Владимир Романовский - Русский боевик
Людмила издает любезный смешок.
НЕКРАСОВ. Нефтяная индустрия освободила от тяжелого труда шесть восьмых работоспособного населения цивилизованных стран. Казалось бы, освободилось поле для духовного роста, но, упрощая, можно сказать, что это поле заняли телевидение и мобильники, и в целом человечество сегодня менее духовно, чем до нефтяной индустрии. Компьютеризация призвана была сделать производство более эффективным. Дело кончилось тем, что большую часть производства перевели в малоразвитые страны, а население больших городов заняли в «секторе услуг». Это такая придумка — типа, город процветает, потому что все горожане заняты тем, что стирают друг другу белье, отмечая каждую стирку в ноутбуке — все заняты полезным делом.
ЛЮДМИЛА. Здесь уж ничего не поделаешь — законы свободного предпринимательства имеют свои особенности. Плановая экономика такого не допускала, и тем не менее не выдержала конкуренции, не являясь достаточно эффективной для современного мира.
НЕКРАСОВ. Плановая экономика усугубила положение в пределах России. То, что было губительно для Европы и Америки, в России, благодаря плановой экономике, становилось губительно вдвойне. К примеру, валяющие дурака, делающие вид, что заняты, потенциальные рабочие силы Германии, Англии, или Америки в случае необходимости смогут начать работать снова. Возможно плохо — по началу. Но смогут. В России на это рассчитывать нельзя — по крайней мере в пределах нынешнего поколения. Но это всего лишь местные особенности, а существуют еще и общие для всех экономические проблемы, действительно серьезные. Например, власть корпораций. Москва только что свалила Тепедию — грубо, примитивно, и сделала это в конечном счете совершенно зря. Положение это не изменит. Несмотря на недвусмысленные антитрестовские законы, существующие, например, в Соединенных Штатах с начала двадцатого века, и многократно подтвержденные и обновленные — например, администрацией Джорджа Буша-младшего в две тысячи втором году — экономические круги продолжают приписывать корпорации человеческие качества и наделяют корпорацию правами индивидуума. Корпорация — это просто гора денег. Затратив относительно небольшую сумму, человек может войти в правление любой корпорации и принимать активное участие в ее решениях, не неся при этом никакой личной ответственности. Прогорит ли корпорация, выиграет ли — человек не рискует ни своими собственными средствами, ни своей репутацией. Поскольку корпорацию рассматривают, как индивидуального частного предпринимателя, ей, корпорации, позволено конкурировать с частниками на равных. И, скажем, дядя Витя с артелью из десяти человек, выпускающий в пригородном сарае клинья для велосипедов, должен закрыть дело и заняться веб-дизайном, поскольку не смог заказать из Китая сто тысяч клиньев, получить за это огромную скидку, и продавать клинья по дешевке. С точки зрения экономистов, все правильно — ему ведь никто не запрещал заказывать эти самые клинья. Не выдержал конкуренции. Там, где дело касается предметов повседневного употребления, частному предпринимателю все пути закрыты еще до того, как правительство начнет давить его налогами. Корпорации не знают границ. К примеру, новгородский сапожник, изучивший все возможные дизайны современных вечерних туфель, талантливый и целеустремленный, чтобы выжить, вынужден был бы назначать цены за свою продукцию, значительно превышающие цены Маноло и Феррагамы — но кто же купит у новгородца, или москвича, или жителя Льежа или Бруклина, пару туфель за семьсот долларов, если можно купить Феррагаму за четыреста? Зачем москвичу чайник за десять долларов, если он может купить китайский за три? И так далее. Корпорации необходимы, когда речь идет о грандиозных проектах — о строительстве больших зданий, о железных дорогах. Из бытовых нужд корпорациям следует уйти, и чем скорее, тем лучше. Но они не желают.
ЛЮДМИЛА. И как, на ваш взгляд, должно бороться с этим новое правительство?
НЕКРАСОВ. У любого правительства, нового ли, старого ли, есть самое лучшее, самое удобное, самое безопасное оружие — налоги. Любые злокачественные экономические данности легко нейтрализуются повышением налога. Если корпорация занялась производством того, что вполне по плечу частнику — нужно уравнять их возможности. На каждую скидку, данную корпорации Китаем, налог, в два раза превышающий скидку. Да и помимо корпораций — правильное налогообложение — дело хорошее. Например, если, как мы уже отмечали ранее, время частного автомобиля прошло, но гражданам это не втолкуешь — нужно вводить налог на бензин для частников, да и просто — если у вас есть автомобиль, платите налог. Сперва небольшой. А потом повышать постепенно. Остальное урегулирует рынок.
ЛЮДМИЛА. А если у человека нет выхода, и, например, он живет далеко от места работы?
НЕКРАСОВ. Во-первых, жить далеко от места работы — неприлично. Так любит поступать мещанское сословие, и хватит им, мещанам, потакать, хватит. Во-вторых, есть общественный транспорт.
ЛЮДМИЛА. Но не везде.
НЕКРАСОВ. Значит, нужно сделать так, чтобы был везде. А строительство новых железных дорог как раз и есть неплохой способ научить следующее поколение работать. И неплохое применение сегодняшним технологиям. Технологии хороши. Ведь хороши же, а, Лев Борисович?
ПУШКИН. Замечательны.
НЕКРАСОВ. Но рандеман декруассан наличествует?
ПУШКИН. Ну а то. Недавно сижу с дамой в кафе, уютно так, мягкий свет. И рассказываю ей что-то. У нее звонит мобильник. Она отвечает, пять минут говорит. Я жду, жру, как последний идиот, салат, она заканчивает разговор. Что-то хочет мне рассказать, но у нее опять звонит мобильник. Провели вместе два часа — обменялись в общей сложностью десятью предложениями. Уважающие себя мужчины давно махнули рукой на то, как дамы выглядят, во что одеваются, целомудренны ли, сладострастны ли — главное, берут ли с собой мобильник.
НЕКРАСОВ. Сегодня все берут с собой мобильники.
ПУШКИН. Не будьте таким пессимистом. Есть вполне приличные особи, но они очень редки, их нужно выискивать, и это гораздо сложнее, чем выбирать себе даму по фигуре или склонностям. При этом многие дамы считают, что они, как Цезарь, могут одновременно говорить и слушать. Но они не Цезарь.
* * *Вадим на заднем сидении, оторвав взгляд от портативного телевизора, включил боковое освещение и, поспешно развернув лист, просмотрел программу.
— Что они плетут? — возмутился он. — Это внеплановое что-то.
— Этого нет в программе? — Олег обернулся с переднего сидения.
— Нет.
— Покажите.
Олег быстро пробежал в программу.
— Что происходит?
Демичев взял у него лист и тоже просмотрел программу.
— Импровизируют, — сказал он. — Ничего страшного. Некрасов — он такой. А вот Пушкин этот — я не ожидал даже, что он будет так хорошо подыгрывать. Я его видел-то всего пару раз, мне понравилось. Артист. Ишь, как держится — барин барином.
— Пушкин — просто трепло, — недовольно сказал Олег. — А вот Некрасов что-то не туда гнет. И Люська, по-моему, слегка растерялась.
— Ничего особенного, — повторил Демичев.
Сверкнула зигзагом молния, дождь перешел в настоящий водопад. Стало душно, и Демичев включил кондиционер.
* * *НЕКРАСОВ… среди ведущих провидцев выделяется американец Ховард Канстлер. Пессимисты в этой области либо склонны верить, что все будет плохо, но обойдется, либо считать, что, когда закончится нефть, настанет конец света, либо, в крайнем случае, конец цивилизации. Канстлер не принадлежит ни к тем, ни к другим, хотя, конечно, иногда склоняется к мнению последних, то есть, допускает и такой вариант развития событий. Пишет он очень хорошо, очень емко. На русский язык он до сих пор не переведен, поскольку корпорации, занятые книгопечатанием, предпочитают переводить зверезнаковые ведьминские сказки и навязывать их населению, обклеивая рекламой стены и засоряя эфир. У себя в Америке Канстлер известен лишь маргинально — по этой же причине. Тем не менее, следует сказать, что он допускает ту же ошибку, что и все сегодняшние пророки, произведшие подсчеты и вычислившие именно конец цивилизации. Отец Михаил сегодня отсутствует, поэтому скажу за него — когда именно настанет конец цивилизации, знать никому не дано. Любой человек, решивший, что понял замысел Создателя и разглядел его расчеты, заблуждается по определению.
ЛЮДМИЛА (улыбаясь). Странно слышать такие вещи от экономиста.
НЕКРАСОВ. Напоминаю вам, я не экономист, я — законник, интересующийся экономикой в свободное от основных занятий время. По Канстлеру, следует ожидать, в частности, стремительного сокращения площади городов по всему миру. Нефть помогла человечеству насильственным путем преодолеть связь с природой. Некоторые понятия забылись или смешались. По окончании нефтяной эпохи понятия эти будут задействованы снова. Например, представителям городских профессий следует жить в городе, а представителям деревенских — в деревне. Городу не положено иметь больше миллиона населения — поскольку города большего размера невозможно прокормить, не прибегая к помощи индустриальных перевозочных средств. Городам не положено находится в местах, где без помощи нефти можно худо-бедно едва прокормить два поселка. Экстремальный север, или экстремальный юг — пещаные и ледяные пустыни — опустеют. Города будут кормиться в основном от окрестных ферм. И так далее. В расчеты Канстлера вкралась досадная ошибка, и он ее последние десять лет натужно игнорирует. Дело в том, что основные мощности поддержки цивилизации получают энергию вовсе не от нефти.
