Иэн Бэнкс - Шаги по стеклу
Партридж! Надо было сразу снести ему голову лопатой. Ведь какими словами он обзывался! «Паразит» — подумать только! «Псих» — надо же! «Болван» — каково? Этот жирный, наглый кокни, грубиян, весь изрисованный вульгарными татуировками; вот кого нужно было сбросить в канал!
Капля Пота уже приготовилась скатиться со лба, чтобы повиснуть на кончике носа. Там она будет дрожать у всех на виду, пока он не расчихается; или же придется ее смахнуть, и этот жест также привлечет всеобщее внимание. Но вытереть лоб тоже нельзя — это признак малодушия. Не дождутся! Пусть видят его гордое презрение! Им его не сломить, никакими силами! Он не доставит им такого удовольствия.
— ...уверяли, что сделали это не нарочно; однако ваша версия происшествия, Стив, существенно отличается от показаний других членов бригады, которые утверждают, что вы, как это ни прискорбно, всерьез вознамерились засыпать канал асфальтом, который был доставлен для ремонта дорожного покрытия Коулбрук... э-э-э... Коулбрук-Роу. Что же касается кошки, принадлежавшей миссис Морган, нам остается лишь...
Подумать только, они толкуют ему о кошках! Он, один из самых выдающихся стратегов за всю историю мироздания, вынужден слушать про каких-то паршивых кошек! О, правильно говорится: «Как пали сильные»!
Сквозь левую бровь просочилась капля пота. Но не повисла на кончике носа, а затекла прямо в глаз. Лавиной нахлынула страшная, гневная, бессильная ярость, желание драться, рычать и орать. Но он не мог себе этого позволить; необходимо было сохранять выдержку, невзирая на залпы Микроволновой Пушки; в запасе оставалась только дерзость, да и та под вопросом. Самообладание — вот что самое важное.
— ...значит, вы больше ничего не хотите добавить? — спросил мистер Смит и умолк. Граут затаил дыхание: как это понимать — от него ждут каких-то слов? Почему люди не могут выражаться ясно? И вообще, кому это нужно? Скорей бы конец.
— Я пошутил, — услышал он свой голос.
Само вырвалось! Но это была чистая правда. Вот они и выдали свою глупость — или трусость? Восприняли ту историю всерьез. Больно нужно ему засыпать этот чертов канал! Горбатиться пришлось бы целый день, да к тому же асфальта завезли с гулькин нос. Это была просто горькая шутка, потому что остальные рабочие, и Эштон в том числе, не желали слушать, когда он пытался растолковать, как нужно заделывать выбоины. Но они еще об этом пожалеют; на Апперстрит, где они работали в утреннюю смену, выбоины очень скоро появятся вновь, и тогда станет ясно, кто был прав!
Конечно, он понимал, что поучать их бесполезно, но временами просто не мог удержаться. Волей-неволей приходилось указывать людям, где они не правы. Невмоготу видеть вокруг себя глупость и молча это терпеть. Так недолго и рассудок потерять, оказаться там, куда его хотят упрятать и где будет еще труднее отыскать Ключ — то бишь в дурдоме, в психушке, где человека накачивают всякой дрянью, от которой тупеешь и становишься таким же, как и все остальные. В том-то и состоит их замысел: предоставить ему искать выход, но в одиночку. Пустись он на розыски себе подобных, других Воинов, — и это сразу будет использовано как предлог, чтобы упечь его куда следует. Дьявольский расчет.
— ...оправдания вашим действиям, Стив. Давайте говорить начистоту: и миссис Морган, и ее кошке по большому счету все равно, — сказал мистер Смит и с едва заметной ухмылкой посмотрел на Дэна Эштона, который только фыркнул и уставился в пол; но Смит, оказывается, еще не закончил, — ...говорили вы в шутку или всерьез.
Вот и другая бровь пропустила каплю пота, которая точно так же затекла Грауту под ресницы. Он почти ослеп и отчаянно заморгал, страдая от рези в глазах. Невыносимо!
— ...отпечатать последний выговор в приказе, но, честно говоря, Стив, никак не желая вас оскорбить, я, тем не менее, настоятельно рекомендую вам пересмотреть свое поведение, с тем чтобы...
— Хватит! — хрипло выкрикнул Стивен; он затряс головой, зашмыгал носом и при этом беспрестанно моргал. — Я презираю все... всех... вот! Увольняюсь! Не доставлю вам такого удовольствия! Я ухожу; увольняюсь; беру расчет! Это не вы так решили, а я! Не надейтесь, что дам слабину; я сильнее, чем вы думаете! — У него задрожали губы; потребовалось немалое усилие, чтобы с этим совладать. Мистер Смит со вздохом облокотился на стол.
— Право, Стив... — устало начал он.
— Я вам не «Правостив»! — заорал Граут, весь дрожа. — Потрудитесь говорить мне «мистер Граут»! Больше я вам не подчиняюсь; отдайте мои документы! Требую документы! Где мои документы? — Он сделал шаг к столу мистера Смита. Смит отпрянул назад в крайнем изумлении. Граут перехватил его взгляд, адресованный Дэну Эштону, и ему показа лось, что тот кивком подал какой-то сигнал или условный знак мистеру Смиту. Разумеется, бригадир уже отлепился от дверного косяка; он выпрямился и опустил руки. Видно, решил, что Граут собирается применить силу к мистеру Смиту; очень хорошо, пусть трепещут! Он им еще покажет! Они ему не страшны.
— Мне представляется, вы поступаете необдуманно, — сделал еще одну попытку мистер Смит, но Стивен снова его перебил:
— Кажется, я потребовал свои документы. Будьте любезны! Без документов не уйду. И деньги. Где мои деньги? Я свои права знаю!
— Стив, ваши чувства вполне понятны, однако... — заговорил мистер Смит, слегка отодвигаясь от стола. У него на лацкане блеснул скромный значок социал-демократической партии.
— Довольно! — вскричал Стивен.
Он сделал еще один шаг и притворился, будто собирается стукнуть кулаком по столу мистера Смита. Каска, которую он прижимал правым локтем, грохнулась об пол и покатилась вперед. Стивен нагнулся за ней, но, выпрямляясь, больно стукнулся затылком о край стола. Он быстро потер голову и залился краской. Будь проклята эта Пушка!
Мистер Смит вскочил со стула. Дэн Эштон рванулся к столу и зашептал что-то на ухо начальнику. Граут в бессильной ярости наблюдал за обоими, потирая ушибленную голову. Он видел их насквозь!
— Что ж поделаешь, — с видом мученика произнес мистер Смит, глядя на Граута, — если вы так решили, Стив...
Дэн Эштон расплылся в ехидной усмешке.
И все-таки им не удалось одержать верх. Он лишил их удовольствия огласить приказ об увольнении; он облил их презрением... Он их помучил!
Его переполняла неистовая радость; он даже не слышал, что ему говорили Эштон и Смит. Ему сунули какие-то документы, кто-то отправился к кассиру за деньгами (сейчас они приятно оттопыривали задний карман; Стивен то и дело поглаживал его на ходу, желая убедиться, что заветная пачка на месте), и, наконец, он расписался в каких-то бумажках.
