Виталий Бернштейн - Долгий полет (сборник)
Незаметно погасли на стеклах световые блики от придорожных фонарей, пропал шум встречных машин, стало ощутимо потряхивать на колдобинах – видимо, выехали на проселочную дорогу. Снаружи угрюмо застыла тишина, слышно только, как протянутые ветви деревьев царапают иногда бок торопящегося в ночи джипа.
И вдруг джип как бы споткнулся, вильнул вправо, начал медленно валиться под уклон. Реакция у мужика в кожаной куртке оказалась великолепной – в каскадерском прыжке он вылетел через распахнувшуюся заднюю дверцу. Алика покатило по полу, бросило на Яшку. Джип мягко опрокинулся на правый бок. Снаружи вспыхнул свет, донеслось какое-то приглушенное тарахтенье – будто чуть слышно заработали сразу несколько швейных машинок. Потом они смолкли. После короткой паузы послышались приближающиеся голоса. Чья-то голова заглянула внутрь джипа. Алику и Яшке помогли выбраться, освободили от наручников.
– Яков Наумович, ты живой? – пожилой мужчина в очках обнял Яшку. Еще пятеро в камуфляжных костюмах с короткоствольными автоматами в руках стояли чуть сзади.
– Да не обнимай – грязный я весь. Лучше закурить нам дай… Алик, познакомься – это генерал Байков.
– Генерал в отставке, – уточнил тот, протягивая сигареты.
Алик закурил, огляделся. С разодранными в клочья шинами лежит на боку джип. Позади него поперек грунтовой, в ухабах дороги – металлическая лента с шипами. Три автомашины сбоку от дороги освещают фарами сцену. Парень, который в гараже поделился с Аликом сигаретой, свешивается из открытой боковой дверцы головой вниз – не успел выскочить. У противоположного края дороги распласталось тело мужика в кожаной куртке. Глаза закрыты, в углу рта засыхает струйка крови. Шагах в трех от него лежит в колее пистолет с глушителем – отлетел в сторону.
– А я уже надежду потерял, господин генерал, – сказал Яшка. – Грешным делом, решил, что ты след упустил и нам хана.
– Как мог такое подумать, Яков Наумович? Ты же сам в понедельник вечером звонил, приметы дал. Бывшие коллеги мне помогли – за ночь просмотрели всю картотеку на московских блатных, некоторых давних сексотов с кроватей подняли. К утру уже вышли на тех двоих. Оказывается, по ним давно тюрьма плачет – в розыске они. А потом мы номер их мобильного телефона раздобыли. Дальше дело техники – прослушивать стали… – Байков повернулся. – Ребята, не теряйте времени. Осмотрите трупы. Может, в карманах какие нужные документы найдутся, особенно у начальника.
– Труп начальничка в кабине застрял…
– А вы сперва поставьте джип на колеса. Впятером не справитесь?.. Только прежде, чем к джипу прикасаться, перчатки наденьте.
После всех потрясений этой ночи ноги у Алика стали, как ватные, подташнивало. Даже у сигареты появился какой-то отвратительный привкус. Алик отошел в сторону, присел на придорожный камень. Выплюнутая сигарета упала в колею – рядом с валяющимся пистолетом.
– И вот, Яков Наумович, прослушиваем мы в течение дня их телефонные разговоры, – продолжал Байков. – Разговоры вроде невинные. Но перед полуночью связываются они с начальством своим – мол, «заказанный товар прибыл». А вскоре звонит мне швейцар из «Андромеды» – знакомы еще по прежним годам. Взволнованно докладывает, что в «мерседесе» лежит убитый Ленчик и что ты пропал. Объявляю тревогу, собираю свою группу. Часа через полтора перехватываем приказ – «везти товар на дачу». Про дачу эту мы еще раньше знали, адрес ее нам был известен – на отшибе она, в лесной глухомани. Успеваем приехать сюда первыми, ленту с шипами поперек дороги протягиваем, изготовились… Не генеральское, конечно, дело в оперативных разборках участвовать. Вон Володя – можно было ему поручить, бывший капитан из «Альфы». Да только решил для верности и сам поехать – все же опыта у меня на десять володей наберется… Как видишь, все правильно было просчитано.
Четверо в камуфляжных костюмах, положив на землю автоматы, подымали джип, пытались поставить на колеса, натужно кряхтели. Пятый, капитан Володя, стоял рядом, распоряжался. Посреди дороги, довольно посасывая сигареты, беседовали Яшка и Байков.
Вдруг Алик заметил, как в трех шагах от него, у обочины, мужик в кожаной куртке шевельнул губами с запекшейся на них кровью, оторвал от земли голову. Алика он не видел – мешал багровый пузырь, вздувшийся над левым глазом. Трясущаяся рука вытащила из-под куртки пистолет. Алик вспомнил: ведь у мужика их было два! Один валялся сейчас у ног Алика, а другой медленно поворачивался дулом в сторону Яшки и Байкова. Как-то совершенно автоматически Алик поднял лежавший рядом пистолет – зажав в ладонях, выставил перед собой. Дернулся указательный палец, чтобы надавить на спусковой крючок. И не смог. «Убить человека?!» – пронеслось в сознании… Ходил ходуном пистолет в бессильной руке мужика – ему никак не удавалось поймать цель… В миллиметре от спускового крючка судорога свела палец Алика…
Все это длилось, наверное, не дольше секунды. Потом с того края дороги раздался приглушенный треск швейной машинки – капитан Володя заметил ожившего мужика, послал в его сторону короткую автоматную очередь. Стрелял, вроде бы, не целясь, от пояса. Голова с заплывшим левым ухом мягко ткнулась обратно в колею. Из раздробленного черепа потекла темная кровь с белесоватыми кусочками мозга… Алика вырвало… Подошедший Байков деликатно развел в стороны его ладони, все еще сжимавшие пистолет. Тот упал на землю.
– В первый раз убить человека нелегко, знаю по собственному опыту… А потом все проще и проще. – Байков снял очки, протер краем рубашки; водрузив их обратно на нос, устало посмотрел на часы. – Двадцать пять третьего уже… Отправлюка я вас по домам – за ночку эту вон сколько впечатлений свежих получили. А мы тут задержимся ненадолго, все в порядок приведем… В том числе, чтобы и на пистолете этом никаких отпечатков не осталось. Ясное дело, вы – жертвы разбойного нападения. Ни божеский суд, ни человеческий вас ни в чем обвинить не может. Да только до суда лучше не доводить. Начнутся вопросы всякие неудобные, шумиха газетная, пенкины-фуенкины… А коллег с Петровки я по старой дружбе по-прошу, чтоб не усердствовали очень при расследовании. Они даже рады будут, что бандиты эти, второй год в розыске числящиеся, копыта откинули… Скажу сейчас Володе, пусть отвезет вас.
Глава девятая
Тетя Даша в ночной рубашке открыла дверь, сердито посмотрела на Алика.
– Опять за гулянку принялся, вертопрах… Тебе вечером жена звонила. На старости лет пришлось мне враньем заниматься – сказала, что ты с другом в театр отправился. Знаю я ваш театр. Посмотри на себя – весь замурзанный.
– Тетя Дашенька, да не виноват я ни в чем, вот те крест. Так получилось – в небольшую заварушку мы с Яшкой попали.
– Ладно, время позднее, иди мойся. Утро вечера мудренее – завтра сказки свои рассказывать мне будешь.
В ванной Алик разделся. На пиджаке, со спины, белесые следы известки – запачкал, наверное, когда сидел, прислонясь к стене гаража. На брюках – корка подсохшей рвотной кашицы, «тольятелли из каштанов и жареные лисички»… Он долго лежал в горячей ванне, закрыв глаза, стараясь ни о чем не думать. Потом на цыпочках через комнату тети Даши прошел к себе. На диване уже было постелено. Он нырнул под одеяло, блаженно вытянулся и сразу заснул без всяких сновидений…
Проснулся Алик поздно. Странно, но курить не хотелось. Во рту все еще сохранялся отвратительный привкус сигареты, которую он выплюнул минувшей страшной ночью. Тетя Даша приоткрыла дверь в его комнату.
– Беги скорее к телефону. Жена твоя из Америки звонит опять… Правильно делает, проверяет.
Алик бросил взгляд на часы – без четверти одиннадцать. Значит, в Сан-Франциско сейчас без четверти двенадцать ночи. Он наспех натянул брюки, накинул на плечи, не застегивая, рубашку. В тапочках на босу ногу выскочил в коридор.
– Алык, это есть ты?.. Здравствуй. Уже я звонила тебе, – Барбара говорила по-русски, как было заведено у них при домашнем общении.
– Здравствуй, дорогая. Тетя Даша сказала мне о твоем звонке. Понимаешь, вчера я вернулся позднее, чем предполагал. Мы с приятелем попали в заварушку одну.
– Что есть «заварушка»?
– Ну, событие такое – неожиданное и не очень приятное. Только ты не волнуйся, пожалуйста, все обошлось, все уже нормально.
– Алык, я имею новость… Но зачем ты сказал мне ничего? Я есть твоя жена. Бог велел – жена прилепись к мужу, я прилепилась. Сегодня я плакала весь день. Почему ты не сказал мне о своей болезни?
– Как ты узнала?
– Доктор Кригел звонил. Он удивился, что ты улетел. Он сказал мне все, я плакала. Ты должен скрывать ничего от своей жены. Мы есть одна душа… Ой, какая я глупая сегодня – я забыла сказать самое главное. У тебя все хорошо! Доктор Кригел сказал – нет раковых клеток под мик-роскопом. А узелок, он видел на рентгене, это есть аденома.
