Мануэла Гретковская - Полька
Страницы усеяны пропущенными запятыми, двоеточиями. Никогда мне не освоить пунктуацию, не постичь эту таинственную науку иероглифов. Просматриваю текст — по сути, впервые его читаю. Повторения слов, оборотов. Лень сознания, стремящегося к постоянству выражений, словно под копирку. Даже самый лучший корректор тут бессилен. За два дня надо исправить шесть месяцев ошибок. На полях просьба объяснить некоторые слова, вроде «бинду». Можно подумать, что я пишу для газеты или иллюстрированного журнала, где каждое слово должно быть понятно каждому.
Книжная лексика тем богаче, чем непонятнее, даже при наличии объяснения («bindu» — буддистский эмбрион человеческой жизни, в который сливаются капля отца и капля матери; в западном понимании — «первая клетка зиготы»), можно ведь заглянуть в словарь. Жертвы прессы. Мозги, упакованные в газету.
Мне нравится последний этап работы, перед самой сдачей книги, когда я сижу напротив «капо по языку», и мы ругаемся.
— Это неправильно с точки зрения грамматики, — машет корректор красной ручкой.
— Но ведь понятно. — Я чувствую, что наконец коснулась языком прутьев лингвистической клетки. Теперь достаточно сжать зубы.
— Нет, правда, так нельзя. — Сейчас придут уборщицы из лингвистического зоопарка — выносить непереваренные остатки окончаний, склонений.
Словам нужна свобода. Они достаточно умны и осторожны, чтобы не заблудиться в хаосе. Из слов построено все наше бытие — мертвый мир существительных и пульсирующий кровью — глаголов. Глаголы дают себя растерзать, а затем привить приставки и местоимения, оставляющие шрамы.
Дорогие корректоры, больше доверяйте языку! Буква важна, но над ней возносится смысл, избегающий грамматических силков, не поддающийся дрессировке, не желающий семенить по следам точек и запятых в границах пунктуационной зоны.
Наши планы: 7—10 апреля — Полька, 1 мая — переезд. Сестра Петушка с мужем проводят нас, помогут погрузиться на паром. Восьмого апреля явится экскурсия — покупатели квартиры. Впрочем, возможно, никто и не придет, а Полька родится 20 апреля, искусственно подгоняемая гормонами. Спятим от переживаний мы где-то около 25 апреля. Я бы выпила рюмочку, покурила травку, приняла реланиум — дайте хоть что-нибудь!
30 марта
Звонит Мария с театрального фестиваля в Катовицах. Она получила премию за постановку «Сандры К.». После спектакля дискуссия: студенты чувствовали себя оскорбленными, студентки утверждали: «Сандра К. — это мы». С чего это вдруг? Ирония, насмешка в моем тексте направлены на эту кретинку Сандру с ее анорексией.
Вечером, перед телевизором, задумываюсь, права ли. Смотрю на рыдающую студентку из программы «За стеклом» — она прибавила пару кило. Трагедия. Сандра, с ее мыслями и характером, кажется рядом с этой девушкой просто интеллектуалкой. Хайдеггер в легком весе.
Все дело в кретинизме самой программы? Его не больше, чем в дневниках об интернировании, скажем, Щиперского[125]. Кинокамера сохраняет хоть какую-то объективность. Взгляд писателя субъективен, ослеплен самолюбием, сознанием собственной непогрешимости, он искажает описываемое, сжимает до размеров эгоистического повествования. Коллегам Щиперского по интернированию, его «объектам описания», пришлось хуже, чем героям популярной телепрограммы. Их туда поместили насильно, а «за стеклом» оказались не только их лица, но и мысли.
Моя «Полька» — тоже «за стеклом». Big Mother watching yourself[126].
31 марта
Учусь быстрому чтению. Делаю тесты из учебника. Успехи неплохие. Пройдя две главы, я прибавила сто слов в минуту. Начинаю сомневаться в смысле этой забавы. Быть может, я вовсе не читаю быстрее, просто первый тест (на «простое чтение») я делала вечером, усталая. Моя подозрительность растет пропорционально скорости. Самый главный раздел книги — о чтении мозгом, а не глазами — самый короткий. Аргумент в пользу возможности читать строку задом наперед — иврит. Правильно, но по-еврейски справа налево слова пишут, а не только читают.
«Мозгом» читать действительно быстрее, но к тому ли мы стремимся при чтении? В спешке я не слышу «голоса», который всегда шепчет мне текст, теряются образы. Глаз обладает чувственностью, а лишенный эмоционального фильтра мозг безнадежно дословен.
Полька еще не родилась. Путь к голове гораздо сложнее, чем к открытой шейке матки. В своих мыслях я никак не могу ее родить. Распаковать, развернуть из собственной кожи, мышц. Понять, что внутри у меня человек, что я стала двойной. Полькина икота напоминает громкое биение сердца. Словно в районе пупка бьется второе сердце. Вечером, купаясь, я вижу, как она панически «дерется», защищаясь от теплой воды. Пытается убежать? Выставляет попку, позвоночник, колено. Я ношу ее в себе, но при этом отрезана, ампутирована от ее существования. А вдруг Полька родится только тогда, когда я смогу убедить себя, что она и в самом деле там? Пойму — и тут же потеряю?
Больше всего детей рождается в полнолуние. Ближайшее и важнейшее, от которого зависит дата Пасхи, — пятнадцатого апреля. Мой двунадесятый праздник — внутри меня, шевелится в тесном животе. Заставляет сгорать от нетерпения.
Рождество — семейный праздник. Мороз, загоняющий в домашнее тепло, умиление колыбелькой, малышом. Пасха — праздник мистический.
Неровные ногти напоминают обгрызенные, к тому же только на правой ноге — до левой я не могу дотянуться. Петушок с видом профессионала принимается за экзекуцию. Подстригает мне когти, подправляет.
Австралия. Тепло, тепло. Можно было бы водить машину босыми ногами, без этой кошмарной ручной коробки передач и водительских прав.
Польская пресса. «Впрост»[127]. Фотографии ксендза Твардовского: вместо кардинальской шапочки рыжий паричок. Поэтическое тщеславие? Вряд ли. Если даже так, то метафизическое. Желание угодить этим паричком глядящему сверху Господу Богу.
Через несколько лет введут противозачаточные таблетки для мужчин. Супербезопасные. Те, что изобретены на сегодняшний день, имеют слишком много побочных эффектов. Лекарства, которые ежедневно глотают женщины, для самцов представляют опасность:
1. Мужские противозачаточные таблетки вызывают гипертонию. Но известно, что и женские таблетки повышают давление, приводят к образованию тромбов.
2. Мужикам угрожает рак простаты. А женские гормональные таблетки увеличивают риск рака матки.
3. У мужчин снижается либидо. В свою очередь, длительное использование таблеток может вызвать у женщины холодность.
4. Избыточный вес. Женские таблетки тоже увеличивают массу тела, задерживают в организме жидкость.
5. И, пожалуй, самый большой недостаток мужской таблетки — возникновение прыщей. Ах да, женские противозачаточные средства так разглаживают кожу!
Пятый пункт, «красота», — единственный повод травить женщину контрацепцией, в которой, оказывается, таится столько опасностей для мужчины? Фаршировать женщин отравой, о которой лишь спустя несколько лет становится известно, что это примитивная гадость. Конечно, они проглотят что угодно, лишь бы обезопасить себя от нежелательного материнства, за которое ощущают ответственность. Мужчины лишены подобного врожденного инстинкта, максимум, что у них есть, — это приобретенные алиментные обязательства.
1 апреля
Тринадцать градусов. Настежь распахиваем окно. Выглядываем (из него), словно эмигранты. Местные окон не открывают, даже в жару. Ясное дело: воздух состоит из атомов. А атом убивает мгновенно.
«Беременность — это не болезнь, беременность — это не болезнь», — повторяю я про себя. Мне трудно стоять (болят ноги), сидеть (ребра давят на живот), лежать (желудок перемещается к горлу). Остается ходить. Изматываю Петушка прогулками, но сколько можно…
Натянутые от усилия мышцы, тромбы в венах, отдающиеся болезненным криком. Желудок едва удерживается от самосожжения (изжога). Такой сложный — и потому такой хрупкий организм. Достаточно вырвать «штепсель», передающий нервные импульсы, заткнуть аорту. Часовой механизм жизни — и незамысловатость смерти.
Я надуваюсь, опухают ступни и ладони. Наверное, так чувствует себя разбухшая от генетического материала бактерия перед тем, как начинает делиться?
2 апреля
От компьютеризированной Вислы (дантистки) посылаю по электронной почте корректуру. В кабинете как раз декорируют стены. Фотографии с каким-то парадонтозом и снимки вылеченных зубов. У гинеколога, делающего аборты, тоже должны висеть кадры: до и после операции.
Вислу интересуют не только дырки в зубах, но и их окружение. Едва ли не каждый раз она сообщает мне об очередном открытии: о связи зубовного скрежета и головной боли, больного зуба и скоропостижной смерти. Дантистов это, должно быть, страшно возбуждает. Они устраивают себе конференции («Нижний левый шестой»), на которые съезжаются со всего мира. Висла читает доклады в Японии, Европе, публикует научные статьи. В кабинете принимает иностранцев. Ее французская ассистентка обучилась командовать по-польски: «Закуси!» Это ассоциируется у нее со славянским городом «Загреб», известным по теленовостям. Если требуется, чтобы польский пациент сжал зубы, она кричит «Загреб!» или — по ошибке — «Сараево!».
