Роальд Даль - Мадам Розетт
— Бордель в Александрии. Мария — это Розетт из Алекса[3].
— Вшивая старая сука, — сказал Уильям.
— Нет. Говорят, она добрая женщина. Так вот, на прошлой неделе в «Доме Марии» взорвалась бомба. В порту как раз в это время стоял военный корабль, и дом был полон военных моряков.
— Они погибли?
— Много погибло. Но знаете, что самое удивительное? Их объявили погибшими при исполнении воинского долга.
— Адмирал — джентльмен, — сказал Таран.
— Высший пилотаж! — воскликнул Уильям.
Тут они увидели извозчика и помахали ему.
— Мы не знаем адреса, — сказал Таран.
— Он знает, — ответил Вожак. — К мадам Розетт, — сказал он, обращаясь к извозчику.
Извозчик ухмыльнулся и кивнул.
— Править буду я, — неожиданно объявил Уильям. — Извозчик, отдай мне вожжи, а сам садись рядом и говори, куда ехать.
Извозчик пытался протестовать, но Уильям протянул ему десять пиастров и получил вожжи.
Он сел на козлы, извозчик сел рядом, а Вожак с Тараном разместились сзади.
— Трогай, — сказал Вожак. — Трогай, Уильям.
Лошади понеслись во весь опор.
— Нет, неправильно! — завопил извозчик. — Неправильно! Стой!
— В какую сторону к Розетт? — перекрикивая его, проорал Уильям.
— Стой!
Уильям был счастлив.
— К Розетт! — заорал он во всю мочь. — Куда сворачивать?
Извозчик принял решение: единственный путь остановить этого сумасшедшего — это доставить его как можно скорее на место.
— Вон туда, налево, — крикнул он.
Уильям резко дёрнул левую вожжу, и лошади метнулись за угол. Коляска проехала на одном колесе.
— Крен с большим превышением, — раздался голос Тарана с заднего сиденья.
— А теперь куда?
— Налево.
Они свернули налево, затем направо, потом дважды налево и ещё раз направо, пока извозчик не закричал:
— Здесь, пожалста! Здесь мадам Розетт. Стой!
Уильям с силой натянул поводья, и лошади, уступая натяжению, медленно задрали головы и пошли рысцой.
— Где остановиться?
— Здесь, пожалста. — Извозчик указал на дом в каких-то двадцати ярдах впереди.
Уильям осадил лошадей прямо перед входом.
— Отличная работа, Уильям! — воскликнул Таран.
— Быстро, ничего не скажешь, — вздохнул Вожак.
— Как в сказке, — сказал Уильям. — Верно? — Он сиял от счастья.
У извозчика рубашка взмокла от пота. Он был смертельно напуган, так что даже не успел рассердиться.
— Сколько мы должны? — спросил Уильям.
— Двадцать пиастров, пожалста.
Уильям дал ему сорок.
— Огромное спасибо. У тебя прекрасные лошади, — сказал он.
Коротышка взял деньги, вспрыгнул на козлы и мгновенно уехал. Он, видимо, только и мечтал поскорее скрыться с глаз долой — так он был перепуган.
Они снова оказались на одной из бесконечных тёмных узких улиц, но дома — те, что они могли разглядеть, — были на вид солидные и зажиточные. Дом Розетт, на который указал им извозчик, был трёхэтажный, большой и массивный, из серого бетона. Толстенная, внушительных размеров дверь стояла распахнутой настежь. Когда они входили, Вожак сказал:
— Предоставьте всё мне. У меня есть план.
Прямо из двери они попали в серый каменный холл, холодный и пыльный, который освещался голой лампочкой под самым потолком. В холле находился человек, чудовищная гора мяса, — огромный египтянин с плоским лицом и изуродованными ушными раковинами. Во время его борцовской молодости он, скорее всего, появлялся на афишах под именем Убийца Абдул или Паша-отравитель, а сейчас на нём был белый грязный хлопчатобумажный костюм.
— Добрый вечер, — сказал Вожак. — Мадам Розетт у себя?
Абдул пристально поглядел на трёх лётчиков и после некоторого колебания сказал:
— Мадам Розетт на верхнем этаже.
— Спасибо, — сказал Вожак. — Большое спасибо.
Таран заметил, что Вожак подчёркнуто вежлив с Абдулом. Они знали, кому-то не поздоровится, коли Вожак разговаривает таким тоном. У себя в эскадрилье, что бы он ни делал — руководил ли звеном самолётов, вёл ли наблюдение за врагом или же готовился к полёту, отдавая приказы, — он никогда не забывал сказать «пожалуйста», как не забывал сказать «спасибо», когда получал донесение. И вот сейчас он с изысканной вежливостью благодарил Абдула.
Они поднялись по голым ступеням лестницы с железными перилами, прошли первую лестничную площадку, затем миновали вторую — всюду было голо и пусто, как в пещере. Наверху, в конце третьего марша, площадки не оказалось — перед ними была стена, ступени вели прямо к двери. Вожак нажал на звонок. Они немного подождали, потом вдруг планка на двери, прикрывающая окошечко, скользнула вниз, и они увидели два маленьких чёрных глаза. Женский голос спросил:
— Что вы хотите, мальчики?
Оба, и Вожак, и Таран, сразу узнали голос.
— Нам бы хотелось поговорить с мадам Розетт, — сказал Вожак. Он произнёс «мадам Розетт» на французский манер, стараясь быть как можно галантней.
— Вы офицеры? — продолжал голос, скрипучий, как надтреснутая доска, здесь только офицеры.
— Мы офицеры.
— Но вы не похожи на офицеров. Какие войска?
— Королевский воздушный флот.
Наступило молчание. Вожак понимал, что она раздумывает. У неё, по всей вероятности, были прежде какие-то стычки с лётчиками, и он молил Бога, чтобы ей на глаза не попался Уильям с бешеным огоньком, пляшущим в зрачках, — Уильям всё ещё пребывал в состоянии той же безудержности, с какой он правил лошадьми. Планку вдруг отодвинули, и тут же отворилась дверь.
— Входите, пожалуйста.
Жадность всё же пересилила, из-за своей жадности эта женщина даже не могла толком разобраться в клиентах.
Они вошли внутрь. Перед ними стояла сама мадам Розетт, собственной персоной. Маленькая, толстая, вся какая-то сальная; неопрятные чёрные волосы клоками свисают на лоб; широкое лицо землистого цвета с большим носом и крошечный рыбий ротик, над верхней губой — едва заметные чёрные усики; одета в свободное чёрное атласное платье.
— Пройдёмте в контору, мальчики, — сказала она и, переваливаясь с боку на бок, как утка, двинулась налево от двери по длинному широкому коридору примерно в пятьдесят ярдов длиной и около пяти шириной. Коридор шёл посредине дома, параллельно улице, и, войдя в дом с лестницы, надо было сразу повернуть налево. По обеим сторонам коридора шли двери, восемь или десять с каждой стороны. Если, войдя с лестницы, вы повернули бы направо, то попали бы в конец этого коридора, где тоже была дверь, за которой слышалось журчание женских голосов. Вожак решил, что это комната, где девушки переодеваются.
— Сюда, мальчики, — сказала Розетт.
Она зашлёпала по коридору в сторону от комнаты, где слышались голоса. Все трое последовали за ней, впереди Вожак, за ним Тарак и последний Уильям. Пол в коридоре был покрыт красной ковровой дорожкой, с потолка свисали розовые светильники. Не успели они пройти и половины коридора, как сзади, из гардеробной, раздался крик. Розетт обернулась.
— Мальчики, вы идите в мой офис — слева последняя дверь, а я через минуту вернусь. — Она повернулась и пошла обратно в другой конец коридора.
Никто из троих не двинулся с места. Они стояли и следили за ней. Как только она подошла к двери, дверь распахнулась, и из неё выбежала девушка. Там, где они стояли, им было видно, что происходит у гардеробной. На девушке было зелёное вечернее платье, всё измятое, светлые волосы в беспорядке разметались по лицу. Увидев Розетт, она застыла. Они слышали, как Розетт что-то быстро и сердито сказала ей, и услыхали, как девушка что-то крикнула в ответ. Розетт подняла правую руку и с размаху ударила девушку по щеке, затем, отведя руку, ударила по той же щеке второй раз. Удар был сильный, наотмашь. Девушка закрыла лицо руками и разрыдалась. Розетт отворила дверь в гардеробную и втолкнула девушку внутрь.
— Святой Иисусе! — воскликнул Вожак. — Рука у мадам тяжёлая.
— У меня тоже, — буркнул Уильям.
Таран молчал.
Розетт вернулась обратно.
— Пойдёмте, мальчики, — сказала она. — Мелкие неприятности всё это, пустяки, не обращайте внимания.
Она привела их к последней двери в конце коридора, где находился её офис. Это была средних размеров комната, всё убранство которой состояло из двух красных плюшевых диванов, трёх стульев из такого же плюша и толстого красного ковра на полу. В углу стоял небольшой письменный стол, за который и уселась Розетт, лицом к двери.
— Садитесь, мальчики, — сказала она.
Вожак сел в кресло, Таран и Уильям разместились на диване.
— Вот и хорошо, а теперь перейдём к делу. — Голос мгновенно стал резким, властным.
Вожак подался вперёд. Короткий ёжик рыжих волос выглядел нелепо на фоне ярко-красной плюшевой обивки.
