Софи Кинселла - Ты умеешь хранить секреты?
— Я и не хочу уходить. — Его темные глаза почти непроницаемы. — Но приходится.
Джек берет мою руку, и я цепляюсь за нее, пытаясь протянуть время.
— И… я… мы еще увидимся, — сбивчиво говорю я.
— Не могу дождаться.
— И я тоже.
— Джек! — зовет Свен.
— Иду!
Мы поднимаемся, и я тактично отвожу глаза от Джека, стоящего в несколько неестественной позе.
Я могла бы поехать вместе с ним и…
Нет. Нет. Опомнись. Ты этого не думала.
У обочины уже ждут два серебристых автомобиля. У одного стоит Свен, второй, очевидно, для меня. Черт! Можно подумать, я стала членом королевской семьи или кем-то в этом роде.
Пока водитель открывает дверь, Джек осторожно касается моей руки. Мне хочется прижаться к нему, но я каким-то непонятным образом умудряюсь сдержаться.
— До встречи, — произносит он.
— До встречи, — киваю я в ответ.
Сажусь в машину, дверь с сухим щелчком закрывается, мотор мягко мурлычет, и мы отъезжаем.
16
И начнем все снова. Это может означать…
Или это может означать…
О Боже! Каждый раз, стоит подумать об этом, в животе становится щекотно. Никак не могу сосредоточиться на работе. И в голове ни единой мысли.
Приходится все время напоминать, что корпоративный День семьи устраивается компанией. Это шумное многолюдное сборище, а отнюдь не свидание. Вряд ли выдастся возможность уединиться. Хорошо еще, если удастся официально поздороваться, как скромной служащей с боссом. Возможно, обменяться рукопожатиями. Не более.
Но… кто знает, что может случиться потом?
И начнем все снова.
О Боже. О Боже!
В субботу утром я встаю чуть свет. Навожу лоск: дезодорант, дорогой крем для тела…
Всегда неплохо выглядеть ухоженной. И Джек тут ни при чем.
Выбираю кружевной лифчик, такие же трусики от Госсара и лучшее летнее платье с асимметричным вырезом. Потом зачем-то сую в сумку пачку презервативов. Просто потому, что нужно быть ко всему готовой. Урок, который я усвоила в одиннадцать лет у брауни-гайдов[34] и с тех пор не забыла. О'кей, может, наша начальница отряда имела в виду не кондомы, а запасные платки и иголки с нитками, но принцип тот же самый, верно?!
Смотрюсь в зеркало, накладываю на губы еще один слой блеска и обливаюсь «Оллюэ». Порядок. К сексу готова.
То есть к встрече с Джеком.
То есть… О Боже. Ко всему.
День семьи проходит в Пэнтер-Хаус, загородном доме «Пэнтер корпорейшн» в Хартфордшире. Обычно там проводят конференции и заседания сотрудников, которые готовятся к мозговому штурму. Меня на них еще ни разу не приглашали. Естественно, до этого дня я ни разу там не бывала, а потому, выходя из такси, должна признать, немало впечатлилась. Действительно, красивый старый особняк с множеством окон и колоннами по фасаду. Вероятно, насчитывает… добрую сотню лет.
— Просто сказочная георгианская архитектура, — замечает кто-то, хрустя каблуками по гравийной дорожке.
Георгианская. Именно это я и имела в виду.
Иду на звуки музыки и, обогнув дом, вижу, что веселье в самом разгаре. Основные события разворачиваются на большом газоне. Яркие флажки украшают задний фасад, палатки усеяли траву, на небольшом возвышении играет оркестр, дети весело визжат на качелях.
— Эмма! — окликает меня Сирил, одетый шутом, с красно-желтым рогатым колпаком. — Где ваш костюм?
— Костюм? — изображаю удивление я. — Господи! Э… я не думала, что нужно прийти в костюме.
Это не совсем так. Вчера вечером, около пяти, Сирил разослал по отделам срочное сообщение: «Памятка. На КДС костюмы для служащих компании обязательны».
Интересно, каким это образом можно достать костюм в последнюю минуту, накануне праздника? А я ни за что не соглашусь явиться сюда в идиотском нейлоновом наряде из прокатного магазинчика!
Интересно, что они теперь могут сделать?
— Простите, — уклончиво произношу я, высматривая Джека. — Впрочем, ничего страшного…
— Ну, что с вами поделаешь?! Я ведь предупреждал…
Я пытаюсь улизнуть, но он хватает меня за плечо.
— Что ж, придется вам надеть то, что осталось.
— Что? — непонимающе переспрашиваю я. — Что осталось?
— Я предчувствовал, что так и будет, — торжественно объявляет Сирил, — поэтому распорядился заранее.
Мне становится не по себе. Что он еще задумал?
Неужели догадался…
— К счастью, еще есть из чего выбрать, — продолжает Сирил.
Нет. Ни за что. Нужно бежать. Прямо сейчас.
Я принимаюсь отчаянно вырываться. Но у него просто железная хватка. Сирил тащит меня в палатку, где рядом с длинным тремпелем-вешалкой хлопочут две дамы средних лет… О Боже! Где они отыскали это безвкусное, убогое уродство из дешевой синтетики? В миллион раз хуже, чем в прокатном магазинчике!
— Нет, — в панике шепчу я. — Нет, я уж лучше останусь в чем есть.
— Всем нужно надеть костюмы, — наставительно заявляет Сирил. — Это было в сообщении.
— Но это… это и есть костюм, — поспешно заверяю я, показывая на свое платье. — Просто забыла сказать это… летнее платье двадцатых годов для прогулок в саду… совершенно аутентичное…
— Эмма, сегодня праздник, — выходит из себя Сирил. — Люди хотят повеселиться, в частности посмеяться, глядя на своих коллег и родных в забавных костюмах. Кстати, а где ваши родные?
— О…
Я строю печальную физиономию. Кажется, получилось: недаром я тренировалась целую неделю.
— Они, к сожалению… к сожалению, не смогли приехать.
— Но вы сказали им о празднике? — допытывается Сирил, с подозрением уставясь на меня. — Послали приглашение?
— Да!
Интересно, сколько раз в день мне приходится скрещивать пальцы за спиной? По-моему, я изовралась.
— Разумеется, послала. Им очень хотелось приехать!
— Что же… придется вам в одиночку общаться с коллегами и их семьями, — вздыхает Сирил. — А вот и костюм. Оденетесь Белоснежкой.
Он сует мне кошмарное нейлоновое платье с пышными рукавами.
— Не хочу быть Белоснежкой… — завожу я, но благоразумно замолкаю при виде несчастной физиономии Мойры из бухгалтерии. Две благообразные мымры силой запихивают Мойру в огромный мохнатый костюм гориллы.
— Ладно-ладно, буду Белоснежкой.
Я едва не плачу. Мое модное, подчеркивающее все достоинства фигуры платьице лежит в ситцевом мешочке, откуда, как мне объяснили, его можно забрать в конце дня. А пока на мне наряд, более подходящий для шестилетней девочки. Для шестилетней девочки с полным отсутствием вкуса и врожденным дальтонизмом.
