Виктор Пелевин - Ампир «В»
Алтарь в следующей комнате оказался массивным канцелярским столом. На нем лежала стопка картонных папок с бумагами. Телефон был и здесь – массивный аппарат из черного эбонита, всем своим видом излучавший спокойную надежность. У стен стояли книжные шкафы с рядами одинаковых коричневых книг. Головы в алтарном углублении не было вообще. Виднелись только замотанные изолентой трубки, торчавшие из-под шкуры.
Зато последняя комната была настоящим музеем позднесоветского быта. В ней хранилось очень много вещей. Аляповатые хрустальные вазы и рюмки в сервантах, ковры на стенах, норковые шубы на вешалках, огромная чешская люстра под потолком… В углу стоял пыльный цветной телевизор, похожий на сундук. А в центре алтарного стола, среди старых газет и альбомов с фотографиями, опять был телефон – на этот раз из белой пластмассы, с золотым гербом СССР на диске. Голова в этой алтарной нише имелась: обычная, ничем не примечательная сухая голова в крашеном хной круглом шиньоне, с большими рубиновыми серьгами в ушах.
Дальше прохода не было. Зал реального социализма, как я обозвал про себя эту алтарную комнату, кончался стальной дверью. На ней висела зеленая от древности таблица с причудливо выбитыми старинными буквами:
Велiкия МшъЯ увидел на стене кнопку звонка. Потоптавшись на месте, я позвонил.
Прошло с полминуты. Замок щелкнул, и дверь приоткрылась на несколько миллиметров. Дальше ее открывать не стали. Подождав еще немного, я приблизил ухо к щели.
– Девочки, девочки, – долетел до меня хриплый женский голос. – А ну спрятались. За ширму, кому говорю!
Я позвонил еще раз.
– Да-да! – отозвался голос. – Входи!
Я вошел и деликатно притянул дверь за собой.
Алтарная комната была такого же размера, как предыдущие, но казалась больше из-за евроремонта (другое слово подобрать было сложно). Ее стены были выкрашены в белый цвет, а пол выложен крупным песочным кафелем. В целом она походила на московскую квартиру среднего достатка – только мебель выглядела слишком дорогой, дизайнерской. Но ее было мало: алый диван и два синих кресла. На стене напротив алтаря (я все никак не мог заставить себя посмотреть в ту сторону) висела плазменная панель. Рядом стояла бамбуковая ширма с изображением ночного французского неба а-ля Ван Гог: словно бы со множеством перевернутых малолитражек, пылающих в бездонной верхней бездне. Видимо, за этой ширмой и было велено спрятаться девочкам.
– Здравствуй, – сказал ласковый голос. – Что ты отворачиваешься. Посмотри на меня, не бойся… Я не похожа на Ксению Собчак, хе-хе-хе… Я похожа на Гайдара с сиськами… Шучу, шучу. Может, поднимешь глазки?
Я поднял глаза.
Алтарная ниша тоже несла на себе следы евроремонта. Они были даже на шкуре мыши – рядом со стеной она была покрыта разводами белой водоэмульсионки.
Из центра ниши на меня с улыбкой смотрело женское лицо – как это говорят, со следами когда-то бывшей красоты. Голове на вид было около пятидесяти лет, а на самом деле наверняка больше, потому что даже мне, не особо наблюдательному в таких вещах, были заметны следы многочисленных косметических процедур и омолаживающих уколов. Улыбался один рот, а окруженные неподвижной кожей глаза глядели с сомнением и тревогой.
У головы была крайне сложная прическа – комбинация растаманского «давай закурим» с холодным гламуром Снежной Королевы. Внизу качалась копна пегих дредов, в которые были вплетены бусинки и фенечки разного калибра, а вверху волосы были как бы подняты на веер из четырех павлиньих перьев, соединенных каркасом из золотых цепочек и нитей. Этот ажурный сверкающий многоугольник был похож на корону. Прическа впечатляла – я подумал, что она хорошо смотрелась бы в фильме «Чужой против Хищника» над головой какой-нибудь зубастой космической свиноматки. Но над усталым и одутловатым женским лицом она выглядела немного нелепо.
– Ну, подойди, подойди к мамочке, – проворковала голова. – Дай я на тебя налюбуюсь.
Я подошел к ней вплотную, и мы трижды поцеловались по русскому обычаю – деликатно попадая губами мимо губ, в щеку возле рта.
Меня поразила способность головы к маневру – мне показалось, что она сначала подлетела ко мне с одной стороны, затем мгновенно возникла с другой, и тут же перенеслась назад в исходную точку. Я при этом успевал только чуть-чуть поворачивать глаза.
– Иштар Борисовна, – сказала голова. – Для тебя просто Иштар. Учти, я не всем так говорю. А только самым хорошеньким, хе-хе…
– Рама Второй, – представился я.
– Знаю. Садись. Нет, погоди. Тяпнем коньячку за встречу.
– Иштар Борисовна, вам больше нельзя сегодня, – произнес строгий девичий голосок из-за шторы.
– Ну за встречу, за встречу, – сказала голова. – По пять грамм. Сиди на месте, мне юноша поможет.
Она кивнула на алтарный стол.
Там царил полный беспорядок – мраморная плита была завалена гламурными журналами, среди которых стояли вперемешку косметические флаконы и бутылки дорогого алкоголя. В самом центре этого хаоса возвышался массивный тяжелый ноутбук – одна из тех дорогих игрушек, которые делают на замену десктопу. Я заметил, что печатная продукция на столе не сводилась к чистому гламуру – тут были издания вроде «Ваш участок» и «Ремонт в Москве».
– Вон коньяк, – сказала Иштар. – И бокальчики. Ничего, они чистые…
Я взял со стола бутылку «Hennessy XO», формой напоминавшую каменных баб с самого первого алтаря, и разлил коньяк по большим хрустальным стаканам, которые голова назвала «бокальчиками». По мне, они больше напоминали вазы, чем стаканы – туда ушла почти вся бутылка. Но возражений не последовало.
– Так, – сказала Иштар, – чокнись сам с собой… И помоги мамочке…
Я звякнул стаканами друг о друга и протянул один вперед, не понимая, что делать дальше.
– Опрокидывай, не бойся…
Я наклонил стакан, и голова ловко поднырнула под него, уловив желто-коричневую струю – на пол не пролилось ни капли. Я почему-то подумал о дозаправке в воздухе. Вместо шеи у Иштар была мускулистая мохнатая ножка длиной больше метра, которая делала ее похожей на оживший древесный гриб.
– Садись, – сказала она и кивнула на синее кресло, стоящее рядом с алтарем. Я сел на его краешек, отхлебнул немного коньяка и поставил стакан на стол.
Голова несколько раз чмокнула губами и задумчиво прикрыла глаза. У меня был достаточный опыт общения с вампирами, чтобы понять, что это значит. Я провел рукой по шее и глянул на пальцы – и точно, на них было крохотное красное пятнышко. Видимо, она успела куснуть меня, когда мы целовались. Открыв глаза, она уставилась на меня.
– Я не люблю, – сказал я, – когда меня…
