Н. Денисов - В чистом поле: очерки, рассказы, стихи
«Поднял» радио, обратился к телевидению, доложил о ситуации в Правление СП в Москву, в областную администрацию, написал письмо депутатам – этим народным заступникам – современным Гришам Добросклоновым.
Обеспокоилось радио. Корреспондент Татьяна Павловна Оносова сумела передать в эфир мое возмущение творящимся беспределом.
Телевидение («Регион-Тюмень») сделало вид, что ничего плохого в «культурной жизни» Тюмени, учиненное сверкающим штыком правящей партии «Единая Россия» А. Марласовым, не происходит. А что должно «происходить», коль на самом тюменском телевидении писательское слово практически было давно похоронено. Живые литературные лики из местных телезритель забыл напропалую. Не с того ль в одном из «культурологических опросов» – кого знаете из тюменских писателей? – в ответах прозвучало только три фамилии: Лагунов, Крапивин и… Якушев. С первыми двумя давно «раскрученными» именами – понятно. А вот как попал в этот скромный перечень губернатор Тюменской области Владимир Владимирович Якушев, который в писании стихов и художественной прозы не замечен? Вопрос!
С того ль все «идет», как говорил В.В. Путин однажды: «У нас культурки не хватает»? С того! И всюду! В Тюмени то ж. На местном ТВ, к примеру, даже памяти не осталось от популярных передач – «Театр у микрофона и на телеэкране», «Интервью с писателем», «Поэтический вторник», «Десять минут поэзии», «Премьера новой книги», «К юбилею писателя» и т.д. и т.п.. Вместо этих, необходимых региональной культуре, передач, платные «проекты». Возникли они в «рыночных условиях» и выпали (вольно или невольно, хотел он этого или не хотел!) на нору долголетнего сидения в телеящике дважды заслуженного работника культуры (Тюменской области и Российской Федерации), президента компании «Регион-Тюмень» (не только журналиста, но и члена СП) Анатолия Омельчука – обладателя всех мыслимых наград: золотых, платиновых и серебряных перьев, кубков, бубнов, идолов, истуканов и прочей почетной бижутерии…
Замечательно.
А вот талантливейший журналист, главный редактор Тюменского радио советской поры Василий Дмитриевич Гилёв, уйдя на пенсию, доживал в нищете, в забвении. В голодном обмороке упал на автобусной остановке у городского сада, умер. Поспешно, без соболезнований, закопали…
Рынок, господа, базар?! А совесть?
И моя душа бунтовала:
В леса! За болота и реки.
В скиты, где лишь шепот травы.
Немедленно ладить засеки,
Ходы потайные и рвы.
Аврально и без проволочки,
Как в злые годины, века, –
В чащобы, – в слезах химподсочки,
Они еще наши пока.
И снова – за брата, за друга,
За этот… за менталитет –
Пройти от пращи и от лука
Свой путь до брони и ракет!
Достанет последнего гада
Архангел своим копиём.
Бесовскую пыль демократа
На паперти храма стряхнем.
В леса! В Пустозёрски, в Уржумы!
В подвижники – Бог на челе.
…Но нет огневых Аввакумов
Сегодня на русской земле.
С легкостью необыкновенной, вчерашние певцы парткомов, райкомов, хлебно угнездясь в новых структурах, в СМИ, в том числе, ни единым вздохом не вякнули против негодяйства. «Понятно, что пёс не может оскалиться на хозяина, ну хоть хвостом не так сильно виляй», – писал публицист Д. Фурсов в журнале «Наш современник».
Приехал на Осипенко, 19 частный телеканал, потрещал камерами, поёрничал затем в телеэфире, цинично изобразив происходящее, как «ссору гоголевских Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем». И – точка.
Пришел в «деревяшку» зам. председателя областной Думы Г.С. Корепанов, хмуро произнес: «Писателей не трогать!»
В словах Г.С. чудилось: «пока». Пока не трогать.
Марласов, склонив выю, приказал монголо-таджикам перетащить наше оставшееся, подвергшееся лому-погрому и промоченное ливнями, имущество – на место. Переволокли, свалили – в кучу.
Потом он бросил мне ключи от заново врезанных замков.
В postscriptum к вышеизложенному: со временем всплыла «тайна» ухищрений Марласова, Бутакова, их подельников. Мыслили они лишить тюменских писателей даже малого пристанища, чтоб полностью взять дом на Осипенко, 19 в долговременную аренду, открыть здесь харчевню (?!) или, возможно, бери выше – ресторан. «Кушать подано, господа!» Увы. Сорвалось …Тут и далее читатель сам может подобрать подходящие для «господ» определения.
Сорвались и попытки вышеназванных лиц стать членами нашего писательского Союза. (Да-а – сверхнаглость!) Оба лица «ходили» в стихотворцах. Бутаков значился в подготовишках, Марласов именовал себя «известным поэтом». Но Шамсутдинов охотно отпускал «известного» из своей организации – «да забери ты его к себе!» А Бутакова принимать в СП Николай Меркамалович не хотел «ни под каким соусом!». И мы в нашем СП – не желали!
В общем и целом – оба лица исчезли с библиотечного и стихотворного поля. Как говорится: конюшня сгорела, лошадь убежала.
6
В конце марта 2008-го в помещении тюменского Театра кукол отметили мы не круглый юбилей – 45-летнюю годовщину со дня рождения областной писательской организации. (Эх, думалось, доживем ли до круглого, пятидесятилетнего?!) Строгая и деловая научно-практическая конференция в университете, а затем и этот литературный вечер в кукольном были означены прилавком наших книг, раздачей автографов, вручением принятым в Союз писателей России писательских «корочек», поздравлениями и букетами цветов, озвучен стихами и песнями, награждениями в виде Почетных грамот – Правления Союза писателей России, губернатора, областной Думы, комитета культуры…
Перечитал вышеизложенное… Тут бы надо сказать попроще, хоть и событие «официальное». А простота в том, что атмосфера «мероприятия» была теплей, музыкальней – тотчас с порога театра звучали наши авторские песни. Оттого царил дух дружества и сердечности. Для атмосферы сей пришлось покрутиться и похлопотать, добыть хоть малые денежные средства, которых всегда у нынешних руководящих чиновников – «нет»!
Не сразу вспомнили мы, что наш некруглый юбилей как-то нежданно-негаданно пришелся на Всемирный День поэзии. Но вспомнили (подсказали Небеса!) и даже выдали мы по этому поводу несколько ласковых и красивых слов в адрес Всемирного – с подмостков торжественно оформленной сцены.
Большое собрание завершили дружеским застольем, за которым сумел я объединить писателей-тюменцев и северян, гостей из сопредельных Кургана и Омска. Выхватить из большой столичной бучи и усадить с нами рядом на торжество московских наших начальников, как традиционно делалось в прежние времена, в нефтяном крае нашем средств… ну, конечно же, не нашлось.
Как давно мы не собирались вместе, довольствуясь присланными книгами, письмами, телефонными звонками! Как давно…
Да не всем наше собрание легло елеем на душу. Один из «наших» брякнул потом в прессе, что ему, видите ли, было «скучно», другая, именно другая, в Интернете «выложила», что, якобы, собралось «одно старьё лысое, с выпавшими зубами и люто ненавидящее друг друга». Господи, на себя-то посмотрела бы со стороны! Фифа демократическая! Эти демократки, девки-комиссарки новых времен, лучше б рожали своих фашистов, буржуинчиков- плохишей, чтоб будущим мальчишам-кибальчишам, когда грянет час «икс», было кого на фонари вздымать! Не рожают, на лицо только одно их постельное карканье про «оргазмы» и «позы», заполонившее мировую электронную паутину.
Мы пропустили и тот и этот «негатив» мимо взора и слуха. Как говорил когда-то наш Николай Рубцов: «Поэт нисколько не опасен, пока его не разозлят!» А кому «скучно» и «ненавистно», так гуляйте, Вася и Дуся, самостоятельно. Союз – это союз, прежде всего, друзей, ну и единомышленников – не последнее в творческой буче дело.
Писательское дело – затворническое. Чистый лист бумаги, над которым ты поутру начинаешь свой рабочий день, как во все времена, страшит неопределенной белизной, которую предстоит тебе преодолеть, заполнить не просто словами, а болью иль радостью, откровениями, способными найти отзвук, понимание в другой человеческой душе. И никто тебе не помощник, только ты – сам, твое умение, талант, совесть. И в наше больное время, практически отторгнутые от столичных журналов, от издательств, даже от местных радио и телевидения, обреченные на поиск спонсорских средств на издание своих книг мизерными, в сравнении с советскими временами, тиражами, одержимые творчеством все также тянутся к перу и бумаге. Познавшим сладкие муки сочинительства, удачи и неудачи, поздно менять свое ремесло. И литератор, вопреки всему, пишет, трудится. Успешные, менее успешные, столичные и областные, все мы в одном русле, несущем наши челны по волнам и порогам житейского бытия. Хорошо, если на душе не просто покой, а равновесие, когда не томит забота о завтрашнем дне, проще сказать, о хлебе насущном, тогда и погружаешься в творческий процесс. Заставляешь себя погружаться, знаешь, что вдохновение придет. И оно приходит – во время этих творческих мук! Что может помешать, вышибить из колеи, русла? Только болезнь, только расхлябанность, только обыкновенная русская лень.
