Жиль Легардинье - Совсем того!
— А все-таки ноги у нее красивые, — отметил Манье.
— Вот видишь, ты к ней неравнодушен.
— Да замолчи ты, лучше шагай поживей, чем глупости говорить, у меня спина отваливается.
— А ты представь, что спасаешь принцессу.
— Скажешь тоже, — пыхтел Филипп. — У нас, когда тащат что-нибудь неподъемное, говорят: тяжелый, как дохлый осел.
— Надо же, забавно, а у меня в Девоне говорят, как беременная корова.
— Я все слышу, — процедила сквозь зубы Одиль. — Еще одно слово…
До приезда гостей оставалось меньше часа. Манон весь день драила гостиную с пола до потолка. Блейк помог ей управиться с пылесосом и помыть люстру. Стол был накрыт на три персоны: белая выглаженная скатерть с белой же вышивкой, фарфоровый сервиз, хрустальные бокалы баккара с ручной огранкой и столовое серебро в лучших французских традициях. Пока Эндрю проверял, ровно ли стоят бокалы относительно стульев, Манон взбила подушки на угловом диване.
Выглянув в окно, мажордом удостоверился, что Филипп точно выполняет свою программу. Уже стемнело. По просьбе Мадам управляющий в виде исключения открыл главные ворота. А еще он уставил гравийную аллею факелами и смел с крыльца опавшие листья. Взобравшись на приставную лестницу, Манье менял одну из лампочек под навесом.
— Ну, ты доделывай здесь, а я пойду на кухню, посмотрю, как там дела, — сказал Эндрю горничной.
Дверь в буфетную была закрыта — редчайший случай. Блейк постучал и вошел. Одиль резала тонкими ломтиками говядину.
— Ну как, успеваете?
— У меня еще голова слегка кружится, но все будет в порядке. Не могли бы вы налить вино в графин?
— Конечно. А потом пойду переоденусь. Продолжая резать, кухарка спросила:
— А что вы собираетесь надеть?
— Бежевую рубашку, коричневый пиджак и, наверное, галстук-бабочку. А что?
— Я видела, что Филипп достал факелы. Не вздумайте разыграть перед ними мажордома из преисподней! Не надевайте бабочку!
— Почему не надевать?
— Во Франции бабочку надевают скорее гости.
— Приму к сведению. Значит, галстук. Какого цвета? Синий или зеленый?
— У вас еще есть бордовый, красивый такой, он больше всего подойдет.
Блейк откупорил три бутылки о-бриона, чтобы дать вину подышать, и медленно перелил содержимое одной бутылки в графин. И отметил, что кухарка, против обыкновения, во время готовки ничего не положила в миску Мефистофеля.
— Вы полагаете, что коту не понравится?
— Он набросится на это так же, как с некоторых пор набрасывается на все, что я готовлю, но я посадила его на диету. Только, пожалуйста, ничего не говорите. Я знаю, что вы думаете.
— Я думаю, что он сменил шерсть на зимнюю…
— Мефистофель разжирел, вот и все. Вчера я видела его в огороде. Притаился за какой-то веточкой и с вожделением смотрел на птиц. Он вел себя так, будто был готов прыгнуть и поймать их на лету. Он уже и так похож на диванную подушку. Если будет продолжать в том же духе, то станет похожим на диван…
— Я с трудом представляю себе, что бы вы со мной сделали, если б я так говорил о Мефистофеле.
Одиль включила вытяжку посильнее и принялась обжаривать куски говядины на гриле.
— Вы их уже жарите?
— Это кулинарный секрет, — объяснила она. — Сначала ломтики мяса надо слегка обжарить и дать им чуть подсохнуть, зато потом, когда они впитают в себя виноградный сок, то станут мягкими и к тому же приобретут тонкий аромат.
— Во Франции вы меньше жарите мясо, чем мы в Англии. У вас мясо всегда красное, с кровью.
— А у вас не мясо, а подошва. Проблема с мясом у вас, а не у нас. Вы слишком его пережариваете. Это ваш исторический порок. Посмотрите, что вы сделали с нашей Жанной д’Арк: вы ее так поджарили, что одни угольки остались!
58
Несмотря на начавшийся дождь факелы горели исправно. В замке все пребывали в боевой готовности. С получасовым опозданием фары автомобиля возвестили о приезде гостей.
— Манон, поднимись, предупреди Мадам, что они здесь. И Одиль предупреди.
Машина медленно проехала по гравийной аллее и, обогнув каштановую рощицу, остановилась возле самого крыльца. Блейк ждал на верхней ступеньке, держа зонт наготове. Как только машина подъехала, он спустился, чтобы открыть дверцу и защитить гостью от дождя.
— Добрый вечер, мадам. Добро пожаловать в поместье Бовилье.
Взглянув на женщину, он в первое мгновение подумал, что у него галлюцинация.
— Мелисса?
— Добрый вечер, Эндрю. Жаль, что не могу тебя поцеловать, но мы не должны показывать, что знакомы. Ты хорошо выглядишь.
Блейк пошатнулся. Затем посмотрел на водительское место. Из машины выходил Ричард Уорд.
— А мне зонт не полагается?
— Что ты здесь делаешь?
— Сопровождаю жену, которая приехала в гости к своей французской подруге.
Уорд взял с заднего сиденья великолепный букет цветов и поспешил под навес.
— Ты славно выглядишь, старина. Это отрадно. Блейк все никак не мог опомниться. Уорд продолжал:
— Если бы мне однажды сказали, что ты будешь прислуживать на ужине, куда я буду приглашен, я бы не поверил. Чего только в жизни не бывает! — Ричард уже забавлялся в предвкушении предстоящего вечера.
— Ты понимаешь, в какой мы оказались ситуации? — спросил наконец Блейк.
— Прекрасно понимаю, именно поэтому я так рад, что нахожусь здесь. Никогда бы не подумал, что в гостях у одной из подруг жены…
Ричард Уорд направился к двери.
— Здесь по правилам ты должен держать мне дверь, приложив мизинец к боковому шву брюк.
— Ричард…
— Мистер Уорд. Мы принадлежим к разным кругам общества, — ответил тот, глядя прямо в глаза другу, которому было не до веселья.
Блейк в растерянности закрыл за ними дверь. Его друг снял пальто и протянул его мажордому.
— Спасибо, милейший, вы очень любезны!
Блейк был готов наброситься на него, как тогда, когда Уорд намекнул ректору университета, что Эндрю переспал с его дочерью. Появление мадам Бовилье остановило его. Она спускалась по нижним ступенькам лестницы, величественная, в роскошном изумрудно-зеленом платье с подчеркнутой талией. Красиво причесанная, с макияжем, Мадам производила шикарное впечатление.
— Натали, какая радость тебя видеть!
— А как я счастлива, Мелисса. Спасибо, что добрались до меня.
Женщины горячо обнялись.
— Ты, наверное, не помнишь Ричарда, это мой муж. Уорд наклонился, чтобы поцеловать руку мадам Бовилье.
— Очень приятно. Уорд преподнес ей букет.
— Какие изумительные цветы! — воскликнула Натали. — Ну что вы, зачем? Месье Блейк, поставьте их, пожалуйста, в вазу.
