сыном в новогоднюю ночь. Она из тех, кто при определенных обстоятельствах может стукнуть по столу.
— Вы ее знаете? — спросила Жока.
— Она преподает у нас. К слову сказать, прекрасный человек.
Миклош прислушался к разговору:
— Извините, товарищ Доци, ей можно верить?
— Мне она еще ни разу не солгала, — ответил директор и начал перечислять достоинства Марики.
— Опять ты сказки рассказываешь, Фюлеп, — махнул рукой Варьяш. — Я тоже неплохо знаю современную молодежь. Ты всегда любил фантазировать, поэтому тебе так часто приходилось разочаровываться. Смотри не разочаруйся и в этой особе.
Жока прислушивалась к их разговору, и настроение у нее все ухудшалось и ухудшалось. Ее сердило то, что отец даже не спросил о здоровье Эндре, а ведь он знал, что она была в больнице. Вот и теперь он говорит о чем угодно, только не об Эндре.
Взглянув на отца, Жока вдруг сказала:
— Не исключено, что твоего сына арестуют.
Варьяш в этот момент как раз прикуривал. Слова дочери заставили его вздрогнуть, и спичка у него в руке тут же погасла.
— А за что его, собственно, должны арестовать?
— За то, что драка в армии рассматривается как ЧП, — авторитетно заявила Жока, чем чуть было не рассмешила Миклоша.
— Не пугай отца, — заметил он.
— Ты думаешь, отца можно этим испугать? — усмехнулась Жока. — Ты же видишь, он даже не поинтересовался, как чувствует себя Эндре.
Варьяш бросил на нее недовольный взгляд:
— Знаешь, дочка, не проверяй на мне свои педагогические тесты. Во-первых, мне известно, что с Эндре, а во-вторых, пока ты была в больнице, я разговаривал с командиром полка.
— И что же сказал вам командир полка? — Миклош с любопытством посмотрел на Варьяша.
— Мы о многом говорили, но он и словом не обмолвился о том, что у Эндре в связи с этим инцидентом могут быть неприятности.
— Тогда все в порядке. — Подполковник отпил глоток вина из бокала.
На какое-то время все замолчали, потому что к столику подошел официант и начал расставлять тарелки с закусками. Миклош принялся с аппетитом есть, размышляя о том, зачем Жоке понадобилось тащить его в Кевешд, когда они прекрасно могли бы обойтись и без его помощи. Может, она не знает, что перед ее отцом открыты все двери и нет такого командира, который отказался бы принять столь известного писателя? Ну да ладно, теперь уже все равно, по крайней мере, он может побыть с Жокой. Плохо только, что отец и дочь постоянно подкалывают друг друга.
Некоторое время все ели молча. А потом директор Доци начал уговаривать Гезу Варьяша, раз уж он оказался в Кевешде, принять участие в читательской конференции, которая будет организована по случаю Недели книги.
— А когда она состоится?
— В первой половине марта. Но если вы позволите, я до того времени навещу вас в Пеште. Завтра я сообщу об этом на нашем совете. Вот педагоги обрадуются, особенно Марика. Она вас прямо боготворит.
— Она по крайней мере хороша собой?
— Мне кажется, что очень.
Не дожидаясь конца ужина, Доци распрощался. Как только он вышел, сразу же заговорил Варьяш:
— Послушай, Жока...
— Слушаю, папа.
— Я тебя в последний раз предупреждаю, чтобы ты в присутствии посторонних не пыталась меня воспитывать.
— А я тебя и не воспитываю, — возразила Жока. — Но согласись, папа, разве не странно, что твой сын лежит в больнице, а ты даже не спросишь, как он себя чувствует.
— Мне известно, что с ним, — проговорил Варьяш. — Но нечто подобное случалось и с другими, так что нечего бить тревогу раньше времени.
Жока не сказала ни слова, лишь молча отставила от себя тарелку.
Миклош попытался примирить отца с дочерью:
— Жока ведь не знала, что вы разговаривали с командиром полка.
— Это не меняет дела, — недовольно бросил Варьяш. — Она слишком молода, чтобы учить меня.
