Берли Догерти - Здравствуй, Никто
В тот вечер мы ждали полного лунного затмения, оно должно было начаться в 18.52. Увы, нашим надеждам не суждено было сбыться, и вообще вечер не получился с самого начала. По небу плыли беспросветные тучи, моросил дождь, и Элен была в отвратительном настроении.
Мы не хотели, чтобы оранжевое зарево города мешало нам смотреть на затмение, и потому доехали на автобусе до Лисьей Избушки. Дорога вдоль каменной ограды вела в глубь вересковых зарослей. В сырых папоротниках слышен был шорох овец.
— Черт, я даже не знаю, в какую сторону смотреть, — проворчала Элен.
— Вверх, детка, — я обнял ее за плечи. — Смотри, вон там, в каком-нибудь полумиллионе миль над нами… — Элен вывернулась из моих рук. Вообще, такие выкрутасы не в ее стиле. —
— Мне холодно и надоело, из-за этого дурацкого затмения я опоздала на ужин.
— Луна должна быть похожа на кровавый шар, — я все-таки попытался увлечь ее. — Подумай, такое не каждый день увидишь.
— Фу, мерзость, — она развернулась и пошла назад к городу. Дорога была неровная, на каждом шагу Элен спотыкалась и вполголоса чертыхаясь. — Ну что, всю ночь будешь тут сидеть? — крикнула она.
Я нагнал ее и засунул ее ладошку к себе в карман, она.уютно там пристроилось, будто в перчатке.
— А здорово было бы встретить здесь рассвет! Давай действительно как-нибудь ночью попробуем сюда выбраться. — Мне очень нравилась эта идея. Элен плелась, понурив голову, я шагнул вперед и загородил ей дорогу. — Подумай: можно взять с собой палатку, мы бы сначала увидели закат, потом — как восходит луна, как звезды высыпают на небе. А наутро — рассвет… Представь себе, как золотое и розовое сияние разливается по краю неба… — А потом мы прямиком заявляемся в школу, а маме врем, что опоздали на последний автобус.
— Можно в июне поехать. Тогда можно будет спать прямо в вереске, без палатки. Только ты да я…
— И овцы. Будут нам пятки пощипывать.
— Можно будет приехать на солнцестояние. Я знаю пещерку под обрывом, можно там спать.
— А пока что давай поторопимся домой, чего-нибудь перекусим. — Отстранив меня, Элен зашагала быстрей. — Я помираю с голоду. По правде сказать, Крис, мне жутко хреново и жутко хочется есть.
В автобусе я достал письмо. Вообще-то, я хотел дождаться подходящего момента, но теперь это стало неважно.
— Хочешь взглянуть? — я смотрел на Элен, ожидая увидеть в ней хотя бы тень того волнения, которое я испытал утром, обнаружив письмо на полу в прихожей. В один момент, даже не взглянув на штемпель, я понял, что оно от матери. Мне даже почудилось, будто я узнаю ее почерк — такой изящный на расстоянии, но вблизи больше напоминающий набор закорючек. Почта пришла, как раз когда я собирался в школу, и я сразу сунул письмо в карман, пока отец не увидел. Мне совсем не хотелось бередить его застарелые раны. Я читал его в школе во время перемены, и это, конечно, не осталось незамеченным: мой сосед Том выхватил его у меня из рук. Иногда он бывает ужасным инфантилом.
— Ага! Любовное послание! — подпрыгивал он, размахивая моим письмом.
— Да пошел ты! — мне было не до шуток. Он-то думал подразнить меня, может быть, даже заставить побороться с ним из-за письма. Но я жутко разозлился. И ничего смешного в его обезьянстве не видел.
— А ну, давай его сюда, Вилсон!
— Да ладно, все равно ничего не понятно, — он бросил письмо на пол и убежал. Оно здорово помялось, да и настроение у меня испортилось. Весь день я то и дело украдкой заглядывал в него. У матери и в самом деле был жуткий почерк, половину слов, если не больше, нужно было угадывать. Я пытался представить себе лицо матери, но напрасно. Вспоминалось только ее синее пальто с бархатистыми пуговицами, как оно пахло холодным ветром, когда мать поздно возвращалась домой.
— Глянь-ка, — я протянул письмо Элен, нарочито небрежно, словно мне все равно, интересно ей будет или нет, но в то же время внимательно следя за выражением ее глаз. Элен глянула на мамин почерк и отдала письмо обратно.
— Она что, врач? Ни слова не могу разобрать.
— Погляди, тут написано: «Здравствуй, Кристофер».
— Кристофер! Как официально! Мой голос звучал хрипловато. Я откашлялся и стал читать:
— «Спасибо за твое письмо. Оно стало для меня приятной неожиданностью». Дальше, кажется, так: «Извини, что не сразу ответила, я только что вернулась из командировки в Альпы. Ты ведь, скорее всего, ничего не знаешь об этом — я профессиональный фотограф. Я по-лучила заказ на фотографии для книги по альпинизму. В горы я, как всегда, поднималась с Доном». — Я остановился на минуту, чтобы перевести дыхание. Вздохнув поглубже, продолжил: «Это невероятно интересная работа, она, видимо, займет у меня еще несколько месяцев. Конечно, приезжай, когда хочешь. Буду очень рада тебя видеть. С наилучшими пожеланиями, Джоан».
Джоан!
— А ты думала, как она подпишется? С любовью от мамочки?
Я еще раз пристально вгляделся в письмо. Весь день я только и думал о том, как я покажу его Элен.
— Ну что — как по-твоему?
— Мне она не нравится, — Элен скривила губы. Да, настроение у нее было хуже некуда.
— Но ведь ты ее никогда не видела!
— Не нравится мне, что она называет тебя Кристофер. Почему бы не Крис? Кристофер звучит ужасно формально, будто бы вы с ней не знакомы. Да еще подписывается: «Джоан».
— А мне это, наоборот, жутко понравилось. Это значит: хотя наши отношения теперь изменились, давай будем друзьями.
— Ничего себе! — Элен просто распирало от негодования. — Значит, пока ты еще бестолковый щенок, — прощай на восемь лет, а когда ты подрос, — привет, давай будем друзьями?
Я почувствовал, что в лицо мне ударила краска.
— Раз уж мы об этом заговорили, ты, может быть, еще что-нибудь против нее имеешь? —спросил я, мрачно глядя в окно автобуса.
— Еще меня раздражает, что она все время пишет, какой она замечательный фотограф, как она ходит в горы, какие потрясающие заказы получает.
— Не все время. Только один раз.
— Сплошная показуха! О тебе — ни слова. Ни про выпускные не спросила, ни как отец поживает. А Гай? А что с котом, наконец? Кроме себя любимой, ей никто не интересен.
Я забрал у нее письмо, аккуратно сложил и всунул в конверт. В окне автобуса было темно; я сидел и смотрел в эту тьму сквозь свое собственное отражение.
— Ты беспощадна. Настоящая леди Гордячка, — пробормотал я.
— Ты посмотри, как она ненавязчиво намекает на недостаток времени.
Ну, ладно. Пусть так.
— Ты же сам спросил. Не спрашивал бы, я бы и не сказала.
— Лучше бы я его тебе не показывал. Элен коснулась моей руки.