Андраш Беркеши - Стать человеком
— Вот они! Я же говорил вам...
— Кто это — они? — удивился Эндре, не понимая, почему Анти вдруг остановился.
— Да оскорбленные танцоры.
— А может, это и не они вовсе? — засомневалась Марика. — Но на всякий случай давайте свернем.
— Куда? — И Эндре решительно двинулся дальше по улице.
— Да все равно куда, — попробовал урезонить его Анти. — Нет смысла вступать в драку: их человек шесть, не меньше.
— Я тоже не хочу драться, но и назад не поверну, — твердо заявил Эндре. — Не хочу я в первый день нового года дрожать от страха. Да и чего нам бояться? Мы же никого не обижали... — Он посмотрел вперед, и его охватило беспокойство — парни направлялись к ним.
Их действительно было шестеро, но никто из них Марику танцевать не приглашал. «Может, их вообще в «Паннонии» не было?» — подумал Эндре.
Парни тем временем перешли с одной стороны улицы на другую и перегородили тротуар. В центре возвышался широкоплечий парень с приплюснутым, как у боксера, носом на квадратном лице. На нем была шоферская куртка с широким поясом. Рядом с ним стоял худенький парнишка с острым носом и рыжими кудрями, которые падали ему на лоб. Остальные четверо казались просто здоровяками. Они в упор смотрели на солдат и Марику и нахально усмехались.
Эндре взял девушку под руку, чтобы свести с тротуара и обойти парней, но путь им преградил парень с цыганским лицом. Эндре бросил взгляд на Анти. Тот торопливо спрятал очки в карман и, сощурив глаза, шагнул вперед, заслонив собой Марику.
— Что вам нужно? — спросил он решительным тоном.
Парень в шоферской куртке шмыгнул носом, будто у него был насморк, и обратился к рыжеволосому:
— Кто из них ругал твою маму, Малыш?
— А вот этот. — Рыжий показал на Эндре и сплюнул на землю.
— Ай, ай! — покачал головой верзила в шоферской куртке и снова громко шмыгнул носом.
Эндре знал, что уговаривать и увещевать в такой ситуации бесполезно, а если драки не избежать, то не все ли равно, кто ее начнет. Он решил опередить парней и первым нанес удар. Почувствовал, как кулак ударился о кость, как в тот же миг на него посыпались удары, но боли почему-то не ощущал. Эндре охватила такая ярость, что казалось, будто не разум, а именно она управляла его действиями. Перед глазами мелькали какие-то лица, кто-то падал, кричал, поднимался и вновь падал, а он сам вдруг провалился куда-то и уже ничего не помнил...
В сознание пришел в больнице. Голова раскалывалась от боли, ныла рука, саднил подбородок, а на лбу он нащупал плотную марлевую повязку.
В полдень его навестил Анти. Лицо у него тоже было разукрашено, хотя и не так, как у Эндре.
— Помнишь, как я тебя предупреждал?
Эндре попытался было улыбнуться, но улыбка получилась жалкой и причинила ему сильную боль.
— Мы ввязались в драку с настоящим боксером, — пояснил Анти. — Когда ты ударил их вожака, они все разом и набросились на тебя, а Марика побежала за полицией.
— Это уже не интересно, — прошептал Эндре, еле шевеля губами. — Они были сильнее нас... Что с Марикой?
— Ничего страшного. Очень о тебе беспокоится. В полиции ее допрашивали, только я не знаю, что она там говорила.
— А как я здесь очутился?
— Привезли на «скорой помощи»...
Эндре с трудом припомнил, как упал, как очнулся и увидел склонившихся над ним людей... Потом его подняли и куда-то понесли...
Анти продолжал рассказывать, но Эндре уже не слышал его — он снова впал в забытье. Он уже несколько раз приходил в себя, однако в сознании находился недолго. Боксер нанес ему рваную рану немного выше правого виска, а в хирургическом отделении городской больницы, куда его доставили, доктор Коромпаи установил у пострадавшего сильное сотрясение мозга. Видимо, падая, он ударился о край тротуара. Однако доктор не исключал, что солдата могли ударить по голове. В шоковом состоянии Эндре Варьяш находился в течение нескольких дней. Ни о каком допросе не могло быть и речи, о чем майора Рашо из спецотдела известил старший лейтенант полиции Давид. Майор попросил главврача сразу же после операции поместить пострадавшего в отдельную палату и никого не пускать к нему без его, Рашо, разрешения.
Анти позвал медсестру и сообщил ей, что Эндре заснул.
— Не беда, — сказала медсестра Эдит, — пусть поспит. А вы идите к себе, а то нам обоим попадет от майора...
Эндре проснулся. Ужасно болела голова, от дневного света резало глаза, но он все же не закрыл их, а стал с изумлением всматриваться в дряблое лицо доктора Вагнера и стоявшую рядом с ним черноглазую медсестру.
Доктор проверил у Эндре рефлексы, сделал ему укол и, отдав медсестре указания относительно лекарств, ушел по своим делам.
Эдит решила покормить больного.
— Ну как, чувствуете себя немного лучше? — заботливо спросила она.
— Ужасно кружится голова, и все тело болит.
— Ну съешьте еще ложечку, — ласково упрашивала девушка, терпеливо ожидая, когда больной проглотит то, что было у него во рту. — Вчера вечером приезжали ваш отец и сестренка.
— Они были здесь?
— Да, но вы крепко спали. Они сказали, что снова придут.
— Разве они не уехали домой?
— Думаю, что нет.
— Спасибо, больше не хочется, — сказал Эндре, отстраняя руку медсестры. — Я бы теперь покурил, да не знаю, где мои сигареты.
— Все здесь. — Девушка достала из прикроватной тумбочки сигареты и зажигалку.
Эндре сделал несколько глубоких затяжек и почувствовал приятное головокружение. Он ощупал свою голову, и слабая улыбка скользнула по его лицу.
— Хорошо же они меня отделали, — тихо произнес он.
— А что это были за люди? — поинтересовалась медсестра.
— Не знаю.
Девушка сложила посуду на поднос и, перед тем как выйти, сказала:
— Не знаю, чем объяснить, но за последний год в нашем городе развелось столько хулиганья, что по вечерам одной выходить из дома страшно.
Эндре проводил медсестру долгим взглядом и вдруг вспомнил Марику, более того, на какое-то мгновение ему показалось, что он видит ее, видит ее испуганное, искаженное мукой лицо. «Что с ней? Собственно, из-за нее меня и избили. Если бы я не увел ее от Бегьеша, ничего бы не случилось. Все это он подстроил. Какая подлость — прибегнуть к помощи наемных хулиганов!.. Значит, он двуличный?.. Перед офицерами он прикидывается совсем другим. Образцовый младший командир! Когда он дежурит, офицеры могут быть уверены, что в подразделении порядок и дисциплина... К тому же Бегьеш очень хитер... Если бы у него было образование, он бы далеко пошел...»
Погасив сигарету, Эндре попытался заснуть, но это ему не удалось: он вспомнил Жоку. Он уже не сердился на сестру, и от одной мысли, что она здесь, в городе, у него на душе стало тепло. «Видимо, как только узнала о случившемся, сразу сюда приехала. Представляю, как она переволновалась. Если она снова придет навестить меня, я скажу ей, что нисколько на нее не сержусь, и мы помиримся. Жока наверняка обрадуется...»
Когда медсестра Эдит заглянула в палату Эндре, он уже спал. На его бледном худом лице блуждала улыбка. Девушка осторожно укрыла его, чтобы не разбудить, а затем приоткрыла дверь в коридор и жестом кого-то позвала.
В палату тихонечко вошла Жока, а следом за ней Миклош Лонтаи. Остановившись возле кровати Эндре, они переглянулись и пристально посмотрели на больного.
— Слава богу, он хорошо спит, — сообщила им шепотом Эдит. — Крепкий сон для него сейчас — самое главное. Вечером с аппетитом поел. Я говорила ему о том, что вы приходили. Он очень обрадовался.
Жока наклонилась над кроватью и осторожно поцеловала брата. Цветы, которые принесла, она подарила медсестре, а потом вынула из сумочки маленького медвежонка и поставила его на тумбочку:
— Пусть знает, что я была здесь. — И объяснила Миклошу: — Этого медвежонка он подарил мне на рождество в прошлом году.
Выйдя в коридор, Жока и Лонтаи закурили.
— Подождем еще немного,? — предложил Миклош и взял девушку за руку.
— Не стоит, — ответила она и посмотрела на часы: — Ровно в девять я договорилась встретиться с отцом в «Паннонии». Ты пойдешь?
— А я вам не помешаю?
— Нет, конечно. Разве ты можешь помешать? Я очень благодарна тебе за то, что ты меня проводил.
В тот день было довольно холодно, однако Жока и Лонтаи пошли в гостиницу пешком.
— Я только не могу понять, почему запрещено навещать Эндре? — опросила Жока. — Доктор Вагнер сказал, что его поместили в особую палату. Я, признаться, до сих пор считала, что в таких палатах содержат психически больных или преступников.
Лонтаи, словно гражданский, глубоко засунул руки в карманы и спросил Жоку:
— Ты, наверное, не знаешь, что в армии называют чрезвычайным происшествием? — И сам же за нее ответил: — Конечно, не знаешь. ЧП — это и самоубийство, и дезертирство, и использование оружия без приказа, и автомобильная авария, и несчастные случаи, имеющие место во время учений, и многое другое, в том числе и драка, в которой участвуют военнослужащие и гражданские или, если хочешь, гражданские и военнослужащие. Каждое чрезвычайное происшествие влияет на оценку боевой готовности части и влечет за собой нежелательные последствия. Чтобы тебе было понятнее, приведу такой пример: ЧП в армии — это все равно что выпуск бракованных изделий или несчастный случай на заводе. А вот почему майор Рашо запретил посещать твоего брата, я пока и сам не знаю.
