Алексей Колышевский - Секта. Роман на запретную тему
– Я позову через тебя. Дай руки.
Игорь послушно протянул ему руки. Старик выставил вперед свои, и Игорь увидел, что пальцы на обеих его руках сложены «козой»: указательный и мизинец торчали словно рога, а средний и безымянный, наоборот, были загнуты.
– Сделай так же пальцы. Теперь прикоснись к моим. Вот так.
Первые несколько секунд ничего не происходило, а потом Игорь перестал ощущать вес собственного тела, его мозг полностью отключился, и он перестал ощущать себя сущим. Душа, тело, мозг, радость, печаль – ничего не осталось, но, несмотря на полное отсутствие физической жизни, он продолжал осознавать происходящее. Словно в нем проснулось что-то вместо человеческих обыкновенностей, и если это состояние и было похоже на прежние его экстремумы в московском дворике и возле дома отца, то на сей раз оно было во сто крат сильнее. А затем старик убрал свои пальцы, и все закончилось, а Игорь лишь стоял и хлопал глазами. Он принялся даже ощупывать себя и проверять пульс:
– Что это было?
Факир поглядел на него с нескрываемым уважением, в котором Игорю почудился страх:
– Ты сильный. Очень, очень сильный. У тебя будет все. Будешь большой хозяин в большой стране. Люциф живет в тебе. Он помогает.
Что оставалось делать после такого известия? В неисчислимом множестве книг и в их киноверсиях герой обычно убегает в какое-то пустынное место, с грустью избитого бассет-хаунда смотрит на небо, которое от души поливает его холодным дождем, и вопит что есть мочи: «Почему я?!» Игорь же вовсе не собирался никуда бежать, радости от сообщения старика факира не испытал ни малейшей, а лишь равнодушно ответил:
– Я сам себе хозяин.
Старик кивнул и чему-то улыбнулся.
Меж тем пещера заполнялась людьми, они попадали в нее через колодец, но Игорь видел, как несколько теней проскользнуло из соседних помещений. Факир встал на колени, его примеру последовали все собравшиеся. Действие происходило в полной тишине, словно и впрямь тени это были, а не люди. В полнейшей звуковой невесомости слышалось теперь лишь потрескивание светильников и редкое хриплое дыхание старухи, которое иногда и вовсе прекращалось. Тогда Игорю казалось, что Чагра отдала черту душу, но она вновь подавала признаки жизни, принимаясь дышать так сипло, словно воздух выходил из почти уже спущенной велосипедной шины. Но вот, когда очередной перерыв в дыхании показался Игорю слишком долгим и он совсем было решил, что дело кончено, старуха, к его изумлению, приподнялась и села. Туловище ее раскачивалось, и слышался стук костей, будто и не полуживой это был человек, а оживший скелет, призрак, развоплотившаяся сущность.
Чагра подняла руки, и это стало знаком для всех присутствующих. Они встали с колен и принялись зажигать еще светильники, факелы, которые принесли с собой. И все это проделывалось в полной тишине. Наконец все масляные лампады были зажжены, Игорь принялся считать, но, дойдя до седьмого десятка, сбился, не сосчитав и до половины, так много их было. И тогда он увидел главную святыню этого богомерзкого капища.
В самом дальнем, прежде неосвещенном углу, в большом алтаре, стояла огромная статуя козла с бычьими, широко поставленными рогами. Игорь, чье любопытство взяло верх над всеми остальными инстинктами, подошел к статуе поближе и осмотрел ее. То, в честь чего была сделана статуя, – исполинское существо с козлиной головой и бычьими рогами – имело человеческое тело с женской грудью, переходящее в туловище животного, все четыре копыта которого опирались на сферу, в которой Игорь без труда опознал земной шар. Сферу обвивала змея, голова ее с разверстой пастью приподнималась спереди земного шара и была обращена к статуе. Стены алтаря были расписаны каббалистическими символами – в этом он мог быть уверен абсолютно, знаний, полученных на факультете, вполне хватало, чтобы с точностью идентифицировать принадлежность подобных знаков. Также Игорь прекрасно знал, что, несмотря на всяческое отрицание каббалистами дьявольской сущности своего учения, оно тем не менее всегда таковым являлось и теплилось до срока в глубоком подполье. И лишь теперь, в век, когда основные христианские ценности были закатаны в асфальт, когда само понятие Божьего промысла зачастую оказывалось распятым вниз головой, когда появилась брешь в обороне христианства и традиционные конфессии – католицизм и православие – ловко подменялись суррогатами сект, стал происходить массовый отток паствы от пастырей, вооруженных лишь требником или молитвословом, именно тогда и появилась на свет каббала, или «Зоар», чистая первозданная магия, данная людям дьяволом, статую которого сейчас рассматривал Игорь. Каббалу тут же замаскировали под «учение света», а правительство Соединенных Штатов, отцы-основатели которых составляли с каббалой единое целое, выделило фантастический бюджет в шесть миллиардов долларов на поддержку и распространение «учения света», как в чистом виде, так и в замесе с сектантскими учениями различного толка. Излишним будет напоминание о том отделе ЦРУ, который отвечал за продуктивное использование денежных средств, также излишне будет напоминать, что «Люцифер», даровавший каббалу миру, означает «ангел света». В честь него и названа каббала.
В то время как Лемешев осматривал статую, в пещере закончились приготовления к некоему обряду, и все присутствующие вновь опустились на колени, образовав вокруг ложа Чагры круг правильной формы. Игорь с расстояния нескольких шагов наблюдал, как в круге откуда ни возьмись появилась угольно-черная кошка. Гремучая змея, видимо, та самая, что столь недружелюбно встретила его наверху, теперь спокойно проползла мимо и обвилась вокруг козлиных копыт статуи, факир подошел к алтарю и сел слева от него, а колоссальных размеров летучая мышь, чей размах крыльев достигал не менее метра, облюбовала себе место на потолке пещеры. Затем один из присутствующих с поклоном поднес факиру, видимо, самому старшему в этом омерзительном обществе и по возрасту, и по званию, нечто, напоминающее шейную перевязь с золотым подвесом треугольной формы в виде раскрытого циркуля. Игорь, конечно, не знал и не мог знать, что именно такая перевязь, точная копия той, что держал сейчас в руках старый факир, была одета на шее императора Павла Первого в тот день и час, когда осенним вечером одна тысяча семьсот девяносто шестого года Платон Лемешев приехал в Гатчинский дворец с пророчеством от Авеля.
Факир некоторое время подержал перевязь на вытянутых руках, затем повернулся к статуе и принялся читать какую-то молитву на языке, в котором Игорь теперь совершенно точно распознал несомненное подобие иврита. Спустя месяц после знакомства с факиром он выяснит, что язык был древнехалдейским и всегда, везде, в любой части света, там, где возносят именно эту молитву сатане, делают это, пользуясь только им, сохраненным от Моисеевых скрижалей языком. Остальное – лишь несерьезная бутафория.
