Екатерина Великина - Книга для ПРОчтения
Свой понедельничный хадж в палатку я совершила ровно три раза, не больше. После второго посещения у меня появилось нешуточное нервное расстройство, и героические сны про спасение мира сменились на пораженческие кошмары про говорящий «натс». И сейчас, спустя кучу времени, я понимаю, что не так мне хотелось этого чертова шоколада, как раздражала его недоступность. Ну и как это у нас, Катечкиных, обычно водится, мозг, почуявший препятствие, заработал отчаянно.
«Это ничего страшного, что денег нет, — принялась рассуждать я. — В конце концов, деньги — это такое наживное дело, что даже удивительно из-за них расстраиваться».
Словосочетание «наживное дело» страшно нравилось мне из-за какой-то такой особенной, таившейся в нем лихости — дескать, до мильонов рукой подать, а если до сих пор не подают, то только оттого, что плохо тянешься.
И я начала тянуться к деньгам. Наживать.
Первый опыт получился печальным главным образом из-за того, что ошибка была допущена в самой стратегии. Заработать бабки на моей бабке Марьванне возможным не представляется сейчас, ни тем более не представлялось тогда. Проще моего кота Прохора побрить и продать за сфинкса, чем поднять копейку на бабушкином хребте. Но это я теперь знаю… по прошествии лет, так сказать. А тогда не знала, потому и погорела.
Утром вторника, нацепив самое благостное выражение лица, я отправилась к бабушке в огороды.
— Милая бабушка, — начала переговоры я. — А вот там, у забора, грядочка и еще вот эта, у клумбы. Могу, к примеру, прополоть. Качественно, быстро и очень надежно…
— Это зачем? — насторожилась бабушка.
— Ну, ты ведь старенькая, — начала обрисовывать перспективы бизнеса я. — К примеру, наверное, у тебя и спина болит. Болит ведь? — с надеждой спросила я у бабушки.
— Болит, — согласилась со мной старушка. — А тебе-то что?
— А мне пять рублей. Три — если грядка одна, ну, а за десять, так и быть, весь огород. Еще скидку могу сделать, потому что мы ведь в родстве же…
До сих пор не знаю, что больше поразило бабушку — две грядки за пятерку или огород за десятку, а только в «клятых родственницах» я недели две ходила, не меньше. И никакие объяснения про «американскую систему», «в которой детям платят за услуги», на бабушку не действовали. У нее со времен ВОВ — одна система. «За так» называется. А кто не «за так», тот не родственник, и ремня ему вместо вечерней каши.
В общем, потрепала она меня знатно и чуть было весь бизнес не угробила. От отчаяния я поплелась в магазин, чтобы немного подзарядиться вожделенным шоколадом. И вот иду по улице, скучненько так иду — лужи перепрыгиваю, ворон считаю и о доле своей горькой думаю, как вдруг моему взору открывается совершенно возмутительная картина. Напротив своей дачи, на мостике, сидит соседский вьюнош Костик. Перед Костиком стоит столик, заваленный штампами. Обычными такими штампами — сверху ручка-деревяшка, снизу резинка с надписью. От неожиданности я даже споткнулась, впрочем, довольно быстро поднялась и прошла мимо. А потом еще раз мимо, и еще, и еще… К пятому кругу мое возмущение достигло своего предела, а к шестому я подошла к Костику и с самым небрежным видом спросила:
— Это что такое у тебя за дрянь, Костичка?
— Ничего и не дрянь, — обиделся Костик. — Много ты понимаешь. Я штампы продаю.
— Какие еще штампы? — гаденько ухмыльнулась я.
— Склад номер и упаковщик номер, — важно ответил мне Костик. — Очень такие нужные штампы, знаешь ли.
— И что? Хорошо идут?
Загадочные «склад номер» и «упаковщик номер» нанесли нешуточный удар моей неокрепшей психике, и я начала смотреть на Костика с некоторым уважением.
— Неплохо, — туманно ответил мне Костик.
Женщины в бизнесе беспощадны до невозможности, а потому я сообщила Костику, что он дурак, и отправилась нарезать седьмой крут.
«Ну надо же, конкуренция не дремлет, — рассуждала про себя я. — И какая еще конкуренция! Склад номер и упаковщик номер! Тут уж не шутки!»
Но, сделав еще несколько кругов, я опять остановилась напротив Костика, порылась в карманах и неожиданно для себя приобрела штамп про склад.
— В газетку завернуть? — участливо поинтересовался у меня Костик.
— Упаковки не надо, — сморщилась я в ответ, засунула штамп в карман и отправилась восвояси.
Последний и самый сокрушительный удар по моему самолюбию был нанесен уже перед самым домом, где я встретила свою подружку Таньку, несущуюся куда-то со всех ног.
— Слышала, Катька? Костька штампики какие-то очень хорошие продает! Пойдем посмотрим, — схватила меня за руку она.
Чаша моего человеческого терпения переполнилась и хлынула через край.
Три дня я рисовала костиковскую могилу, украшая ее штампом «склад номер», а на четвертый день в мою голову таки пришло Еще Одно Гениальное Решение.
«В чем ведь у Костика беда? — принялась рассуждать я. — Нет, штампы — это, конечно, великая вещь, только дешево же… Это ведь сколько штампов надо продать, чтобы пять рублей заработать? Немыслимо! А вот если что-то такое дорогое и никому не нужное — это ведь зараз обогатишься!»
И я отправилась изучать спрос и предложение.
Единственное место, где можно было изучить нужды садоводов, — доска объявлений при доме правления, и поэтому ноги сами понесли меня туда.
Что требовалось народу? Народу требовались рытье колодцев недорого, черенки смородины и трубы разного диаметра. В процессе рытья колодцев недорого я, по правде говоря, ни хрена не понимала, за черенки смородины меня бы четвертовала бабка, а вот трубы… трубы были замечательны. Дело в том, что у нас на огороде действительно валялась труба. Лет семь валялась (дальше у меня памяти не хватало). Ржавая, аж жуть. Нет, ржавчина меня, конечно, смущала, но с другой стороны…
«С другой стороны, почему бы и нет? — решила я. — В конце концов, может быть, есть какие-нибудь бедные садоводы, у которых нет денег на новую трубу, и они нашу ржавь за счастье почтут приобрести! В конце концов, не всем же новые трубы-то ставить. Ну и писать про то, что она ржавая, не нужно. Зачем же сразу так? Быть может, человеку на ржавую трубу приходить неудобно…»
И мысли мои понеслись быстрее вихря, а когда вихрь закончился, на доске красовалось объявление следующего замечательного содержания: «Новые трубы. Оч. Хор. Несколько шт. Спросить Е. Склад номер».
Последующие полтора часа я радовалась собственной предприимчивости и радовалась бы еще дольше, если бы не попер клиент. А клиент и правда попер. Только не к «спросить Е.», и тем более не на «склад номер», а к бабушке. И если с первыми дело выгорело — они сами предположили, что ошиблись адресом, то на четвертых любителях ржавых труб бабушка мрачно посмотрела в мою сторону, взяла палку и пошла в правление.
