Персефона - Борис Кристина

– А, прелестно. – безрадостно ответил Филипп.

– Я приду к вам через неделю, а пока что обработаю и опубликую эту часть.

– Хорошо. Идите.

–Я честно приду.

– Я не сомневаюсь. Мы оба преследуем цели: вы- получить прекрасный материал и поднять себе рейтинги эксклюзивным интервью, а я..а я хочу, чтобы вы написали эту историю ради моей Персефоны. Я хочу, чтобы о ней заговорили все.

– О, не сомневайтесь, – с опаской усмехнулась девушка.

– Я уже сказал вам, что сомнений у меня нет, – всё так же безэмоционально продолжал Филипп.

– Время! – рявкнули у пролёта.

– Прошу прощения. До свидания, – девушка приподнялась со стула.

– Идите.

Глава 6

Спустя неделю девушка вновь пришла и, поздоровавшись, включила диктофон и положила его на стол:

– Можно вопрос? Правда, он не совсем касается нашей темы.

– Задавайте.

–Почему вы выбрали меня на запись вашего… признания?

Филипп откинулся на спинку кресла, оценивающе посмотрел снизу вверх на журналистку и ответил:

– Вы невзрачная, непримечательная женщина, которая не уделяет себе должного времени для ухода за собой. В день нашей встречи на вас был линялый свитер, джинсы и кеды. Волосы собраны в хвост, отсутствие макияжа и маникюра, сутулость и зажатая поза – всё это говорило о том, что вы неухоженная женщина, у которой явно есть проблема с личной жизнью и собственной самооценкой.

– Вы понимаете, что это звучит как оскорбление?

– Знаю, но вы слишком мягкотелая, чтобы как-то ответить мне, чтобы я заткнулся. В вас нет стержня. Таким людям, как вы, не светит никакое продвижение по карьерной лестнице.

Девушка часто заморгала:

–Тогда ещё больше удивляюсь, почему вы меня выбрали.

– Потому что вы хорошо делаете свою работу. Вы можете уйти сейчас, обидевшись на мои слова, но мы оба знаем, что это правда. К тому же я даю вам шанс, с помощью этого интервью, показать себя как профессионал в своём деле.

–То есть вы выбрали меня из жалости?

–Нет. Это не акт милосердия. Вы мне выгодны. Я заметил, что рядом с вами стояла ваша коллега.

– Да.

– Весьма эффектная особа. У неё явно есть нюх на эксклюзив. До сих пор ощущаю её ментальные коготки на своём теле. Так и сыпала вопросами, от которых нельзя лаконично отмахнуться.

–Так почему же не выбрали её? – язвительно спросила журналист.

–Потому что она пустышка, которая служила для привлечения моего внимания. Она задавала вопросы, которые писали, видимо, вы. И вы записывали все мои ответы, ибо я не нахожу другого предположения, почему вы были вдвоём, и почему вас вообще держат в роли журналиста. Видимо, вы хороша в своей работе, но не умеете себя преподнести, потому вам понадобилась помощь в женщине, которая умеет хватать и рвать нужный ей кусок мяса.

Я хочу, чтобы написали прекрасный материал обо мне, моей истории и о ней, ничего не исказив. Я читал некоторые работы вашей газеты ранее. Определённо, колонка с интервью была вашей.

– Да, – прошептала журналист, удивлённая такому ответу.

–Тогда продолжим. Кстати, как та часть интервью, что давал вам неделю назад?

– Это..это просто замечательно. Газеты все раскуплены. По новостям говорят только о вас.

– Мне не нужно, чтобы говорили обо мне! Мне нужна только она! Говорите о ней! – процедил сквозь зубы Филипп.

– Подождите, вы связующее звено с ней. Всему своё время. К тому же если вы будете буянить, наше интервью прекратится прямо сейчас. – девушка покосилась на надзирателя.

– Вы правы, – засопел Филипп.

– Кхм, мне предложили написать книгу о ней на основе ваших интервью. Ну..когда мы закончим.

– Это уже лучше, – усмехнулся Филипп. – Продолжим.

Когда я переехал к матери, мы не могли найти общую тему, не обрывающуюся напряжёнными паузами. По телефону легче общаться всё-таки, но вживую…Я не могу найти объяснения этому ступору. Быть может, маме было стыдно за то происшествие в Греции, и то, что она отдала меня отцу. Тем не менее она пыталась наладить общение с помощью совместных ужинов, но это выглядело весьма комично и ещё более напряжённо и неловко: она заказывала еду из ресторанов, ибо она сама не готовила. Казалось бы, проще пойти в ресторан, но нет – там мы не сможем общаться, а разговор за ужином дома сходился на том, что мы хвалили какой-то ингредиент. Однажды она пошла в ва-банк: «Помнишь ту находку в Греции?»

Я тогда аж подавился куском стейка:

– Такое не забудешь, – я кашлял и пытался улыбнуться. Мама осталась довольна моей зажатой улыбкой.

– А ты знаешь, что это за женщина была?

– Нет. Откуда мне знать?

– Ну помнишь ту семью из Польши, которая попросила сделать тест ДНК, чтобы узнать, не их ли эта дочь?

– А, вспомнил. Актриса какая-то. Как давно это было.

– Да, спустя пару лет они накопили деньги на перелёты, многочисленные тесты, документы, перевозку. Так вот, тест показал, что эта их дочь.

– Вот это уже интересно.

– Они мне ещё звонили, просили тебя поблагодарить, что ты нашёл её.

– Это Посейдон её нашёл. А когда они звонили?

–Да три месяца назад.

–И ты молчала об этом?

– Я не знала, как тебе это преподнести.

– Странно, я не помню, чтобы о ней что-то писали.

– Да она не так уж и известна.

– А как её вообще звали.

– Да как-то …Эльжбета..фамилию не помню.

– Миаковска? – я выронил нож.

– О, да, так.

– Это была Эльжбета Миаковска?!

– Тест показал родственную связь с её предполагаемой сестрой и матерью.

– А номер у тебя остался этой семьи?

– Да, они говорили, что ты можешь их навестить в любое время.

– Прекрасно! Сейчас же им и позвоню.

– Номер в телефонной книжке. Только сначала советую доесть ужин.

– Это та самая актриса? – спросила журналист.

– Да. С приездом в её семью всё и началось.

– Откуда вы вообще её знали?

– Я когда-то увидел мельком материал о жертвах собственных надежд, о том, что давным-давно малоизвестная актриса покончила с собой. Фотографий не было. Я тогда даже и предположить не мог, что это была та самая актриса этой польской семейки. Они мне показались тогда весьма странными. Я не знал, как она выглядит. Интернет мне ничем не помог. Меня поразил её изощрённый способ самоубийства: она вырыла яму, выпила яд, легла и сама начала себя закапывать. Представляете? Насколько у неё отсутствовало желание жить, чтобы хоронить себя заживо! Новость маячила только два-три раза, не более, но это так меня поразило, что я запомнил её имя. Эльжбета Миаковска. А тут, оказывается, я же её и раскопал! Не чудо ли это?

– Да. Бывают совпадения. А как вообще эта семья вас нашла?

– Они нашли нас спустя три года после того случая с моей находкой. Ариестидес обратился в местные службы. Искали предполагаемых родственников. Как они наткнулись на эту семью, я не знаю. Скорее всего их никто не искал, они сами явились. Им дали телефон Ариестидеса, тот дал телефон моей матери. Они позвонили ей, мать рассказала, как всё было. Денег у них не было, а процедура опознания и перевозок требует помимо этого, ещё и много времени.

После того как мама поделилась этой новостью, желая наладить со мной контакт, я созвонился с этой семьёй. Меня не смущал языковой барьер. Мы договорились о встрече на лето. За это время я учил польский. Я стал одержим идеей как можно больше узнать об этом человеке. Я хотел знать причину её самоубийства. Как минимум. Я хотел видеть лицо этой актрисы, которая так решительно покончила с собой. Она была моей Персефоной. Действительно повенчанная смертью!

Тогда я подрабатывал тем, что рисовал афиши для театральных представлений. Все заработанные деньги я откладывал на поездку. Мама предлагала мне бросить работу, так как она мешала моей учёбе, не давая мне нормально выспаться. Она говорила, что даст мне необходимые деньги, лишь бы я только себя не губил, но она не понимала, что причина моих бессонниц была не работа и изучение языка, а одержимость Персефоной по имени Эльжбета Миаковска. Я рисовал её. Силуэт женщины с заштрихованным лицом. Это была моя первая любовь, хотя я даже не знал, как она выглядит.